Трое с маяка, или Булочная на Краю Света - Полина Сутягина Страница 6

«Подумаешь, ужин! Великое дело», – подумал Томми и парировал:

– Зато я пил настоящий морской грог!

– Ты? Грог? – Мари подняла голову и посмотрела на мальчика. Томми понравился произведенный его словами эффект и он, решив усилить его, добавил:

– Да! И с Элис! Она тоже пила.

– Вот это новости. И где же вы его взяли, этот грог?

– Нас мистер Нордваттер угостил. Ну… правда… без одного ингредиента, – наконец, сознался Томми, – но это все равно был самый настоящий морской грог!

Мари улыбнулась.

– Ну не сомневаюсь, раз сам мистер Нордваттер его вам предложил. А кстати, что это вы у него делали?

– Зашли в гости. Он, оказывается, в таких местах был! Полмира по морю обошел! Ты знала?

Девушка помотала головой.

– Нет. Не могу сказать, что я с ним хорошо знакома. Но я рада, что ты увлекательно провел вечер. А как в школе?

– Совсем не так увлекательно, как вечер, – пробурчал Томми и пошел греть ужин.

Жаннет вернулась поздно. С мокрыми от ночной росы волосами и странной мечтательной улыбкой на лице. Томми это встревожило, и он решил, что завтра все сам разузнает.

Удивив Мари ранним подъемом, Томми выскочил из дома вместе в ней, и понесся через лес. Мари только и успела окликнуть его, накидывая на плечи рубашку и беря новую корзину. Она закончила ее еще несколько дней назад, но все никак не могла приделать ручку.

– Ты куда так рано сегодня?

– Не хочу опоздать в школу, как вчера, – крикнул на ходу мальчишка. Мари только хмыкнула себе под нос, таким нелепым объяснением ее было не провести.

Мари пошла по дорожке, где только что в лесу скрылся Томми. Сегодня она казалась более задумчивой, чем обычно. Но рядом не было никого, чтобы это заметить. Несмотря на то, что на маяке был старенький, но крепкий велосипед, Мари никогда не пользовалась им по утрам. Она любила пройтись в свое удовольствие под сенью пробуждающегося леса, когда солнце уже озарило морскую гладь и маяк, а там еще царит таинственный полумрак и прохлада. Мари тихо ступала, наслаждаясь ощущениями изгибов земли под мягкой подошвой туфель без каблуков, и прикосновением ее новой юбки к ногам. Юбка слегка прикрывала колени и оканчивалась двумя рядами кружев, которых было не купить в Городке-вниз-по-холму, а пришлось доставать издалека. Но оно того стоило. Ни Томми, который вообще подобных вещей не замечал, ни Жаннет, отдававшая предпочтение одежде из грубых тканей, не могли оценить этих деталей, однако здесь для Мари, как и во многом другом, было важнее ее собственное мнение.

Она вспоминала, как впервые попала сюда, уже почти шесть лет назад, путешествуя по миру, пытаясь разобраться в себе, и потерянная, она случайно оказалась на маяке. Жившая здесь семья с радостью приютила ее, и хозяйка маяка сделала девушку подмастерьем в своей булочной в городке. Мари помнила, как эта женщина вот также любила с утра в тишине идти через просыпающийся лес к булочной.

Мари была вырвана из раздумий неожиданным звуком. В ветвях раздался хруст, и спугнутая птица перелетела на другой сук. Девушка остановилась и оглянулась по сторонам, но кроме могучих деревьев да редкого кустарника, там ничего не было.

«Отчего же мне так грустно в последние дни? – размышляла девушка, – жизнь моя ведь полна творчества – от выпечки до платьев и корзиночек. Булочная пользуется спросом, и жить на маяке – это то, о чем я всегда мечтала!». И тем не менее, что-то удручало Мари, особенно когда Жаннет стала возвращаться поздно по вечерам… такая счастливая… И Мари догадывалась о причине ее улыбок.

Войдя в булочную, она поставила корзину на прилавок и застелила дно бумагой, чтобы потом выложить туда булочки. Затем она пошла на кухню и поставила разогреваться печь.

Тем временем Томми уже подбирался к намеченному месту, и это вовсе не была школа. Он спрятался за одноэтажным зданием почты и наблюдал, как высокий мужчина в синем костюме раскладывал письма и открытки из мешка по разным стопкам, а потом загружал их в свою крепкую сумку через плечо. Нужно было прояснить вопрос раз и навсегда, решил Томми, но для этого необходимо было правильно построить разговор.

Томми выскочил почтальону наперерез, когда тот двинулся вниз по улице.

– Привет, Томми! – сказал тот, – что это ты тут делаешь? Мне казалось, что школа в другой стороне.

– Меня к тебе послал кое-кто… – с загадочным видом произнес мальчик и выжидающе посмотрел в голубые глаза почтальона. Тот остановился, похоже, попавшись на удочку.

– Да… – сразу замялся он, – и что же она… м… то есть, этот «кто-то» просил мне передать?

– А сам как думаешь? – не сдавая позиций, продолжал Томми.

– Что? – погрустнел вдруг почтальон, словно в воду опущенный, – она… не придет сегодня?

Томми вдруг стало жалко этого в сущности милого, но неуверенного в себе мужчину. Он подумал про Элис, и попытался представить, как этот смешной почтальон и Жаннет вместе сидят на дереве, как любили делать они с Элис. Картина вышла странная.

– Нет, – ответил Томми, – всё в порядке.

– Так что же она просила передать?

– Да… ну не важно, ну то есть, я хотел сказать… ладно, – решился он, – могу я поговорить с тобой как мужчина с мужчиной?

Почтальон замер и посмотрел на Томми с легкой улыбкой.

– Можешь, – кивнул он.

– Ты заберешь от нас Жаннет, да?

– Заберу? Как это я могу ее забрать, она же не посылка и не письмо, – удивился почтальон.

– Ну, известно как,– Томми немного злило, что этот почтальон был таким непонятливым. – Ну, женишься на ней, или как это там у вас водится…

– Подожди, – вдруг сказал тот, – это она тебя ко мне за этим послала?

Тут в голову Томми закралась мысль, что разговор приобретает совсем нежелательный оборот.

– Да нет же! – сказал он, – вообще она меня не посылала! Я сам пришел, потому что хочу знать… – и тут он осознал, что не понимает, что точно он хочет знать. А почтальон продолжал изучать его голубыми глазами, это окончательно разозлило мальчика, и он бросился к берегу, оставив мужчину в недоумении.

По дороге к школе Томми ругал себя за то, что все это затеял, и почтальона за его непонятливость. Внутри происходило что-то странное, непонятное. Томми вовсе не хотелось идти на уроки, к тому же первой была математика, особо им нелюбимая. И вместо того, чтобы пойти вверх по дорожке, к школе, он свернул на берег и побрел по песку к морю. Скинув