Машина смерти - Джин Мастейн Страница 17

с баром «Джемини». И даже если бы брак был счастливым, он вряд ли считал бы себя виноватым, учитывая комментарии, которые он отпускал о своих грязных похождениях. «Вы не поверите, какие штуки я заставлял ее выделывать, а потом трахнул ее в зад», – рассказывал Рой своим молодым друзьям. Для него секс был своеобразной валютой – способом показать свою силу.

Соседи Роя не могли не заметить, что к дому Роя то и дело подруливают молодые люди на дорогущих спортивных машинах. Однако они оказались достаточно благоразумны, чтобы не говорить об этом с Роем или Глэдис, которые являлись известной и уважаемой парой на Парк-плейс. Если Рой видел, что сосед сгребает листья перед домом, он предлагал ему мешки для мусора. Делая уборку у себя в гараже и собираясь выбросить ненужные вещи, он сперва приглашал соседей забрать то, что им понравится.

У Демео был двухэтажный дом, с окнами, утопленными в стены. В передней его части была веранда, с которой открывался вид на холмистый двор, окруженный деревьями, вокруг которого Рой собственноручно соорудил изгородь из тонких бревен. На праздники дом украшался и внутри, и снаружи, а из колонок на улице звучала приятная музыка. Глэдис, которой роль матери нравилась куда больше, чем роль жены, угощала печеньем всех детей на Парк-плейс.

Соседи были слишком тактичны, чтобы обсуждать сложную систему сигнализации, установленную в доме, или железные ставни на окнах, или ироничные заявления Роя о том, что он направляется в свой офис в такое время, когда все остальные возвращаются из своих. Его соседи видели лишь веселую и доброжелательную сторону этого человека – благонадежного, готового помочь и в целом положительного.

Когда мальчика из семейства Хейнс посреди квартала сбила машина, Рой оказался первым взрослым, который прибыл на место. Он погрузил пострадавшего в машину и привез в больницу, расположенную в близлежащем Эмитивилле. Глэдис рассказала соседям, что Роя всего трясло, когда он вернулся домой, потому что мальчик был товарищем их сына Альберта (тот, как известно, унаследовал второе имя Роя – и первое имя выдающегося дяди-юриста).

«Рой повторял, что сделал все это, потому что на месте этого мальчика мог быть Альберт», – сказала Глэдис.

Когда некоторые подростки принялись парковать свои машины у границ Парк-плейс в любое время дня и ночи, а вдобавок к этому использовать уютные лужайки в государственном парке за домом Роя для своих сборищ с травкой, он не стал медлить с ответными действиями. Как-то вечером он вместе со своей немецкой овчаркой по имени Чемп пошел в парк и открыто выступил против развеселых компаний.

«Слышите – никакой наркоты в моем районе! Проваливайте к дьяволу, и чтобы я вас больше не видел!»

Видимо, слухи о том, что Рой был «большим воротилой» в Бруклине, достигли-таки ушей малолетней шпаны, потому что больше компании не возвращались.

Время от времени Рой и Глэдис устраивали вечеринки для всех, кто жил с ними рядом. Самым большим праздником был День независимости США[35], и всякий раз он заканчивался незаконным фейерверком, неизменно привлекавшим внимание местной полиции. На следующий день Рой выходил на улицу и собирал остатки римских свечей. Один раз сосед пожаловался на то, что несколько больших ракет упали на его крышу. Рой пообещал, что на следующий год фейерверка не будет, и сдержал обещание.

Чтобы поддерживать тот образ жизни, который он вел, Рой был вынужден делать много денег, но с этим не было проблем. С Нино или своей бандой, а иногда и в одиночку он неустанно был в поисках новых возможностей. К примеру, в 1972 году он вступил в Кредитный союз боро Бруклина и за считаные месяцы проторил себе дорогу в совет директоров. Вскоре он показал своим коллегам, как зарабатывать деньги на стороне, используя Кредитный союз для отмывания денег наркодилеров. С молчаливого согласия остальных Рой запустил руку в запасы союза для финансирования своих займов, число которых росло как грибы после дождя. Основными клиентами Роя продолжали оставаться представители автобизнеса, но скоро к ним прибавились дантисты, клиника абортов, блошиный рынок и два ресторана.

Какой-то неизвестный Рою член Кредитного союза подал жалобу с информацией о том, что же именно происходило в нем, и имя Роя впервые попало в полицейское досье. В том же году с подачи информатора агент ФБР сделал скупую пометку в досье: некие люди, известные как Рой и Нино, прибрали к рукам компанию по производству фильмов для взрослых. Это был первый раз, когда имя «Нино» тоже появилось в официальных документах.

В каком-то смысле эта пометка имела даже большее значение, чем обычная фраза, зафиксировавшая определенное нарушение. Из-за нового рода занятий Нино и Роя последний отправился в путешествие по мосту, отделявшему тех, кто просто воровал, от тех, кто убивал. Нино уже перешел на другую сторону. Когда же настал черед Роя, устранившего последний барьер на пути к безудержным преступным деяниям, задира в нем вновь взял верх, но теперь это был уже настоящий монстр.

Кинобизнес Пола Ротенберга был естественным продолжением той деятельности по производству контрафактных кинолент, которую вел Нино, а Рой изыскивал для него новые каналы продаж. Этот бизнес также служил отличной мишенью для вымогательств: прибыльный, но скромный по размерам, незамысловатый и лишь наполовину легальный.

Совместно со своим партнером Ротенберг владел двумя лабораториями по проявке кинофильмов. Лаборатория обслуживала клиентов на коммерческой основе, но сотрудничала и с продюсерами фильмов для взрослых; эти фильмы подчас являлись откровенной порнографией по нью-йоркским меркам.

Подвергшийся аресту четыре раза, сорокатрехлетний Ротенберг признал свою вину лишь однажды: за то, что судья описал как «наиболее неприемлемый вид жесткой порнографии». Он был признан крупнейшим изготовителем подобных фильмов в Нью-Йорке и брал по тридцать долларов за фильм. Жил он с женой и тремя детьми в одном из престижных районов на Лонг-Айленде.

Один из клиентов Роя поведал ему о делах Ротенберга. И вот однажды весенним днем 1972 года Нино и Рой нанесли Ротенбергу визит в штаб-квартиру его компании на Манхэттене. В ходе встречи Нино должен был играть роль хорошего полицейского, Рой – плохого.

Нино предложил Ротенбергу развить его бизнес при помощи связей, которыми обладали он сам и Рой, при условии, что он сделает их теневыми партнерами. Ротенберг ответил, засмеявшись: «Нет, спасибо». Тогда Рой ударил его по лицу, как будто тот был маленьким мальчиком, который плохо вел себя в школе святого Фомы Аквинского. А еще в руке у Роя был пистолет из его коллекции.

Заявлять в полицию было не в интересах Ротенберга, поэтому он