Дети русской эмиграции - Л. И. Петрушева Страница 15

В Германии численность детей до 18 лет, прошедших регистрацию, в 1921 г. составляла 512 человек, из которых 169 человек были детьми дошкольного возраста и 343 человека – школьного. В русских школах обучалось 245 детей[67]. Эта цифра нуждается в уточнении, т. к. в нее не вошло число детей, проживавших в Баварии и Восточной Германии.

К 1929–1930 учебному году в Германии сохранили свою деятельность:

• Гимназия Св. Георга, создана в декабре 1920 г. в Берлине. Ее основателем был пастор И. А. Мазинг. Преподавание велось на русском и немецком языках. Обучение было платным. В 1929–1930 учебном году в гимназии обучалось 96 учащихся. Директор М. Ф. Вахтсмидт.

• Школа при Русской академической группе, создана в начале 1921 г. в Берлине. Обучение совместное. Занятия проводились во второй половине дня в помещении немецкой частной школы. Содержалась на субсидии РЗГК, а также русских и немецких благотворительных организаций. 15 % учащихся вносили плату за обучение, для остальных обучение было бесплатным. Гимназия была восьмиклассным учебным заведением с приготовительным классом и детским садом. К 1930 г. в гимназии обучалось 74 человека[68]. Директор гимназии И. М. Малышева-Штейн.

Кроме того, в начале 1920-х г. для детей русских беженцев была организована прогимназия в лагере «Шейэн», в которой обучалось 53 человека, начальная школа в Александер-Гейли, где обучалось 14 человек, начальная трехклассная школа в лагере для русских беженцев «Альтенау», русский пансион при Балтийской школе, школы грамотности в лагерях для военнопленных. Деятельность этих учебных заведений субсидировал РЗГК через своего уполномоченного в Германии. В тесном контакте с Земско-городским комитетом работал созданный в 1921 г. Комитет помощи русским детям. Комитет возглавляла Л. И. Пален. В Германии РЗГК удалось организовать деятельность адресного стола, в число задач которого входил розыск детей и родителей. Кроме субсидий, необходимых для деятельности русских учебных заведений, РЗГК выдавал стипендии остро нуждающимся русским детям, обучавшимся в немецких средних школах. На организацию помощи русским детям в Германии Земгор тратил 70 000 марок в месяц[69].

Среди всех центров русской эмиграции, возникших в результате расселения беженцев из послеоктябрьской России, Франция занимала особое место. Несмотря на то что эта страна не сделала исключения для наших соотечественников и не сразу открыла для них свои границы, не оправдала их надежд на благоприятные условия для проживания, за Парижем прочно утвердилось название интеллектуальной и культурной столицы Русского Зарубежья. Официальный Париж не имел конкретной политики в отношении русских беженцев. С одной стороны, французское правительство пришло на помощь русским беженцам еще в Константинополе, поддерживало беженцев на территории Франции, оказывало помощь ряду открытых здесь русских учебных заведений, оплачивало труд педагогов по русским предметам во французских лицеях, где обучались дети из России. С другой стороны, правительство рассматривало пребывание русских во Франции как временное, ожидая, когда одни из них смогут натурализоваться, а другие покинут страну. Экономическое развитие Франции стимулировало приток сюда трудовой эмиграции. Привлекая на тяжелые виды труда, французские власти выдавали тысячи виз для въезда, правда вместе с направлением на конкретные места работ. Тем не менее Франция притягивала своими условиями для проживания. Только в 1930 г. был принят «Статус русских эмигрантов во Франции», несколько укрепивший их правовое положение. Многие из русских изгнанников любили эту страну, знали ее культуру и литературу, владели французским языком. Францию ценили за предоставленную возможность сохранять национальную культуру и традиции. Нигде культурная жизнь не была столь интенсивной и богатой, как в Париже. Францию называли Меккой русской эмиграции.

Франция по праву относилась к числу крупнейших центров русской эмиграции, хотя вопрос о численности русских беженцев в этой стране и на сегодняшний день относится к наиболее спорным. Согласно статистике Лиги Наций, во Франции в 1922–1924 гг. их проживало около 400 000 человек[70]. По данным Союза земских и городских деятелей, в 1921 г. число русских эмигрантов во Франции составляло 65 000 человек[71]. По данным РЗГК, которые В. В. Руднев привел в книге «Зарубежная русская школа», к 1924 г. численность русских беженцев во Франции составляла 200 000 человек[72].

В материалах съезда русских педагогов, состоявшегося в Париже в мае 1929 г., указывалось, что во Франции в этот период проживало 150–200 тыс. выходцев из России, из них число детей – 16–22 тыс. человек, в русской школе обучалось 1500 человек[73].

Во Франции не было создано единого административного органа, ведавшего вопросами создания и финансирования русских школ. Больше других известна Франко-русская комиссия при Институте славяноведения, в составе которой была создана подкомиссия по средней школе.

Как и в других странах русского рассеяния, главная забота о русских детских учреждениях лежала на самих русских эмигрантах. В статье «Наша смена», опубликованной в газете «Последние новости» от 3 марта 1929 г., было подчеркнуто: «Как ни тяжела эмигрантская жизнь, как ни трудно нам “подымать” наше молодое поколение, но мы его не забросили, мы его пытаемся поднять без помощи государства, без опоры на какую-либо власть, только общественной волей, только общественными силами»[74].

Большой вклад в дело оказания помощи русским детям во Франции сделал созданный в Париже Российский земско-городской комитет помощи российским гражданам, о котором неоднократно упоминалось выше. Помощь со стороны РЗГК носила в большей степени адресный характер и выражалась в выплате стипендий или оплате обучения.

Со второй половины 1920-х гг. финансовое обеспечение русской школы во Франции, как и в других странах Европы, сократилось. Это заставило эмигрантскую общественность много внимания уделять поиску источников получения денежной помощи. С целью привлечения денежных средств на нужды русской эмиграции с 1927 г. во Франции проводились «голодные пятницы». Свое название эта акция получила, по словам митрополита Евлогия, в память о крестных муках Христа, когда он освятил и благословил человеческие стремления облегчить страдания страждущих и голодных. Сбор от проведения первой акции пошел на нужды безработных из числа русских эмигрантов. С 1928 г. сборы поступали на поддержание детских учреждений, созданных в разных городах страны. Так, в результате проведения «голодной пятницы» в 1929 г. сборы были направлены на расширение и поддержание деятельности детского приюта в Монморанси. Для сбора средств были созданы многочисленные пункты, адреса которых указывались в русской эмигрантской прессе. Такими пунктами были редакции газет, русские рестораны, магазины, библиотеки. В городах и сельских населенных пунктах, где русские колонии были немногочисленны, проводился поголовный обход всех членов колонии. Результаты проведения «голодной пятницы» освещались в прессе. Авторами статей были многие известные деятели эмиграции. Среди них митрополит Евлогий, писатель A. M. Ремизов, политический деятель и публицист П. Н. Милюков, бывший артист Мариинского театра А. Д. Александрович и др. В русских газетах публиковались списки многочисленных жертвователей.