Тайна привратников - Лина Джонс Страница 6

Я наскоро просмотрела их все, но не нашла того узора, что обнаружила здесь: две тёмно-бордовые полосы, разделённые белой.

Куда же я попала? На станцию метро, которая – вовсе не станция метро, причём в самом сердце Лондона!

Я прошла чуть дальше. Шаги отзывались гулким эхом. Опустив глаза, я увидела, как у ног клубится пыль. И всё же я не была первопроходцем: кто-то ходил тут совсем недавно. На пыльном полу виднелись и другие следы, они следовали друг за другом цепочкой. Я прикинула, не стоит ли мне идти по ним, чтобы скрыть, что я была здесь, но было поздно – я уже успела здорово наследить. Чуть дальше по коридору я получила первое подтверждение тому, что это подземное помещение и в самом деле станция метро, пусть и заброшенная: к приделанному к стенке рекламному щиту была приклеена выцветшая и разодранная реклама растворимого кофе.

Судя по стилю шрифтов и акварельной картинке, изображавшей женщину с дымящейся кружкой в руках, плакат был очень старым. Я бы датировала её тридцатыми-сороковыми годами, а точнее – периодом Второй мировой. Но почему этот плакат ещё тут? Почему станцию забросили? Я побрела дальше, обогнула ещё пару поворотов в этом пустом облицованном плиткой тоннеле и вдруг нашла разгадку.

Я вышла прямиком на платформу. На стене напротив висела выцветшая надпись: «Британский музей».

Да это же неиспользуемая станция «Британский музей»! Её закрыли несколько десятилетий назад. Тогдашняя администрация метро решила, что станция не пользуется популярностью у пассажиров. Возможно, причиной тому было то, что она располагалась довольно далеко от музея! Я знала, что эта остановка находится на Центральной линии (она обозначена на схеме метро красным), которая аккуратной прямой проходит через середину Лондона. Интересно, поезда этой линии проезжают станцию без остановки или же обходят стороной по какому-нибудь новому тоннелю?

И словно в ответ я услышала отдалённый глухой рокот – знакомый звук проезжающего поезда.

Мне всегда хотелось побывать на какой-нибудь заброшенной станции – но сейчас времени уже не было: поздний час, надо расследовать убийство, а если папа вдруг обнаружит, что меня нет дома… Мне стоит поскорее туда вернуться.

Наскоро обыскав платформу, я нашла ещё кое-какие следы – задетые кем-то на ходу плитки, с которых стёрлась пыль, а чуть дальше – кусок чистого пола, где явно что-то лежало, хотя сейчас этот предмет уже унесли.

Этот чистый участок был прямоугольной формы и довольно велик. Но понять, что тут хранилось, было невозможно. Подойдя к краю платформы, я нагнулась и посветила вниз фонариком. Я ожидала увидеть, что на путях нет рельсов. Наверняка их сняли, чтобы поезда не могли здесь проходить. Или просто сдали на металлолом – такое случалось во время войны со многими городскими железными воротами и оградами. Однако луч моего фонарика, пронзив темноту, отразился от двух блестящих серебристых полос. Старые рельсы не просто оказались на месте, но и были так отполированы, что не оставалось ни малейших сомнений: поезда ездят по ним и сегодня.

Хмм… Как это возможно? За то время, что я тут провела, мимо простучали три поезда – но ни один из них не проехал по этим путям. Возможно, тоннель используется для резервных, не используемых сейчас составов. Или для поездов, нуждающихся в ремонте. Или это просто обходной путь, который позволяет поездам обгонять друг друга?

Я закончила осмотр станции и сделала мысленные фотографии. Жаль, у меня не было настоящего фотоаппарата, чтобы действительно сфотографировать следы в пыли – но ничего, память моя почти ничем не хуже. На некоторые снимки я смотрела дольше, чем на другие, чтобы убедиться, что фотографии хорошо проявились.

Наконец, кажется, я осмотрела всё, что только возможно. Конечно, проще всего было бы вернуться в Британский музей той же дорогой, которой я сюда попала, но там были полицейские. Если я сунусь в музей ещё раз, меня непременно заметят – и на этот раз у полиции точно возникнут подозрения. Хорошо, что я взяла с собой ключ Гильдии!

Дойдя до дальнего конца платформы, я спрыгнула на рельсы – и очень вовремя! Сзади внезапно раздался мужской голос. Я торопливо выключила фонарик.

– Не забыл положить мне пять кусков сахара?

Я присела, сжалась в комочек и замерла.

– Не-а, – отозвался второй голос. – Как раз закинул.

Итак, их там по меньшей мере двое.

– Боже мой, Фрэнки, ты же знаешь, я не могу пить, если несладко.

– Удивительно, как у тебя все зубы не повыпадали.

Оба засмеялись. Других голосов слышно не было. Я, конечно, испытала облегчение, что их всего двое, но даже и двоих было более чем достаточно, чтобы занервничать. Я начала потихоньку продвигаться к тоннелю, но на миг потеряла равновесие и ударилась ногой о металлический рельс.

– Что это? – спросил один из тех двоих на платформе.

– Ты о чём?

– Я слышал какой-то шум.

– Наверное, мышь, их там внизу хватает.

– Больно уж крупная мышь, судя по звуку.

Услышав приближающиеся шаги, я прижалась к краю платформы и съёжилась в тени, надеясь, что разглядеть меня почти невозможно.

На рельсах засиял луч фонарика. Он прошёл слишком близко от меня, отразившись на носке моего лакированного ботинка. Ох, не стоит начищать обувь, если ты надеваешь её на тайные операции, Агата!

Заметил ли меня этот тип? Я задержала дыхание и закрыла глаза. В руке я судорожно сжимала ключи от парадной двери – единственное имеющееся у меня потенциальное оружие. Но если придётся полагаться только на них, вряд ли у меня так уж много шансов спастись.

– Вроде бы ничего, – заявил тип на платформе.

– Так когда, говоришь, прибытие? – спросил второй.

– Минут через пять-десять, если им не придётся по дороге останавливаться на боковых ветках.

Пока они беседовали, я тихо побежала к началу тоннеля. Я знала, что на Центральной линии есть несколько дверей, через которые можно попасть в подземные ходы Гильдии, а уж там-то я без труда отыщу дорогу обратно к Гайд-парку. Но что ещё важнее – надо убраться с рельсов прежде, чем сюда придёт какой-нибудь поезд.

Оказавшись в кромешной темноте тоннеля, я осмелилась снова включить фонарик. Не то чтобы это что-то меняло. Луч светил довольно тускло и раньше, в музее, а теперь и вовсе стал едва заметным. Я припустила вперёд. Пять минут бега трусцой – и я нашла то, что искала: маленькую деревянную дверцу в стене служебного коридора, отходящего от Центральной линии.

Шум поездов на других рельсах стал ближе: рокот, громыхание и скрежет тормозов. Кого-то, наверное, это нервировало