Питер Пэн и Венди. Дети воды. Ветер в ивах - Кеннет Грэм Страница 22

– В эту минуту я и влетел к вам, как ураган, да? – спрашивал мистер Дарлинг.

Теперь он презирал себя за это.

Действительно, мистер Дарлинг влетел тогда в детскую, как ураган. Правда, у него были на то серьёзные причины. Он тоже переодевался, чтобы идти в гости, и всё было хорошо, пока дело не дошло до галстука. Ты, конечно, можешь мне не поверить, но этот человек, который так хорошо разбирался в акциях и облигациях, был не в ладах с собственным галстуком. Иногда галстук поддавался ему без особой борьбы, но бывали случаи, когда для всех было бы лучше, если бы он забыл о своей гордости и пристегнул готовый галстук.

В тот вечер галстук опять отказался ему повиноваться. Мистер Дарлинг ворвался в детскую, сжимая в руке этого маленького и сильно помятого безобразника.

– Что случилось, папочка, милый?

– Случилось?! – закричал он не своим голосом. – Этот галстук! Он не желает завязываться! – В голосе его зазвучала опасная ирония. – Завязываться-то он завязывается, но только не на моей шее! Где угодно, только не на шее! На столбике от кровати – пожалуйста! Хоть двадцать раз! Но на моей шее – ни за что! Не желает – и всё тут!

Он, видно, думал, что миссис Дарлинг недостаточно ему сочувствует, и строго добавил:

– Предупреждаю тебя, пока галстук не завяжется на моей шее, мы в гости не пойдём! А если мы сегодня не пойдём в гости, я перестану ходить на службу, а если я перестану ходить на службу, мы с тобой будем голодать и наши дети окажутся на улице!

Но и тут миссис Дарлинг сохранила присутствие духа.

– Дай я попробую, милый, – сказала она.

Ведь он для того сюда и пришёл! Лёгкими прохладными пальцами она в один миг завязала ему галстук. Дети стояли вокруг и смотрели, как решается их судьба. Другой мужчина рассердился бы, увидев, как спокойно она всё сделала, но мистер Дарлинг был выше этого. Он небрежно поблагодарил её и тут же забыл свой гнев; не прошло и минуты, как он уже танцевал по комнате с Майклом на плечах.

– Как мы тогда веселились! – вспоминала миссис Дарлинг.

– В последний раз! – стонал мистер Дарлинг.

– Ах, Джордж, помнишь, как Майкл вдруг спросил меня: «Мама, а как я с тобой познакомился?»

– Ещё бы не помнить!

– Какие они были милые, правда, Джордж?

– Главное, что они были наши, такие родные! А теперь их у нас нет!

В эту минуту в детскую вошла Нэна, и надо же было так случиться, что мистер Дарлинг наткнулся на неё и к его брюкам пристала шерсть. Мало того что брюки новые – это была у него первая в жизни пара, обшитая тесьмой, и он закусил губу, чтобы не расплакаться. Конечно, миссис Дарлинг почистила брюки, но он снова стал говорить о том, какая это ошибка, что у детей в няньках собака.

– Но, Джордж, Нэна просто сокровище!

– Конечно, но иногда мне бывает как-то не по себе. Мне начинает казаться, что для неё наши дети всё равно что щенята!

– Ах нет, дорогой, она прекрасно знает, что у них есть души!

– Сомневаюсь, – протянул мистер Дарлинг, – сомневаюсь…

Тут-то ей и представился случай рассказать о странном мальчике. Сначала мистер Дарлинг только посмеивался, но, когда ему показали тень, он задумался.

– Эта тень мне незнакома, – сказал он, внимательно её разглядев, – но я совершенно уверен, что хозяин её – негодяй.

– Мы всё ещё говорили о тени, – произносит миссис Дарлинг, – когда Нэна принесла Майклу лекарство, помнишь? Ах, Нэна, больше ты никогда не будешь носить в зубах пузырёк с лекарством, и во всём этом виновата я!

Мистер Дарлинг был мужественным человеком, но в истории с лекарством он повёл себя не очень-то умно. Конечно, и у него были свои слабости: он был, например, глубоко убеждён в том, что всю жизнь героически пил лекарства, вот почему, когда Майкл стал увёртываться от ложки, которую поднесла ему Нэна, он строго сказал:

– Будь же мужчиной, Майкл!

– Не хочу! Не буду! – упрямо кричал Майкл.

Миссис Дарлинг пошла за шоколадкой, но мистер Дарлинг решил, что ей не хватает твёрдости.

– Не балуй его, мамочка! – закричал он ей вслед. – В твоём возрасте, Майкл, я выпивал любое лекарство не моргнув глазом. Только приговаривал: «Спасибо, дорогие папочка и мамочка, что вы даёте мне целый пузырёк, чтобы я выздоровел».

Ему казалось, что именно так всё и было, и Венди, которая стояла рядом в ночной рубашке, тоже поверила этому и сказала, чтобы приободрить Майкла:

– Твоё лекарство ещё противнее, правда, папа? То, что ты сейчас иногда пьёшь…

– Гораздо противнее, – сказал мистер Дарлинг смело. – Я бы его сейчас выпил, Майкл, тебе для примера, если б только не потерял пузырёк…

Не то чтоб он его потерял, а просто однажды поздно ночью, когда все в доме спали, он спрятал его на шкафу. Только он не знал, что маленькая служанка Лиза нашла пузырёк и поставила его опять на умывальник.

– Я знаю, где он, папочка! – обрадовалась Венди, всегда готовая услужить. – Сейчас я его принесу.

Не успел мистер Дарлинг и рта раскрыть, как она убежала. Мистер Дарлинг почему-то помрачнел.

– Джон, – сказал он, содрогаясь, – это невероятная гадость. Знаешь, такая липкая, сладкая, противная штука…

– Ты проглоти его побыстрее, папа, и всё! – весело посоветовал Джон.

Тут Венди примчалась обратно, в руках она несла стакан с лекарством.

– Я бежала со всех ног! – сказала она, с трудом переводя дыхание.

– Ты у нас молодец, – проговорил мистер Дарлинг с убийственной вежливостью, которой она не оценила, и упрямо добавил: – Майкл – первый!

– Папа – первый! – сказал Майкл. Он был недоверчив по природе.

– А если меня стошнит? – спросил мистер Дарлинг с угрозой в голосе.

– Ну же, папа! – торопил Джон.

– Попридержи язык, Джон! – приказал мистер Дарлинг.

Венди ничего не могла понять.

– Я думала, ты пьёшь лекарство совершенно спокойно, папа, – сказала она.

– Дело совсем не в том, – ответил он. – Ты же знаешь, у меня в стакане лекарства больше, чем у Майкла в ложке. – Его гордое сердце не могло этого вынести. – А это несправедливо! Я умирать буду, а всё же скажу: несправедливо.

– Папа, я жду! – холодно заметил Майкл.

– Ну и что же? Я тоже жду.

– Папа – жалкий трус!

– Сам ты жалкий трус!

– Я не боюсь!

– Ну и я не боюсь!

– Что ж ты не пьёшь?

– А ты что?

Тут Венди осенило:

– А