Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - Александр Юльевич Бондаренко Страница 12

Штампы время от времени меняются по важным или не особенно важным причинам. Поэтому требуется громадная коллекция штампов сотен городов и посёлков.

Когда эти операции закончены, работа по изготовлению паспорта только начинается, самая трудная часть ещё впереди. Мюллер не может так просто появиться в обществе, снабжённый только паспортом, он должен иметь документы, которые косвенно подтверждают его личность: свидетельство о рождении, записи о службе, книжка социального страхования и т. д. Это целая коллекция документов, и, чтобы она была полной, человек, выдающий её, должен быть историком, географом и знатоком полицейских привычек…[67]

В общем, работа по изготовлению документов была одной из не только важнейших, но и сложнейших задач, выполняемых ОМС.

Вальтер Кривицкий (он же – Самуил Гершевич Гинзберг)[68], резидент ИНО (Иностранного отдела, то есть внешней разведки) в Гааге, человек очень осведомлённый, так писал про эту организацию:

Ядро Коминтерна – это никому не известный Отдел международной связи ОМС). Пока не начались чистки, ОМС возглавлял старый большевик Пятницкий[69], ещё при царском режиме прошедший школу распространения нелегальной революционной пропаганды…

Под его руководством была создана сеть постоянных, ему непосредственно подчинённых агентов, служивших связующим звеном между Москвой и номинально автономными коммунистическими партиями в Европе, Азии, Латинской Америке и США. Как представители ОМС, эти резиденты Коминтерна жёстко контролировали деятельность руководителей национальных компартий[70].

А вот как писал про ОМС сын секретаря ИККИ Иосифа Пятницкого – Владимир:

Отдел… был строго засекречен и действовал нелегально. Обеспечивал связь Коминтерна со своими секциями. К функциям ОМСа относилась и передача зарубежным компартиям финансовых средств, выделяемых ИККИ на партийную деятельность и пропаганду. ОМСу подчинялись все тайные торговые предприятия ИККИ и секретные службы информации. ОМС занимался также редактированием, шифровкой и расшифровкой донесений. В его функции входило и взаимодействие с ОГПУ – НКВД и Разведупром Генштаба РККА…

Чисто внешне он полностью копировал любую разведслужбу, то есть располагал штатом оперативных работников, легальных и нелегальных, курьеров, шифровальщиков, радистов, службой по изготовлению фальшивых паспортов и других документов. Возможно, при этом сотрудники ОМСа и занимались сбором военно-политической информации о положении в других странах. Лично мне подобных документов не попадалось[71].

Как раз в 1928 году, на VI конгрессе Коминтерна, была принята его программа. Основной задачей была признана борьба «против наступления капитала на жизненный уровень трудящихся». Вот только, к сожалению, как свидетельствует исторический опыт, противник в этой борьбе был определён не совсем – или совсем не – правильный.

В книге Леонида Млечина «Эрнст Генри», недавно вышедшей в серии «ЖЗЛ», помещено письмо этого легендарного писателя и журналиста (точнее, просто легендарного человека), адресованное другому легендарному писателю, журналисту, да ещё и поэту Илье Григорьевичу Эренбургу. Приводим вот такой фрагмент послания, представляющий для нас особый интерес:

Сталин публично назвал социал-демократов «умеренным крылом фашизма». Ещё в 1924 году он заявил: «Нужна не коалиция с социал-демократами, а смертельный бой с ними, как с опорой нынешней фашистской власти»…

Слова Сталина были таким же приказом Коминтерну, как его указания Красной Армии и НКВД. Они отделили рабочих друг от друга как бы баррикадой… Старые социал-демократические рабочие повсюду были не только оскорблены до глубины души, они были разъярены. Этого коммунистам они не простили. А коммунисты, стиснув зубы, выполняли приказ о «смертном бое». Приказ есть приказ, партийная дисциплина – дисциплина. Везде, как будто спятив с ума, социал-демократы и коммунисты неистовствовали друг против друга на глазах фашистов. Я хорошо это помню[72].

Тому как бы в подтверждение – статья из «Политического словаря» 1940-го, обращаем внимание, года издания. Вот как официально трактуются в нём работа и политика Коммунистического интернационала на то самое время:

Большевизация коммунистических партий проводилась Коминтерном в неустанной борьбе против правых и троцкистских предателей. Эти лютые враги рабочего класса, ставшие агентами разведок капиталистических государств, пытались свернуть Коминтерн с большевистского, ленинско-сталинского пути. Под руководством товарища Сталина ВКП(б) разгромила троцкистско-зиновьевский антисоветский блок. Под руководством товарища Сталина на VII и VIII пленумах ИККИ (1926 г. и 1927 г.) эти гнусные изменники были разбиты и в Коминтерне…

Руководители реформистских профсоюзов и социал-демократических партий вели погромную агитацию против коммунистов, всячески удерживали рабочих от классовой борьбы и заставляли свои организации отступать перед усиливающейся буржуазной реакцией. Коминтерн в своих собственных рядах сосредоточил главный огонь против правых капитулянтов и предателей – Бухарина и его приспешников, в том числе скрытых правых, так называемых примиренцев. В этой борьбе всё больше выковывалась идейная и политическая монолитность секций Коммунистического Интернационала[73].

Тут уместно вспомнить, что в апреле 1922 года в Берлине состоялась «Конференция трёх Интернационалов», целью которой было определение путей для совместных действий. Возникает вопрос: если 1-й Интернационал – он же Международное товарищество рабочих – «почил в Бозе» ещё в 1876 году, а 4-й, троцкистский, будет создан лишь в 1938-м, то с чего это «Конференция трёх Интернационалов»? Дело в том, что тогда существовали не только 3-й Коммунистический интернационал, тот самый Коминтерн, и 2-й Социалистический интернационал, но и так называемый «Двухсполовинный» или Венский интернационал – он же Международное рабочее объединение социалистических партий. Создан он был в начале 1921 года, а в мае 1923-го объединился с 2-м Интернационалом. Но с Коминтерном социал-демократам найти общего языка не удалось.

Современный историк по этому поводу пишет: «Неудача этой первой и последней крупной попытки совместных действий рабочих организаций на международном уровне свидетельствовала о застарелости раскола между ними и неизбежной из-за этого слабости рабочего движения… Негативный исход переговоров не может быть объяснён только злой волей или ошибками тех или иных вождей с обеих сторон, хотя и это имело место. Видимо, раскол в годы Первой мировой войны между интернационалистами и националистами, между революционерами и реформистами оставил столь глубокий след в психологии широких рабочих масс, что преодолеть его было трудно, даже в тех условиях, когда на общественном горизонте уже реально обозначилась новая общая угроза: в Италии к власти пришёл Муссолини».

Как видим, всё было несколько сложнее, чем представлял себе даже мудрый и многознающий Эрнст Генри, который, к сожалению, как и многие тогда (то есть в начале 1960-х), оценивал недавнее прошлое через мутные хрущёвские очки – были для того причины, у каждого времени свои особенности.

Но люди жили в реалиях своего времени, принимая именно эти «правила игры». И не нам в данном