О годах в дипломатии с долей сарказма - Владимир Ельбаздукович Ваниев Страница 12

что отбор претендентов в соцстранах был столь же тщательным, как и в СССР. Учитывалось все – и происхождение, и моральный облик, и прочее. В результате был выбран летчик по имени Мирослав. Что же касается фамилии, то здесь возникли некоторые этико-лингвистические затруднения, поскольку по-польски она произносилась как Хермашевский – не совсем благозвучно для русского уха.

Недавно я прочел, что в слове «хер» ничего неприличного нет. Так называлась в церковно-славянском алфавите буква «х», а когда подобным знаком вычеркивалось ненужное место в тексте, это называлось похерить. Но все же как-то не очень.

Однако Центральный Комитет решил эту проблему и в историю космонавтики поляк вошел как Гермашевский. Слава КПСС!

Москва по-польски

Возвращение в Москву отнюдь не означало прерывания моих контактов с Польшей, поскольку на работу в Центральном аппарате я был определен в качестве второго секретаря польского сектора 4-го Европейского отдела. Этот период особо запомнился работой с польскими делегациями разного уровня, прибывавшими в Москву.

В соответствии со сложившейся практикой в начале каждого года А.А. Громыко принимал в Москве министров иностранных дел братских стран социализма с тем, чтобы, как он это формулировал, сверить часы. В переговорах по этой сверке довелось поучаствовать и мне, впервые посидеть за одним столом с легендарным «мистером нет». Оформление записи переговоров занимало, порою, всю ночь, с тем, чтобы к утру представить ее на седьмой этаж.

Этот процесс выглядел следующим образом. Мы, двое записывающих, разбирали свои каракули и давали печатать машинисткам получившийся текст. Отпечатанный материал передавался на суд руководству, которое, вооружившись фломастерами, нещадно перерабатывало его до неузнаваемости. В результате появлялись такие фразеологизмы, как «вылез голый интерес», а французские гошисты причислялись к представителям правых сил. Разъяснять, что гош по-французски это левый, а правый – друа, не было никакого смысла, да мы особо и не старались. Тем более, что перед отъездом делегации из польского посольства подвозились подарки в виде «Выборовой» или «Житней», что заметно способствовало творческому процессу и лишало желания вступать в спор с начальством.

Тем для обсуждения между министрами и на других уровнях в тот период было более чем предостаточно. В Польше развивались бурные события, связанные с рождением «Солидарности» во главе с гданьским электриком Лехом Валенсой, введением военного положения новым польским руководителем Войцехом Ярузельским. Этому предшествовало историческое для сознания поляков событие – избрание епископа Кароля Войтылы на пост Папы Римского в качестве Иоанна Павла второго.

Помнится в ту пору бытовала версия о том, что к этому сакральному событию приложили свою руку американские спецслужбы. Напросившийся ко мне на беседу американский дипломат задал этот вопрос прямо в лоб:

– Вы что, серьезно верите, что мы способствовали избранию поляка на этот пост?

Мой ответ сводился к тому, что избранию – может и не способствовали, но устранить конкурентов путем публикации компромата вполне могли.

Два поляка

Имена двух упомянутых поляков, оказавших существенное влияние на развитие событий, приобрели в тот период всемирную известность. Что касается Понтифика, здесь все понятно, феномен же Леха Валенсы лично для меня – загадка.

Авторитет Иоанна Павла 2-го среди поляков-католиков зашкаливал. Его визиты на родину превращались в события планетарного масштаба, собирали миллионы верующих.

С его именем, а также с именем Леха Валенсы неразрывно связана эпоха крушения коммунизма в Европе. И если первый был верховным идеологом этого процесса, то второй – активным его исполнителем.

Вскоре после избрания Папа принял в Ватикане А.А. Громыко, вслед за чем стали вынашиваться планы организации его встречи с Патриархом Московским и всея Руси.

Проявлять инициативу в этом плане стали и некоторые послы, предлагавшие в качестве места встречи, кто Вену, кто Братиславу. Однако реализовать эти планы в ту пору не представилось возможным, в первую очередь из-за позиции РПЦ, один из иерархов которой, как мне рассказывали, заявил: «Время не приспело».

Что касается другого поляка – Леха Валенсы, прошедшего славный путь от малограмотного электрика до Президента страны и лауреата Нобелевской премии мира, то здесь много неясного. Пока он занимался организацией забастовочного движения и учреждением «Солидарности», власти его явно недооценивали. Перелом наступил в декабре 1988 года после состоявшихся теледебатов между ним и представлявшим партийно-правительственную сторону председателем Всепольского соглашения профсоюзов Альфредом Медовичем.

Вот как описывает это событие в своем аккаунте известный общественный деятель и публицист Скурлатов В.И.:

«В тот вечер вся Польша прильнула к телеэкранам. Это был момент истины. Валенса нокаутировал Медовича. Нацию охватил энтузиазм. Дорога к «Круглому столу» была открыта».

Полностью разделяю это утверждение, поскольку сам провел тот вечер у телеэкрана, а наутро наблюдал за реакцией. Вот что значит – правильно подобранные секунданты – Бронислав Геремек и Януш Онышкевич. Да и сам ученик, неожиданно, оказался очень способным.

Впоследствии в его бытность Президентом довелось несколько раз повидаться и даже пожать руку ему и Президенту США Бушу-старшему во время визита последнего в Польшу, когда нас – представителей дипкорпуса – выстроили для приветствия на площади перед Королевским дворцом в Варшаве.

Последующий бурный период в истории советско-польских отношениях мне удалось пересидеть в Москве. К счастью, потому что мои коллеги, приезжавшие из Варшавы, красочно рассказывали о своей несладкой в прямом и переносном смысле жизни. На полках магазинов кроме мыла и уксуса ничего не было.

Надо признать, что в советском народе в те годы популярными были не два упомянутых, а три других поляка – герои сериала «Четыре танкиста и собака», переименованного нашими зрителями на свой лад – «Три поляка, грузин и собака».

Веселый барак

Непродолжительное время после ухода Герека первым секретарем ЦК ПОРП побыл выплывший ниоткуда Станислав Каня. Его правление было столь же кратким, как и бесславным. Судя по достоверным сведениям из его ближайшего окружения, он не был готов к такой ответственной миссии в переломный период истории страны, вследствие чего впал в глубокий и продолжительный запой, из которого вышел уже без высокой должности.

Поляки – мастера по сочинению куплетов еще со времен войны (фильм «Запрещенные песенки») отозвались на это очередной частушкой:

За Гомулки – пустэ пулки,

А за Герка – пул цукерка,

А за Кани – ани, ани.

(При Гоммулке – пустые полки,

А при Гереке – полконфетки,

А при Кане – ни того, ни другого.)

Но и в тот трудный период поляки не теряли чувства юмора, подтверждая титул своей страны как самого веселого барака в соцлагере.

Польская шутка того времени:

– Вы слышали, в СЭВе, наконец, выпустили единую валюту. Называется ПЭРДОЛЬ.

– ???

– Первый экспериментальный российский доллар.

Но пока до этого не дошло, польская экономическая мысль задумалась, как укрепить