Дмитрий Веденяпин - Между шкафом и небом Страница 15

«Как в кровати между папой и мамой…»

Как в кровати между папой и мамойПьешь бессмертие… А может быть, все мыПросто знали про незнанье Адама,Потому что были ближе к Эдему?

С каждым годом жизнь вокруг безадамней,Безэдемней — что же тут удивляться?!Даром что ли там мы все вверх ногами,Как в утробе, чтоб удобней рождаться?

Дальше от, но к значительно ближе.Tout le reste, конечно — литература.Может, я еще возьму и увижуМаму, папу, бабушку, бабу Нюру?..

«Пустота как присутствие, дырка как мир наяву…»

Пустота как присутствие, дырка как мир наяву,«Нет» как ясное «есть» вместо «был» или «не был»Превращают дорогу в дорогу, траву в траву,Небо в небо.

Заполошная мошка, влетевшая с ветром в глаз,На дороге у поля, заросшего васильками(«Наклонись, отведи веко и поморгай семь раз»),Что-то знает о маме.

В перепутанном времени брешь как просветМежду здесь и сейчас — бой с теньюМежду полем и небом, где все, кроме «нет»,Не имеет значенья.

«Что такое стихи…»

Что такое стихи?Гармонь в землянке?Безутешный роман в Париже?Или бабочка на полянке?Бабочка — ближе.

«Как кто убил?.. Из книжки лился свет…»

Как кто убил?.. Из книжки лился светВзамен того, убавленного на ночьЗа шторами… И смех, и грех, и бред…Вы и убили-с, Родион Романыч…

Переморгнешь — и на древесном срезеДрожат лучи,Как в «Зеркале», где Бах и Перголези,Блестят ключи

В руке того, который (верь, не верь) —Кому? когда? за что? — никто не знает —Поставлен отпирать — и отпирает (?!)Тугую дверь.

«Сквозь белый день цветные пятна, где…»

Памяти пятидесятых

Сквозь белый день цветные пятна, где —Казалось, люди, оказалось время —Со всеми вместе в снежной чехарде,Тогда — почти, сейчас — совсем со всеми…

Сквозь черное июльское окноЛос-Анджелес светился как в кино;Гостиница переливалась ало,Дымилась сигарета, и виноМерцало.

Любовь, надежда, нежность, страсть и страх,Как Бим и Бом, сражались с темнотою,Той, где отель, и той, где снежный прах,Но комната уже была пустою.

Немного мелодраматично, ноТут ничего поправить не дано,Молитвенными не прожечь словамиРазворошенный этот неуют,И только слезы что-то могут тутИ там, как в настоящей мелодраме.

«Там, где стоят слова, там непонятно как…»

Там, где стоят слова, там непонятно как —Не верят, потому что слишком верят —Фотограф с палочкой, прекрасный как монахНа фоне гор, сидит на фоне сквера.

Фотограф с палочкой и мальчик Мир Ресниц,И что-то вроде райского осколкаВ луче, стрельнувшем между половицВ счастливую еловую иголку.

И этот луч как будто значил, чтоНам всем — всем: маме, папе, бабе Ане —Отпущено лет, минимум, по сто,А, оказалось, это не про то.

Лучи, иголки, дачное лотоСошлись в пролете, недоступном глазу,На глубине, где даже Ив Кусто,Пока был жив, не побывал ни разу.

«Больше чем, меньше чем, больше…»

Больше чем, меньше чем, большеСнега, ветра, вечера, жизниЗа окном — взгляд на окно снизуСквозь летящий снег, через толщуЖизни — что здесь такого:Снег на мокрой варежке, ветер…К новой жизни будьте готовы! —В распахнувшемся — ах! — свете.

Дом отдыха 70-х

Статуи, беседки, тишина.Все, включая тишину, немножкоРазвалилось… В парке дотемнаВзрослые гуляют по дорожкам.

Фонари желтеют сквозь листву.Ленин, Сталин, Господи помилуй!Жизнь, как в школе, жмется к большинству,В большинстве, как водится, немилому.

Брежнев, Каплер, комнатный балетСмыслов и непрожитого воздуха…Вот и получается, что нетНичего прекрасней дома отдыха.

«Преподаешь английский — свет на ключ…»

Преподаешь английский — свет на ключЗакрыт, но вдруг взрывается, как будтоАплодисмен-(качается каюта)-Тами; мартышка прыгает, как луч.

Цирк на гастролях; дрессировщик с чаш-(Качает)-кой эспрессо и галетойСидит в рубашке с воротом апашНа палубе под куполом из света.

Прозрачная качается каюта,Лучи и тени ходят по стене…Чем неслучайней наши объясне-(Держись!)-ния, тем гаже почему-то.

Эта пьеса

По телевизору показывали,Как человек в котелке,Вор,Влезает в дом,Как он думал,Пустой,А там — хозяйка.

И она —Вероятно, это было хорошо сыграно —Влюбляется в вора,

То естьВскоре после их нечаянного знакомства —Начинает смотреть на негоОсобенным образом:Без водевильной плотоядности,Но так, что даже я, восьмилетний,Догадался,Что эта женщина в сарафане,С голыми плечами,Нежной шеейИ немножко глупыми кудряшкамиХочет, чтобы этот мужчина с усамиПоцеловал ее,Помог ей выбраться из сарафана и…Тут мое воображенье буксовало,Но я отчетливо помню,Что особенные взоры актрисыСулили «неизъяснимы наслажденья»,ПричемНе столько вору,Сколько — вот именно — мне.

Не исключено, чтоСогласно авторскому замыслу,Вор должен был сначалаПопасть в дом,Потом — в женщину,Потом — через женщину —Провалиться в самого себя,И затем самоликвидироватьсяКак вор,А скорее всего, вообще,Потому что никем другимОн быть не мог,А проваливаться дальше —Во всяком случае, внутри этой пьесы —Было некуда.

Одесса-63