Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт Страница 7

Седрик не знал, что за ним наблюдают, и вел себя в своей обычной манере. Когда их представили друг другу, он дружелюбно пожал мистеру Хэвишему руку и ответил на все его вопросы с той же приветливой готовностью, с какой отвечал мистеру Хоббсу. Он не проявлял ни особой застенчивости, ни излишней настырности и, словно взрослый, с интересом прислушивался к беседе, когда мистер Хэвишем разговаривал с его матерью.

– Мальчик как будто очень зрелый для своих лет, – заметил адвокат.

– В чем-то так и есть, мне кажется, – сказала миссис Эррол. – Он всегда все схватывает на лету и немало времени проводит со взрослыми. Есть у него забавная привычка использовать длинные слова и выражения, которые он где-нибудь прочел или услышал, но и играть он тоже любит. По-моему, он довольно умен, впрочем, иногда ведет себя очень по-мальчишески.

При следующем визите мистер Хэвишем убедился в том, что она права. Когда его коляска завернула за угол, он увидел стайку ребят, объятую заметным волнением. Двое мальчиков готовились бежать наперегонки, причем одним из них был маленький лорд, и шумел он при этом не хуже любого из своих товарищей. Они со вторым мальчишкой стояли плечом к плечу, выставив вперед одну ножку.

– Раз, приготовиться! – закричал судья. – Два, внимание! Три… марш!

Мистер Хэвишем обнаружил, что высовывается из окна коляски с любопытством, удивившим его самого. Ему не припоминалось, чтобы он в своей жизни видел что-то подобное: красные чулочки его милости лорда Фаунтлероя так и замелькали над землей, когда он бросился вперед по сигналу; ладошки его были стиснуты в кулаки, лицо поднято навстречу ветру, а светлые кудри развевались за спиной.

– Давай, Сед Эррол! – вопили мальчишки, приплясывая на месте и повизгивая от азарта. – Давай, Билли Уильямс! Давай, Седди! Давай, Билли! Давай! Давай! Давай!

– Кажется, он победит, – произнес мистер Хэвишем. Вид мелькающих красных чулок, вскрики мальчишек, отчаянные усилия Билли Уильямса, коричневые чулочки которого не следовало сбрасывать со счетов, ибо они по пятам следовали за красными, – все это его несколько разволновало. – Честное слово, я… я даже надеюсь, что победит! – добавил он, как-то смущенно кашлянув.

В это самое мгновение стайка пляшущих и подпрыгивающих мальчишек подняла совершенно дикий вой. Одним последним лихорадочным прыжком будущий граф Доринкорт добрался до фонарного столба на углу улицы и коснулся его, а всего лишь через какие-нибудь две секунды на столбе повис, обхватив его руками, запыхавшийся Билли Уильямс.

– Трижды ура Седди Эрролу! – кричали ребята. – Ура Седди Эрролу!

Мистер Хэвишем откинулся на спинку сиденья и лукаво улыбнулся.

– Браво, лорд Фаунтлерой! – сказал он.

Когда его экипаж остановился перед дверью дома миссис Эррол, победитель и побежденный как раз подходили туда в сопровождении галдящих друзей. Седрик шел рядом с Билли Уильямсом, что-то ему втолковывая. Его радостное лицо густо зарумянилось, кудри прилипли к разгоряченному влажному лбу, руки были засунуты в кармашки.

–Знаешь,– говорил он, очевидно желая облегчить неудачливому сопернику тяжесть поражения,– я выиграл, должно быть, потому что у меня ноги немножко длиннее твоих. Наверное, в этом все дело. Я ведь на три дня старше тебя, и от этого у меня примущество. Потому что я на три дня старше.

Такое объяснение, казалось, утешило Билли Уильямса, и он снова заулыбался; даже походка его стала более уверенной, словно в этом соревновании он победил, а не проиграл. Было в Седрике Эрроле что-то такое, отчего людям становилось легче на душе. Даже в разгар триумфа он помнил, что побежденному совсем не так весело, как ему самому, и его соперник тоже хотел бы думать, что при иных обстоятельствах мог бы одержать верх.

Тем утром мистер Хэвишем имел с победителем гонки довольно долгую беседу, которая заставила его еще не один раз улыбнуться и потереть подбородок костлявой рукой.

Служанка зачем-то вызвала миссис Эррол из гостиной, и адвокат с Седриком остались наедине. Поначалу мистер Хэвишем не знал, что сказать своему маленькому собеседнику. Следовало, пожалуй, упомянуть несколько вещей, которые могли бы подготовить его к встрече с дедом и к предстоящим грандиозным переменам. Он видел, что Седрик не имеет ни малейшего понятия, с чем столкнется, оказавшись в Англии, и какая жизнь его там ожидает. Ему пока даже не объяснили, что его мать будет жить отдельно. Казалось, что будет лучше подождать с этой новостью, чтобы дать ему оправиться от первого потрясения.

Мистер Хэвишем расположился в кресле по одну сторону от открытого окна, с другой стороны стояло кресло побольше – в нем-то и сидел теперь Седрик, глядя на адвоката. Он устроился в самой глубине большого мягкого сиденья, откинув кудрявую голову на спинку, скрестив ноги и засунув руки глубоко в карманы по привычке, заимствованной у мистера Хоббса. Пока мама была в комнате, он очень внимательно наблюдал за мистером Хэвишемом и, когда она вышла, продолжил глядеть на него с вежливым участием. После ухода миссис Эррол наступила недолгая тишина; казалось, Седрик изучает мистера Хэвишема взглядом – а уж мистер Хэвишем определенно изучал Седрика. Он никак не мог решить, о чем пожилому джентльмену говорить с маленьким мальчиком, который бегает наперегонки, носит никербокеры[4] и красные чулки и ножки которого еще не достают до пола, когда он сидит в кресле, – если только он не усядется на самый краешек.

К его облегчению, Седрик внезапно начал разговор сам.

– А вы знаете, – спросил он, – что я не знаю, что такое граф?

– Не знаешь?

– Нет, – признался Седрик. – И мне кажется, если кто-то собирается стать графом, ему следует знать, что это такое. Правда ведь?

– Что ж… да, – согласился мистер Хэвишем.

–Вы не могли бы…– вежливо попросил Седрик,– не могли бы мне разыснить? – Иногда, используя взрослые слова, он не совсем правильно их произносил. – Как человек становится графом?

– Изначально его делают графом король или королева, – сказал мистер Хэвишем. – В общем и целом графом становится тот, кто хорошо послужил своему суверену или совершил какое-нибудь великое деяние.

– Ой! Прямо как президент!

– В самом деле? Разве так у вас избирают президентов?

– Да, – радостно ответил Седрик. – Если человек очень хороший и много всего знает, его выбирают президентом. И ходят процессии с факелами, и оркестры играют, и все произносят речи. Я раньше думал, что, может быть, стану президентом, но вот стать