Валерий Ковалев - Морской ангел Страница 14

(Белапов) Беланов Фат…, 1920 г. р. Башкирская АССР, Бураевский район, д. Дышакоево. Призван Бураевским РВК. Старший сержант. Убит 28.04.1944 г. Похоронен под Севастополем, в с. Орловка (Мамашай), Братское кладбище Воинов 54 Стрелкового Корпуса 2 Гвардейской Армии.

(Белевнев) Белевцев Семен Федорович, 1904 г. р. Призван Буденновским РВК. Краснофлотец, строевой. Пропал без вести в боях при обороне Севастополя в июле 1942 г.

(Белевский) Билевский Митрофан Гордеевич, 1900 г. р. Харьковская область, Красноградский район, с. Хрестище. Призван Красноградским РВК. Краснофлотец. Пропал без вести в декабре 1941 г.

(Белевцов) Белевцев Игнат Ильич, Старший сержант. Погиб 4.05.1944 г. Похоронен под Севастополем в с. Черноречье (Чоргунь), Братское кладбище Воинов ВОВ.

(Беленченко) Белеченко Петр Романович, Красноармеец, строевой. Погиб в 1944 г. Похоронен под Севастополем, в с. Терновка (Шули), Братская могила Воинов ВОВ…

Довольно скалясь и пуская матерки, Дим, Петька с Жорой и еще несколько моряков, мылись в бане.

Собственно это был небольшой сарай, в котором ребята из хозвзвода установили немецкую чугунную печку, вывели наружу трубу и натаскали пару бочек воды, плюс десяток жестяных шаек.

– Хорошо, братва! – натираясь мочалкой, блестел фиксой Сашка Кацнельсон, известный в роте бузотер и любитель выпить.

– Щас бы квасу покислей, да мохнатку потесней! – ополоснув голову в шайке, изрек ротный балагур Коля Алексашкин.

– Га-га-га! – тряхнуло сарай, и кто-то плюхнулся на мыльный настил, вызвав новый взрыв смеха.

Баня являлась на фронте праздником. Можно было смыть с себя многодневную грязь, выстирать обмундирование и немного расслабиться душой и телом.

По прошествии часа, распаренные и умиротворенные, моряки сидели на зеленой травке, покуривали и слушали очередной анекдот Кацнельсона.

– Навещает, значит, Гитлер сумасшедший дом, – блестя маслинами глаз, сделал зверскую рожу Сашка. – Все пациенты выстраиваются в шеренгу, поднимают правую клешню и вопят «Хайль Гитлер!».

Тот проходит вдоль шеренги, и в конце видит одного с опущенной.

«Ты почему меня не приветствуешь скотина?!» А тот в ответ: «Так я же не псих, я санитар, мой фюрер!»

– Ну, ты даешь, Кац! – ржали от удовольствия друзья. – А ну, давай травани еще, нам нравится.

– Нима вопросов, – картинно развел руками Сашка и выдал следующий: – Гитлер с Герингом стоят на верхней площадке берлинской радиобашни. Гитлер кажет: «Хочу как-то приободрить берлинцев». «А ты возьми и сигани вниз», – предлагает Геринг.

– Ай да Кац! – утер выступившие на глазах слезы Коля Левин. – Могешь, однако!

– Не могешь, а мо́гешь! – многозначительно поднял тот вверх палец.

Между тем веселились не все. Жора Дорофеев был задумчив и серьезен.

– Че, опять пойдешь? – толкнул приятеля в плечо Морозов.

– Пойду, – вздохнул тот. – Очень уж она мне по сердцу.

«Она» – лейтенант Евдокия Завалий, была известна на всю Приморскую армию своей храбростью и неординарной биографией.

В 1941-м, приписав себе год, девушка добровольцем ушла на фронт, где сначала была санитаркой, а затем, назвавшись мужчиной, стрелком и командиром отделения. То, что парень – девица, выяснилось только спустя восемь месяцев в госпитале, куда Дуся попала после боя, уже будучи младшим лейтенантом, орденоносцем и командиром взвода 83-й бригады морской пехоты.

Там залечивавший рану Дорофеев познакомился с ней и проникся глубоким чувством. Нередко после возвращения с заданий он навещал лейтенантшу (оба были с Украины), пил вместе с ней в землянке чай и угощал трофейным шоколадом.

Дальше этого дело не шло. При всей своей богатырской стати и настырности Жора был весьма нерешителен в отношениях с прекрасным полом.

Завалий тоже считала его только другом, и поводов для лишних разговоров не давала. Хотя как-то один попытался. Старший писарь из штаба. Узнав об этом, Дорофеев навестил начальника, попросил того выйти, а когда они оказались наедине, сгреб за ворот гимнастерки, и сапоги писаря заболтались в воздухе. – Много болтаешь, корешок – прошипел Жора. – Еще раз чего вякнешь про Дусю, оторву башку и скажу, что так и было…

Когда шлепнув на затылок бескозырку, Дорофеев встал и монолитно зашагал в сторону видневшихся чуть справа землянок стрелковой роты, кто-то из ребят притащил аккордеон, и вслед ему грянула песня:

Ты моряк, красивый сам собою,Тебе от роду двадцать лет,Полюби меня моряк душою,Что ты скажешь мне в ответ!

– дружно выводили молодые голоса, и песня будоражила души.

А старшина Вонлярский смотрел на удаляющуюся спину друга и вспоминал Наталку. С которой ему никогда не гулять по яблоневому саду.

…Когда зазеленела степь, а на опускающемся к морю косогоре буйно зацвели дикие абрикосы, офицер связи из штаба армии доставил в бригаду приказ о наступлении. Предстояло освобождать Севастополь.

Всю прошедшую зиму войска 4-го Украинского фронта в районе Сиваша и Перекопа, а Отдельная Приморская армия в районе Керчи, готовились к прорыву сильно укрепленной обороны противника. Черноморский флот должен был блокировать Крым с моря и нарушить морские сообщения противника с портами Румынии и Болгарии. Координация действий сухопутных и военно-морских сил была поручена представителю ставки Верховного Главнокомандования Маршалу Советского Союза Василевскому.

Крымский полуостров был очень важен для фашистской Германии с военной и политической точек зрения: он сковывал значительные силы Советской Армии и Черноморского флота. Потеря Крыма означала резкое падение престижа Рейха в союзной ей Румынии, а также других странах Юго-Восточной Европы и Турции – поставщиках стратегического сырья и людских ресурсов.

Немцы построили под Севастополем мощную эшелонированную систему оборонительных сооружений, используя для этого выгодные условия гористой местности и оборонительные сооружения советских войск, оставленные при отступлении. Линия обороны начиналась от реки Бельбек и заканчивалась под Балаклавой. В городе враг имел более 72 тысяч солдат и офицеров, 1830 орудий и минометов, около 50 танков и более 100 самолётов. Только в апреле немцы перебросили из портов Румынии порядка 6000 человек.

Не веривший в возможность удержания Севастополя командующий 17-й армией генерал Енеке был заменен генерал-полковником Альмендингером. В своём обращении к войскам стратег писал:

«Я получил приказ защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете. Ни одно имя в России не произносится с большим благоговением, чем Севастополь… никому из нас не должна даже в голову прийти мысль об отходе на позиции, расположенные в глубине… Честь армии зависит от каждого метра порученной территории»…