Последнее заклинание - Аньес Ларош Страница 28

Сьель одобрил предложение, похлопал единорога по боку, и тот спокойным шагом удалился с седоком на спине.

Девочке хотелось как можно скорее вернуться в Тандреваль, однако необходимо было услышать объяснения Эклера. Она была невероятно заинтригована… По какому любопытному и счастливому стечению обстоятельств такой сильный чародей попался им на пути именно сегодня? Оказался в нужном месте и именно в ту минуту, когда им понадобилась помощь. Это очень странно.

Повернувшись к нему и уперев руки в бока, девочка спросила:

– Так что же, ты наконец скажешь мне, откуда у тебя столь сильная магия? Мало кто обладает таким мастерством в твоём возрасте. И что ты делал один в самом сердце Тенистого леса? – И, не давая ему времени ответить, она с подозрением добавила: – И какую именно магию ты практикуешь?

Если он скажет «виртуозную», она сразу же поймёт, что имеет дело с Тёмным, который подобрался к ним тайком, как и все его соплеменники. Она хотела в этом убедиться.

Сначала он молчал, положив руки на колени, опустив голову и глядя на каменистую землю.

Прюнель нетерпеливо топнула ногой, и он сразу выпалил:

– Дюна.

– Что «Дюна»?

Он сделал глубокий вдох.

– Дюна… Она моя мать. Я унаследовал магию от неё и от отца.

Девочка от потрясения отшатнулась.

– Но ты не волнуйся, – поспешил успокоить её Эклер, – мы с ней совсем не похожи, мягко говоря, – он поднял на девочку глаза.

– Она меня не растила, ей было некогда. Доверила меня заботам Креме, которую я с младенчества обожаю. Время от времени приходила меня навестить ненадолго, так что у нас мало общего, можешь мне поверить.

– А отец?

– Чародей по имени Брез. С ним не лучше – его до определённого времени я вообще не видел. Но когда мне исполнилось восемь лет, они начали интересоваться мною. Вернее, больше моей магией, очевидно, незаурядной. Взяли меня к себе в лес, и закончилось это плохо.

Прюнель удивлённо подняла брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Они постоянно требовали, чтобы я превосходил самого себя. Становился сильнее и… как бы темнее. Мне это не нравилось, я намеренно плохо старался, мы много ссорились, но в конце концов родителям это надоело, и два года назад они сплавили меня назад к Креме. – Он замолчал, вдруг повернув голову к крайним домам находившегося поблизости Уриделя, затем продолжил: – Брез погиб несколько месяцев назад, во время нападения Тёмных на Тандреваль. С тех пор Дюна снова появилась в моей жизни, словно вспомнила о моём существовании. Она была безутешна, без конца говорила о Брезе и о некоем Роке, вожде Блюстителей. Утверждала, что некогда он принёс ей много страданий, а теперь, когда Брез погиб по его вине, она хотела отомстить. На неё жалко было смотреть, она кипела гневом, и я по глупости согласился ей помочь. Желая успокоить её, я решил умиротворить её ярость с помощью заклятия, стирающего воспоминания, чтобы она выбросила из головы этого Рока.

Раздавшиеся издалека радостное ржание Ласки и смех Сьеля отвлекли их внимание.

– Это была очень плохая идея! – с горечью проговорил Эклер после молчания. – Дюна остановила моё заклинание, когда оно еще не успело осуществиться, и сурово наказала меня.

– Она тебя… избила? – прошептала Прюнель.

– Нет, но я предпочёл бы физическое наказание! – И Эклер посмотрел прямо ей в глаза. – Она приказала мне привести к ней дочь Рока, не объясняя зачем. И превратила меня в летучую мышь до тех пор, пока я не выполню поручение!

41

Прюнель с недоверием помотала головой.

– Это невозможно, ты не можешь быть… Ноксом.

– Клянусь тебе, это я.

– Нет, нет и нет! – настаивала девочка. – Нокс не был похож на двенадцатилетнего мальчика, у него большой опыт, мудрость, он…

– …спасает «дев в беде», да? – прервал её Эклер. – Превращает их в пауков, ведёт на остров с дурной репутацией и подстрекает прыгнуть с высокого корабля в ледяную реку, тогда как они не умеют плавать и могут встретиться там с отвратительной акулой? Тебе нужно больше подробностей?

Девочка вытаращила глаза, всё ещё не веря ему.

– Однако же это я, Прюнель, – настаивал мальчик. – Когда Дюна превратила меня в летучую мышь, я попросил её об одолжении – наделить меня речью старого, многоопытного чародея. Иначе у меня бы ничего не вышло! Ты бы стала прислушиваться к советам мальчика намного моложе тебя? Ты бы ему доверилась? Наверняка нет!

– Нокс… Нокс умер, – пробормотала девочка. – Я сама видела – от него осталась лишь горстка щебня.

Эклер кивнул, горько опустив уголки губ.

– Дюна предпочла не убить меня, а превратить в камень. Моя собственная мать, можешь ты себе представить? Так же как превратила меня в белку, хотя обещала вернуть человеческий вид, если я приведу тебя, и её ничуть это не смутило. Она заявила, что моя миссия не закончена, пока ты не убьёшь Рока. Когда в последний раз она обрушилась на меня, я собирался рассказать тебе, что я её сын, но не успел.

Прюнель с разинутым ртом смотрела на него.

– Это благодаря тебе я здесь, – продолжил Эклер. – Когда ты направила на неё заклинание подчинения, Дюна защитилась с помощью потока сильной магии, который разрушил каменную фигуру и вернул мне прежний облик. Я очнулся в лесу, понял, что заблудился, и нос к носу столкнулся с Креме, которая собирала овощи. Должен тебе сказать, что это меня взбодрило, она самый добрый человек на свете!

Девочка ещё не оправилась от изумления и потому молчала.

– Тебе надо было рассказать мне всё с самого начала, мы бы боролись вместе, – сказала она в конце концов.

– Это было невозможно, я же говорил тебе, что мои губы запечатаны Дюной! Точно так же она ограничила мою способность к магии. Но теперь всё кончено, я вернулся к себе и полностью владею своими силами!

Прюнель пожала плечами. Она думала, что простила его, когда посчитала умершим, но теперь, когда он стоял перед ней, она поняла, что это не так-то просто…

– Мы можем расстаться здесь, – вполголоса продолжил Эклер, – или… – Он поколебался и прошептал: – Позволь мне сопровождать тебя в Тандреваль и искупить свою вину. Помощь тебе не помешает.

Прюнель с неподвижным лицом хранила молчание.

– Я пойму, если ты откажешься, – добавил мальчик. – Не спеши, Прюнель, я твой союзник, так же как в те дни, когда имел крылья и висел головой вниз!

Он отвернулся, но девочка успела заметить слёзы