Энн из Эйвонли - Люси Мод Монтгомери Страница 37

нашу долю, – весело сказала Энн. – Помнишь, что говорит миссис Аллен? Когда на ум приходят дурные мысли, отгони их и подумай о чем-нибудь хорошем, что можно им противопоставить. Пусть ты немного полненькая, зато у тебя очаровательные ямочки, а у меня нос нормальной формы, но на нем полно веснушек. Как, на твой взгляд, лимонный сок помог?

– Несомненно, помог, – сказа Диана, критически оглядев нос подруги, и подбодренная Энн повела Диану в сад, где воздушные тени дрожали в золотистом солнечном свете.

– Сначала украсим гостиную. У нас еще много времени. Присцилла сказала, что они приедут в двенадцать, самое позднее полпервого. Значит, обедать сядем в час.

В этот момент в Канаде или в Соединенных Штатах, возможно, нашлись бы две девушки их счастливее, хотя я лично в этом сомневаюсь. В самом звуке ножниц, срезающих розу, пион или колокольчик, казалось, звучало: «Миссис Морган приезжает сегодня». Энн не могла понять, как мистер Харрисон может как ни в чем не бывало косить траву на лугу, как будто ничего особенного не происходит.

Гостиная в Зеленых Крышах была строгой и мрачноватой комнатой с диванами, набитыми жестким конским волосом, накрахмаленными кружевными занавесками и белыми салфетками на подлокотниках, лежавшими всегда под определенным углом, если только какой-нибудь неуклюжий гость их не сдвинет. Энн не удавалось внести в эту комнату немного изящества – Марилла не желала никаких перемен. Но просто чудо, как могут преобразить комнату цветы, если расположить их со вкусом. Когда Энн и Диана закончили убранство гостиной, ее было не узнать.

На полированном столике в огромной голубой вазе стояли цветущие ветки калины. Блестящая черная каминная полка утопала в розах и папоротниках. На полках для всякой всячины стояли вазочки с колокольчиками. Темные углы по обе стороны камина оживили напольные вазы с пунцовыми пионами, а перед самым камином полыхал пожар из желто-красных маков. На все это великолепие красок ниспадал солнечный свет, льющийся сквозь увитые плющом окна; тени от листвы плясали на стенах и на полу, превратив заурядную темную комнату в цветущую беседку из фантазий Энн. Даже Марилла, вошедшая со словами критики на устах, не смогла удержаться от похвалы.

– Теперь начнем украшать стол, – произнесла Энн тоном жрицы, собравшейся совершить священный обряд в честь божества. – В центре поставим большую вазу с дикими розами, еще по одной розе – перед каждым прибором, и отдельный букет из одних розовых бутонов для миссис Морган как намек на ее «Сад розовых бутонов».

Стол застелили скатертью из тончайшего полотна, поставили парадный сервиз, хрустальные бокалы и серебряные приборы. Не было никаких сомнений в том, что все предметы на столе очищены и отполированы до совершенства.

Затем девушки переместились на кухню, наполненную аппетитными запахами, идущими от плиты, где уже весело шкварчали подрумянившиеся цыплята. Энн начистила картофель, а Диана подготовила горох и бобы. Пока Диана, уединившись в буфетной, нарезала салат, Энн с пунцовыми от волнения и кухонного жара щеками делала хлебный соус к цыплятам, измельчала лук для супа и взбивала крем для лимонного пирога.

А чем в это время занимался Дэви? Не нарушал ли обещание вести себя хорошо? Нет, не нарушал. Он настоял на праве находиться в кухне, чтобы удовлетворить свое любопытство и воочию видеть все, что там происходит. Но так как Дэви тихо сидел в углу, поглощенный распутыванием обрывка рыбачьей сети, принесенного им из последней поездки к морю, то никто не возражал против его присутствия.

К половине двенадцатого салат был готов, золотистые слои для пирога покрыты взбитыми сливками, и все, что должно было шипеть и булькать, именно этим и занималось.

– Лучше нам пойти и переодеться, – сказала Энн. – Они могут приехать к двенадцати. Сядем за стол ровно в час. Суп надо подавать с пылу с жару.

На этот раз ритуальные приготовления к празднику были особенно тщательными. Внимательно осмотрев нос, Энн с радостью обнаружила, что веснушки почти не заметны. Непонятно, было это результатом действия лимонного сока или жа́ра на кухне, от которого у нее пылали щеки. Когда девушки были наконец готовы, они выглядели точь-в-точь такими же милыми, аккуратными и женственными, как героини романов миссис Морган.

– Надеюсь, что смогу иногда вставить слово-другое, а не буду сидеть как дурочка, – забеспокоилась Диана. – Все героини миссис Морган изящно поддерживают беседу. Боюсь, что я от страха вообще дар речи потеряю и буду выглядеть глупышкой. Или ляпну что-нибудь не к месту. Мисс Стейси учила меня правильно говорить, но иногда я забываюсь и брякаю что-нибудь, вроде «ехай». Если я такое скажу в присутствии миссис Морган, то умру от стыда. Тогда лучше уж молчать.

– Я тоже волнуюсь по многим причинам, – сказала Энн, – но, вот о чем говорить, я всегда найду.

И с этим нельзя не согласиться.

Поверх муслинового роскошества Энн надела большой фартук и спустилась вниз, чтобы завершить приготовление супа-пюре. Марилла тоже переоделась и нарядила близнецов; никогда прежде она не выглядела такой взволнованной. В половине первого приехали Аллены и мисс Стейси. Все шло хорошо, но тут Энн начала нервничать. Присцилла и миссис Морган должны были уже появиться. Энн то и дело бегала к воротам и с тревогой всматривалась в даль, совсем как ее тезка из окошка башни в истории о Синей Бороде.

– А вдруг они не приедут? – понуро произнесла она.

– Даже не думай. Это было бы слишком ужасно, – сказала Диана, у которой, однако, тоже зародились неприятные предчувствия.

– Энн, – сказала Марилла, выходя из гостиной. – Мисс Стейси изъявила желание взглянуть на ивовое блюдо мисс Барри.

Энн поспешила достать блюдо из буфета. Она, как и обещала миссис Линд, написала письмо мисс Барри в Шарлоттаун с просьбой дать на время ярмарки памятное блюдо. Мисс Барри и Энн связывала давняя дружба, и та сразу же отправила блюдо с просьбой бережно с ним обращаться, ибо оно обошлось ей в двадцать долларов. На ярмарке блюдо достойно сослужило свою службу и вернулось в буфет Зеленых Крыш. Энн, никому не доверяя сокровище, решила отвезти блюдо сама.

Девушка осторожно поднесла блюдо к входной двери, за которой в саду расположились гости, наслаждаясь свежим ветерком с ручья. Блюдо рассматривали, им восхищались, но в тот момент, когда его вернули Энн в руки, из буфетной донесся страшный грохот и треск. Марилла, Диана и Энн сорвались с места и бросились на шум. Энн задержалась лишь на мгновение, чтобы поставить драгоценное блюдо на вторую ступеньку лестницы.

Когда они вбежали в буфетную, их взорам предстало поистине душераздирающее зрелище… Маленький мальчик с виноватым лицом сползал