Кумир - Ксения Черриз Страница 36

– Ты музыка моей души, – произнес он, и по залу снова прошел возглас умиления и благоговения.

Я узнала слова слогана с афиши, но сейчас мне было не до этого.

Я сидела в кресле и смотрела, как Тони целует Эшли. И почему-то вместо равнодушия я испытала острый укол обиды. Мой Тони целовал другую женщину. И это было не на экране. Он целовал другую, как целовал меня. После того как исполнил пронзительную мелодию, которая затронула самые глубокие струны моей души… Я ничего не понимала. Из оцепенения меня вывело прикосновение.

– Ты в порядке? – спросил Марк.

– Д-да… Что это было?

– Сам не понимаю, – пожал он плечами.

Тони и Эшли сели на свои места, и он снова оказался слева от меня. Я инстинктивно отодвинулась от него дальше, насколько позволяло кресло. На мое счастье, свет погас, разговоры прекратились, и на экране появились первые титры.

* * *

Фильм был очень трогательным и нежным. О музыканте Грегори, который всю жизнь любил одну только девушку по имени Грейс. Он знал ее с детства, но она никогда не обращала на него внимания и жила своей жизнью. Они даже друзьями не были, но жизнь их постоянно сводила: сначала в школе, потом у общих знакомых или в случайных местах. И вот он становится знаменитым пианистом и гастролирует по всему миру, а каждый свой концерт заканчивает той самой мелодией – он назвал ее «Грация» в честь Грейс. Но она живет и ничего не знает об этом. Влюбляется, выходит замуж, теряет ребенка и разводится… Она знает, что он музыкант, но ей это никогда не было интересно. Однажды ее новый ухажер, фанат классической музыки, приводит ее на концерт Грегори. И там она слышит эту мелодию – «Грацию». И пока она слушает ее, проживает свое детство и юношество, зрелость, вспоминает мальчика, которого видела иногда в окне одного из соседних домов. «Грейс, ты музыка моей души», – говорит Грегори в конце концерта, как делает всегда. И на следующий день Грейс пытается разузнать, как можно связаться с музыкантом. Она обзванивает общих знакомых, возвращается в концертный зал, пытаясь разузнать что-то о нем там. Мечется и ищет, и когда, наконец, узнает, что он вылетел утренним рейсом в их родной город, начинает собираться в путь. Но, приехав туда, узнает, что Грегори в больнице. Он давно серьезно болен, и настали его последние дни… Умирая, он говорит Грейс те же слова: «Ты музыка моей души».

Я не сдерживала слез, плевать на макияж, – это было слишком прекрасно. Очень трогательная история, и я понимала, почему она вызвала такой резонанс. Драма, наполненная смыслами и музыкой.

– Понравилось? – шепнул мне Тони.

Я подняла на него взгляд, и то выражение самодовольства, которое отражалось на его лице, разрушило магию.

– Да. Прекрасный фильм и замечательная работа. Поздравляю.

Я поднялась, стремясь отойти от Тони. Мне не хотелось смотреть на него – на то, как он портит волшебство.

Гости потянулись из зала кинотеатра в фойе, где уже были готовы фуршетные столы. Кто-то уезжал, но большинство оставалось ради бесплатного угощения и общения с коллегами. Мир кино – такой же, как и любой другой. Я вспомнила «Вескор» и корпоратив, который мы с Сашей собирали для них по кусочкам. Сейчас эти люди кино ничем не отличались от простых офисных работников. Они собирались группками, общались, смеялись и пили, заедая шампанское канапе.

Я хотела найти своих друзей и позвонила Саше. Он сказал, где они сейчас, и я поспешила навстречу. Полина была под впечатлением от фильма, она тоже утирала дорожки от слез, стараясь не размазать тушь и явно испытывая неловкость, что ее могут увидеть в таком виде. Миша приобнимал ее за плечи.

– Ну как вам? – спросила я.

– Очень сильно, – сказал Миша.

– Это… лучшее, что я… видела, – чуть всхлипывая, произнесла Полина.

– Сама история трагична, – сказал Саша. – Но меня намного больше заинтересовало то, как это снято. Роберт Скотт не зря считается мастером. Я был бы рад пожать ему руку.

– Я могу это устроить.

– А я хотела бы автограф Тони, – тут же оживилась Полина.

– Конечно. И фото, и автограф. Этому он всегда рад, – ответила я. – Надеюсь, ничего не изменилось.

– Кстати, насчет изменений, – вставил Миша. – Почему ты не сказала, что они с Эшли вместе?

– Я понятия не имела. И если честно… они вообще не выглядели парой.

– Может, ты просто не заметила? – спросил Миша.

– Я бы точно заметила.

– Значит, они скрывали это и довольно хорошо, – заметил Саша. – Тогда… в первый вечер, он бы не остался с тобой один, если бы у них было что-то с Эшли. Разве не так? Точнее, она бы вас одних не оставила.

– Я так понимаю, что группа не знает, что мы были в отношениях. И я счастлива, что эта информация не просочилась в прессу.

– Боюсь, тут ты ошибаешься. Я вчера видела статью, и там говорилось, что до этого у Тони были отношения с русской девушкой, правда, нет ни фото, ни твоего имени, – сказала Полина таким тоном, словно жалела меня.

– Ну и слава богам, мне только этого не хватало.

– Джулс! Вот ты где! – Наш разговор прервал Тони. – Ты мне нужна, я не успеваю за всеми этими русскими, они говорят много и быстро. – Он на мгновение остановился, разглядывая мою компанию, и обратился, больше глядя на Полину, чем на кого-то еще: – Как вам фильм? Надеюсь, понравился?

– О боже, да! Это было потрясающе! – выдала Полина, старательно выговаривая слова.

– Твой русский акцент просто очарователен, – улыбнулся Тони и повернулся ко мне. Его слова больно резанули по сердцу. – Пойдем. Там пора отвечать на вопросы, мне нужен переводчик.

– Извините, работа, – вздохнула я и, глядя на Сашу, спросила: – Вы ведь никуда не уйдете?

– Ни за что! – ответила за всех Полина и повернулась к Мише. – Мы ведь останемся-останемся-останемся?

– Конечно, – улыбнулся он. Я видела, как он цвел, когда ему удавалось сделать что-то приятное для Полины, и это разбивало мне сердце. Что будет с ними дальше? Я так хотела, чтобы она понимала, как ей повезло!

* * *

Тони увел меня, и в ближайшее время я занималась только тем, что переводила для него вопросы и его ответы, лишь изредка отдыхая в моменты, когда попадались журналисты, владеющие английским. Теперь рядом с Тони стояла и Эшли. Они улыбались фотографам и друг другу и производили впечатление счастливой пары – какой могли бы быть