Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия - Дэвид Маклеллан Страница 15

которому Маркс присоединился, как только обосновался в Бонне. Во многом центральной фигурой Кёльнского кружка был Георг Юнг, который также был членом Берлинского клуба докторов. Он быстро стал ближайшим другом Маркса в компании, среди других членов которой были такие личности, как финансисты Кампгаузен и Ганземан, оба будущие премьер-министры Пруссии, промышленники Мевиссен и Малинкродт, а также большое количество молодых интеллектуалов, таких как Мозес Гесс, который, возможно, сильней всех претендовал на то, чтобы внедрить коммунистические идеи в Германии. Естественно, кружок приветствовал идею создания газеты для пропаганды своих убеждений. Уже в 1840 году группа людей, считавших, что Kölnische Zeitung[27] недостаточно защищает их социальные и экономические интересы, основала газету под названием Rheinische Allgemeine Zeitung[28]. Когда стало ясно, что газета скоро обанкротится, Георг Юнг и Мозес Гесс убедили ведущих богатых либералов Рейнской области, включая Кампгаузена, Мевиссена и Оппенгейма, создать компанию, которая выкупила Rheinische Allgemeine Zeitung (чтобы избежать необходимости перезаключения концессии) и с 1 января 1842 года переиздавала ее под названием Rheinische Zeitung [148]. Газета выходила под заголовком «Политика, торговля и промышленность» и ставила своей целью защиту интересов многочисленного среднего класса Рейнской области, целью которого было сохранение Гражданского кодекса Наполеона и принципа равенства всех граждан перед законом, а в конечном итоге – политическое и экономическое объединение всей Германии – стремления, из-за которых они неизбежно должны были выступать против религиозной политики Пруссии и полуфеодального абсолютизма.

Компания Rheinische Zeitung недостатка в деньгах не испытывала и начала свою деятельность с уставным капиталом более 30 000 талеров. Однако им не повезло с выбором редакторов. Мозес Гесс играл ведущую роль в основании газеты и, следовательно, должен был стать ее редактором; но финансовые спонсоры не хотели видеть в редакционном кресле революционера. Их главной целью была кампания за меры, способствующие развитию промышленности и торговли, такие как расширение таможенных союзов, ускоренное строительство железных дорог и снижение почтовых сборов. Поэтому акционеры предложили место редактора сначала экономисту-протекционисту Фридриху Листу, а затем (когда он был вынужден отказаться по состоянию здоровья) Хёффкену, редактору Augsburger Allgemeine Zeitung[29] и последователю Листа. Смирив гордыню, Гесс согласился на должность помощника редактора с особым вниманием к Франции. Ренар, Оппенгейм и Юнг были назначены директорами. Поскольку Оппенгейм и особенно Юнг были обращены Гессом в младогегельянский радикализм, между ними и Хёффкеном вскоре возникли трения. Он отказался принимать статьи от берлинских младогегельянцев и был вынужден уйти в отставку (18 января 1842 года), заявив, что он «не является адептом неогегельянства» [149].

На место Хёффкена пришел Рутенберг, шурин Бруно Бауэра. Его поддержал Маркс, который принимал участие в организации газеты с сентября предыдущего года. Новое назначение настолько обеспокоило власти в отношении тенденций газеты, что центральное правительство предложило закрыть ее; но президент Рейнской провинции, опасаясь, что это вызовет народные волнения, лишь пообещал более тщательный надзор.

С самого начала Маркс пользовался авторитетом в Кёльнском кружке. Юнг сказал о нем: «Настоящий дьявол и революционер, д-р Маркс при этом – один из самых проницательных умов, которые я встречал» [150]. А Мозес Гесс, человек пылкого энтузиазма, представил его своему другу Ауэрбаху следующим образом: «Вам будет приятно познакомиться с человеком, который теперь – один из наших друзей, хотя живет он в Бонне, где скоро будет читать лекции. Он произвел на меня большое впечатление; короче говоря, приготовьтесь познакомиться с величайшим – возможно, единственным подлинным – философом из ныне живущих, который вскоре <…> привлечет внимание всей Германии <…> Д-р Маркс <…> придаст средневековой религии и политике изящество. Он сочетает в себе глубочайшую философскую серьезность с самым язвительным остроумием. Представьте себе Руссо, Вольтера, Гольбаха, Лессинга, Гейне и Гегеля, слитых в одном человеке – я говорю слитых, а не сопоставленных, – и вы получите д-ра Маркса» [151].

В январе Бауэр уже спрашивал Маркса, почему он не пишет для Rheinische Zeitung; а в марте, под давлением Юнга, он начал переносить основное внимание с журнала Руге на эту газету [152]. Одним из первых материалов, хотя он и не был опубликован до августа, была критика «Исторической школы права». Написанная в апреле 1842 года, эта статья была вызвана назначением министром юстиции Карла фон Савиньи, который должен был внедрить в правовую систему романтические и реакционные идеи нового короля. Таким образом, она была косвенной атакой на институты прусского «христианского государства». Историческая школа права только что опубликовала манифест в честь своего основателя Густава Гуго, который считал, что историческое существование является главным оправданием любого закона. Главная мысль Маркса заключалась в том, что эта позиция вынуждала Гуго принять абсолютный скептицизм, который лишал его какого-либо критерия суждения. Против этой позиции Маркс использовал рационализм в духе Спинозы и Канта, которые отказывались отождествлять позитивное с рациональным: «Гуго оскверняет все, что свято для человека законного, морального, политического. Он разбивает священное, чтобы потом почитать его как историческую реликвию; он попирает его перед глазами разума, чтобы потом почитать его перед глазами истории; в то же время он стремится почитать и исторические глаза» [153]. Короче говоря, у исторической школы права был только один принцип – «закон произвола власти» [154].

Одновременно с написанием нападок на Гуго Маркс решил посвятить серию статей дебатам Рейнского парламента, чья длительная сессия прошла в Дюссельдорфе в середине 1841 года. Первоначально он предложил цикл из пяти статей о дебатах, первой из которых должна была стать статья, написанная в начале апреля и озаглавленная «Спор о свободе печати и об издании парламентских материалов»: остальные четыре должны были касаться Кёльнского дела, законов о краже леса, о браконьерстве и «вопроса раздела земли» [155]. Но опубликованы были только статьи о свободе печати и краже леса. В парламентских дебатах о свободе печати Маркс обнаружил, что «характерное мировоззрение каждого класса нигде не было выражено так ясно, как в этих спорах». Выступающие не считали свободу естественным даром для всех разумных людей; для них она была «индивидуальной характеристикой определенных лиц и классов» [156]. При таком отношении невозможно было разработать какие-либо законы, регулирующие деятельность прессы. Маркс продолжил критику феодального романтизма прусского режима и развил идеи об уклонении и проекции, которые позже превратились в полноценную теорию идеологии:

«…Ведь действительное положение этих господ в современном государстве никак не соотносится с тем представлением, которое они имеют о своем положении; ведь они живут в мире, лежащем за пределами действительного, и воображение у них вместо головы и сердца, и, будучи не удовлетворенными практикой, они обязательно обращаются к теории, но именно к теории трансцендентного, то есть к религии. Однако в их руках религия