Девья яма - Ирина Сергеевна Богатырева Страница 5

– Ну, я подумал… – Ник всё же сделал попытку вернуть разговор, но дед ожидаемо остановил:

– Никита, давай вечером. За мной машина приедет через минуту. Не знаю, что ты хочешь сказать, но это ведь подождёт?

– Подождёт. – Ник кивнул и почувствовал предательское облегчение. И что не надо выкручивать тему с домом – оказалось, тут ещё надо разбираться, где у него дом, здесь или там, где мама, – и что можно пока ничего не решать.

Вечером, правда лучше вечером.

А сейчас – к вязу!

Глава 2

Вяз рос в глубине двора, как раз напротив их квартир – и Ника, и Коли. Они давно его облюбовали, потому что вяз был старым, корявым и очень удобным для лазанья. На нижнюю ветку, толстую и широкую, забраться не составляло труда, а с неё прекрасно были видны и окна Ника – как раз детской, – и Колино окно, ровно под ним. Коля жил на первом этаже, что было предметом зависти Ника, когда они были помладше: Коля запросто мог улизнуть, если не хотел, чтобы мама знала, что он куда-то ушёл. Сколько раз, сидя на вязе, Ник наблюдал, как открывалось окно, оттуда высовывался Коля, вылезал, повисал на руках…

Он даже вздрогнул: стоило вспомнить, как окно растворилось и появился Коля. Сперва выбросил какой-то пакет, потом вылез сам, повис на руках и опустился на землю. Трёх секунд не прошло – а он уже мчал через двор, радостно размахивая своим пакетом.

Ник спрыгнул с ветки, и они даже обнялись в первом счастливом порыве, а потом стали друг друга толкать и тузить. Но вдруг Коля отстранился, оценивающе осмотрел Ника и удовлетворённо кивнул:

– Совсем не вырос. Это хорошо!

Ник вспыхнул. Это была подножка. Коля прекрасно знал, что Ник всегда переживал, что самый мелкий в классе. И в Москве он тоже самый мелкий. Сам-то Коля заметно вытянулся за год и в плечах стал шире. Ну так и что?! Ник хотел уже ему всё высказать, но Коля, видимо, сам понял, что обидел, и похлопал по плечу:

– Это ничего, для дела в самый раз.

– Какого ещё дела?

– Сейчас расскажу. – Коля бросил взгляд на свои окна, как будто чего-то опасался, и полез на вяз – если сесть выше, то за листьями их не будет видно, это тоже давно было проверено. – Ты про себя пока давай. Вы надолго?

– На всё лето.

– Крутота. – Коля сел на ветке, прислонился к стволу. Ник – рядом.

– Ну не знаю. Нас мама сплавила.

– В смысле? Одних, что ли?

– А что такого? Мама в поезд посадила, а дед встретил. Ехать-то – всего одна ночь.

– Нормально! Я бы тоже так хотел. Мы вообще никуда не ездим. В этом году мамка тоже сказала, что денег нет. Хотела в лагерь меня отправить, так тоже нет денег…

– А мне надоело уже, – сказал Ник. – Мы же снова переезжаем.

– Куда это? И так уже в Москве.

– Как будто дальше некуда. – Ник фыркнул. – В Испанию. В Барселону, точнее.

– Вау! Вот это крутяк! – Глаза у Коли загорелись.

– Да чего крутого! – Ник разозлился: ничего он не понимает, прямо как все! – Не хочу я. Там папа работу нашёл, он уже уехал, осенью ещё. А мы должны за ним вот. Мама поэтому нас к деду и сплавила, чтобы мы ей не мешали дела делать. – Ник изобразил, как она это сказала, сморщившись и закатив глаза. Коля засмеялся – Ник всегда здорово пародировал разных людей. Но ему самому было не смешно. – А я с дедом решил остаться, – выдал он.

– Это как? Тут, что ли?

– А где ещё? Я никуда не хочу, мне здесь нравится.

– Ой, ну ты… – Коля хотел ответить, но что-то такое мелькнуло у Ника в глазах, что он не стал, только рукой махнул. – Я бы вот свалил. Хоть бы в ту же Москву. Давай махнёмся!

– Сдалась вам всем эта Москва! – вспыхнул Ник. – Там всё такое!.. И люди!.. – Он подбирал, но не находил слов. В нём кипело. – Ты как Милка прямо, – нашёл он, наконец, самый убийственный аргумент. – Она вся такая: ай, Москва, я там то, я там сё! – Он стал кривляться. Коля прыснул. Ник почувствовал, что его напряжение уходит, когда начинает обезьянничать, и продолжил с большим вдохновением, ломаясь и взмахивая рукой: – Ах, Испания! Море! Солнце! Сидит в телефоне целыми ночами, испанский этот несчастный учит. Си, сеньор! Ун гато пор фавор!4 Барселоной бредит. А вообще ей везде будет норм, где Сеть есть.

Ник выдохся. О том, что он тоже учил испанский, решил не рассказывать.

– А, да, она же в блогеры заделалась, – сказал Коля.

– Блогерша-шмогерша. А ты откуда знаешь? – насторожился Ник.

Коля пожал плечами:

– Да так. Пару выпусков видел.

– Чего там смотреть! Человек на полном серьёзе снимает, как едет в торговом центре на прозрачном лифте. Нормально, да?

– Не, у неё и норм видосы были, полезные даже – что делать, если рядом кому-то плохо, например. Если у человека там инсульт или эпилепсия или просто в обморок упал. Я маме показывал, она сказала, что всё правильно.

Ник скривился. Он не знал про эти видео и удивился, но показать не хотел.

– Ой, слушай, – вдруг оживился Коля, – она же там говорила, что решила эти ролики делать после того, как в обморок в автобусе упала, а рядом никого не оказалось, кто бы ей помог. Она что, заболела? С ней часто такие приступы? У неё, может, с головой что-то?

– У неё по жизни что-то с головой, – фыркнул Ник. – Милка не меняется. Она, кроме шмоток, ни о чём не думает. Сюда тоже целый чемодан приволокла: буду, говорит, стримы вести с местных развалин. Это она про музей, прикинь! Она ещё в Яму напросится, вот увидишь.

– Кстати, о Яме. – Коля резко стал серьёзным. – Тут дело есть: Фролыч новый ход нашёл. Поможешь разведать? Там шкурник жёсткий, Фролыч сунулся, но не пролез, там вообще только ребёнок пролезет. Я сам пробовал, но плечи застревают. А ты пройдёшь, ты мелкий.

– Я? А зачем? – Ник почувствовал что-то неприятное, липкое, и вместе с тем плеснул азарт. Но он год не был в пещере. Он вспомнит вообще, как это делается?

– Фролыч считает, там должен быть или ход, или большой карман. Оттуда воздух идёт. И вода сочится.

– А потом что? Зачем он ему? Если так и так туда