Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы - Александр Рогоза Страница 17

Короче, в 1984-м Рауль получил шесть лет колонии за грабеж. Сидел в Бурятии. Но их роман с Кочкиной продолжался – теперь по переписке. Дошло до того, что в 1987-м женщина взяла маленького сына (Семену тогда еще и восьми лет не было, он только-только первый класс закончил) и рванула далеко на восток – строить свою любовь.

Прямо в колонии их расписали, Валерия сменила фамилию, став Де-Ла-Крус, и на два года поселилась рядом, чтобы почаще бывать на свиданиях – женатым заключенным, не нарушавшим режим, в качестве поощрения предоставляли трехсуточные рандеву с супругами.

Позже Де-Ла-Круса как женатого человека даже перевели из зоны на поселение в поселок Химия, они с женой и усыновленным мальчиком теперь жили в семейном общежитии. А в самом начале 1989-го Рауль вышел по УДО (условно-досрочное освобождение).

Из допроса Де-Ла-Круса:

«Перед освобождением встал вопрос, что при возвращении меня могут не прописать в Москве по адресу матери (см. Досье). И мы решили на всякий случай официально брак расторгнуть. Вернулись все в Москву в январе 1989 года. Я с трудом прописался у матери, а Валерия с сыном вернулись к себе в Подмосковье. Это сказалось на наших отношениях, и мы почти расстались. В мае 1989-го из Испании приезжал в Москву мой отец, и я решил уехать с ним, поэтому встречи с Валерией и Семеном стали все реже».

Досье

Московская прописка

Скорее всего, Рауль придумал историю про «могут не прописать» для Валерии. Его никак не могли лишить столичной прописки. Он же родился и жил до отсидки в этом городе! Просто мать не хотела в своей трехкомнатной регистрировать невестку с приемным сыном.

Хотя вопрос прописки в те годы действительно был сложным. Каждый гражданин СССР обязан иметь прописку по месту проживания. Нарушение – штраф или до 6 месяцев исправительно-трудовых работ. Для Валерии с ее регистрацией в Подмосковье заполучить в паспорт штампик с законным адресом в Москве можно было только через брак с москвичом. Так в СССР регулировали численность населения «режимных городов», в число которых Москва входила под номером один. При этом столичная прописка давала возможность покупать дефицитные товары, а ее отсутствие означало, что человек может находиться в городе не более 7 дней.

Еще один способ получения прописки в главном городе Союза – работа по «лимиту». Крупным предприятиям с 1967 года давали квоты на рабочую силу из регионов. Приезжие, которых называли «лимитчиками» и «лимитой», имели временную регистрацию и место в общежитии. После 5 лет работы человек мог вставать в очередь на собственное жилье (его давали бесплатно) и получал прописку.

Эти правила были упразднены лишь в 1990-е.

Женщина с сынишкой вернулась в родительский дом в селе Перхушково, что находится на Можайском шоссе неподалеку от писательского поселка Жаворонки. Когда они отсюда уезжали, мальчик был маленьким, возвратились спустя почти три года – вроде и повзрослел уже, но фактически Семен оказался и в школе, и на улице новеньким. Поначалу ни с кем не общался, играл один. Но за лето у него появилось несколько приятелей из местных мальчишек.

И вот какое интересное дело: даже после развода Валерия продолжала мотаться в Москву к бывшему! Иногда брала с собой и Сему. В день исчезновения мальчика, 23 сентября 1989-го (суббота), Кочкины как раз собирались вместе к старому-новому «папе».

«В тот день с утра сын ходил на физиолечение в нашу поликлинику в Перхушково и вернулся примерно в 9:30, – рассказывала следователям Валерия. – Мы собирались ехать в Москву к моему бывшему мужу Раулю Де-Ла-Крусу, поэтому я дала Семену рубль, чтобы он купил билеты на одиннадцатичасовую электричку. Билет в то время стоил 20 копеек, и сын спросил, может ли он на сдачу купить сок. Я разрешила. Сын ушел, и больше я его не видела».

По словам женщины, она прождала до 10:50 и пошла к станции. Была уверена, что встретит мальчика на тропинке – путь от магазина был только один, но не встретила. На электричке, которая остановилась в Перхушково в 11 часов, Валерия уехала одна.

У бывшего мужа Валерия осталась ночевать. Так уже бывало. Ждали, что и Семен в Москву приедет (в свои-то десять лет один!) – дорогу он прекрасно знал, однако мальчика не было. В их доме в Перхушково телефон отсутствовал, а у бывшего – был. Номер мальчик, кажется, знал, но не позвонил.

«От Рауля я уехала на следующий день, часов в 14–15. Приехала домой и узнала от сестры, что Семен со вчерашнего дня так и не возвращался. До этого никогда не бывало, чтоб сын не ночевал дома. Он всегда возвращался».

Интересно, что при этом бывшая свекровь, мама Рауля, утверждала, будто Валерия вернулась домой не через день, в воскресенье, а лишь в понедельник. И то только после работы.

«У нас еще тогда была с Лерой стычка по поводу воспитания сына, – рассказывала следователю пожилая женщина. – Она как-то легкомысленно относилась к тому, что ребенок несколько дней предоставлен сам себе».

Может, Семен заигрался? К друзьям каким-нибудь уехал? После исчезновения мальчика милиционеры начали поиск свидетелей. Сразу несколько человек вспомнили, что тем вечером видели похожего ребенка бредущим по обочине Можайского шоссе. Один очевидец даже заявил, будто около девяти вечера около голосующего школьника остановился зеленый ЗИЛ, мальчишка забрался в кабину и уехал в сторону Москвы.

«Я замечала, что он очень любит ездить на машинах, – подтверждала Валерия. – Сама лично снимала его с чужого авто, говорила, чтобы он не ездил с незнакомцами. От знакомых я тоже слышала, что Семен останавливает машины на трассе и ездит на них».

Один из соседских мальчишек вспоминал:

«Он всегда ездил на попутках, например в магазин в Перхушково. (Расстояние от их остановки – всего километра полтора.) В день перед его пропажей мы сидели с ребятами на остановке. Кочкин сказал, что куда-то поедет, и ушел по шоссе. Больше я его не видел».

Рауль, кстати, был уверен, что мальчик просто не хотел к нему ехать, поэтому специально не пришел в условленное время. Родных своей бывшей Де-Ла-Крус вообще не особо жаловал. На допросе он назвал ее брата беспробудным пьяницей, а сестру – психбольной. Участковый в одном из рапортов подтвердил, что брат и сестра Валерии действительно состоят на учете у психиатра.

Мог ли ребенок уйти или уехать с незнакомцем?

«Он был с определенной хитрецой, на