Заражение - Янь Цзин Страница 13

– Что пытаешься найти? Планету Яракэми? – поинтересовался Чжан Ян. – А ты и правда хорош. Не каждый бы додумался до такого трюка: досаждать Чэнь Ди до тех пор, пока он не признает, что просто все выдумал.

Чэн Ю ничего не ответил. Как он мог объяснить Чжан Яну, что чувствует? Он вспомнил разговор с Хань Линь, и его разум одолели еще большие сомнения.

Сердце юноши громко стукнуло. Внезапно он вспомнил момент, когда Чэнь Ди, сидя к нему спиной, назвал его по имени, и перед его глазами словно промелькнуло бесчисленное множество чего-то нового, возможного и пока неизведанного.

На лице подростка появилась загадочная улыбка, словно он говорил ему: «Ты никогда не сможешь познать правду».

Этот сеанс лечения стал одним из самых образцовых случаев применения терапии «очищений для исцеления», которую создал Линь Минхао и идеально претворил в жизнь Чэн Ю. Однако через месяц Чэнь Ди странным образом исчез. Все его вещи остались нетронутыми, а сам он пропал из этого мира, как луч света.

Когда Чэн Ю услышал эту новость, то долго стоял на спортивной площадке средней школы Наньшань. Небо в тот вечер было очень ясным, над головой сияли звезды, изредка пролетали самолеты, мигая красными огнями. Деревья все еще были раскрашены в зимние цвета и подсвечивались желтым светом оранжево-красных фонарей кампуса, а деревья гинкго по-прежнему неспешно стряхивали с себя последние листья. Один за другим они плавно срывались с веток, такие крохотные, что лишь легкий хруст под ногами делал их настоящими.

Чэн Ю искал глазами планету, которую некогда нарисовал.

Гигантская фотография звездного неба была аккуратно свернута и убрана в шкаф кабинета сеансов терапии. Казалось, что тот угол, где она прежде висела, мерцает слабым серебристым светом.

Дим-сам для красавицы Дянь

Пролог

Обеденный стол в комнате был застелен нарядной скатертью в стиле Юго-Восточной Азии с крупными цветочными орнаментами. Цветы на скатерти были яркими, как будто внезапно наступило лето. На столе стояли в ряд аппетитные дим-самы [8], над которыми вился легкий пар. Чэн Ю, одетый в традиционное льняное одеяние, поверх которого был повязан коричневый тканевый фартук, держал в руке тарелку с золотистым куском пирога с водяными каштанами, от аромата и вида которого слюнки текли, и с широкой улыбкой на лице сказал только что вошедшей Дяньдянь:

– Добро пожаловать в ресторанчик «Красавица Дянь», который Чэн Ю открыл специально для тебя.

Щеки Дяньдянь глубоко впали, и, хотя она была закутана в толстую зимнюю одежду, ее тело походило на льдинку, медленно таявшую из-за недостатка питания.

На ней был черный шерстяной шарф, и она не снимала его, даже находясь в комнате.

Еда на столе была поистине роскошной: здесь были и ярко-алые куриные лапки в соусе из черных бобов, вываренные так, что нежное мясо само отходило от косточек; прозрачные, пронизанные светом и сияющие, как хрусталь, приготовленные на пару пельмени с королевскими креветками, сквозь искрящееся, словно тонкий лед, тесто которых виднелись розовые бусинки креветок; миска белой и пушистой, как облачко, каши лодочника [9], с золотисто-желтым яйцом, нарезанной тонкими ломтиками рыбой, изумрудными перьями лука и бордово-красным арахисом. Но самое удивительное блюдо занимало центральное место – в небольшой миске из бело-синего фарфора нежно белело молоко с двойной пенкой [10], сладкий аромат которого маняще кружился по комнате.

Дяньдянь посмотрела на Чэн Ю, в ее глазах стояли слезы. То, что девушка здесь увидела, тронуло ее до глубины души. Еда, которую Чэн Ю приготовил собственными руками, символизировала величайшую степень поддержки и понимания, но Дяньдянь нерешительно взглянула на юношу, а затем тихо проговорила:

– Простите, но я не хочу есть.

1

Зимой горы, видневшиеся издалека в школьном кампусе, все больше скрывались под серостью дождя и тумана. Листья деревьев гинкго на территории школы медленно увядали и тоскливо опадали на землю, словно лишая всякой надежды, что весна однажды настанет. В горах становилось все холоднее и холоднее, и лишь на сливовых деревьях по обе стороны дороги начали набухать цветочные почки.

Когда Дяньдянь впервые пришла на консультацию, Лин при виде нее чуть было не воскликнула: «Какая же она худая, просто кожа да кости!» Кожа девушки казалась мертвенно сухой, бледной и поблекшей, на щеках не было ни следа румянца, свойственного молодым девушкам, и это уже совершенно не походило на худобу, как ее обычно понимают.

– Я не могу есть. Совсем не могу, а когда ем, меня тошнит, – с безразличным видом изложила она свои симптомы. – Я не знаю, что со мной происходит, я хочу снова начать есть.

Ассистентка Лин то молча смотрела на нее, то, опустив глаза, делала заметки: теперь она чувствовала, что ее сердце постепенно наполняется теми же чувствами, что испытывает и ее посетительница.

– Наставник Чэн Ю только что уехал в Пекин, он вернется только через пару дней, я запишу тебя к нему на консультацию, – мягко произнесла Лин.

– Я очень хочу снова есть, надеюсь, господин Чэн сможет меня вылечить. – Голос Дяньдянь немного дрогнул. Ее слова звучали как будто из ниоткуда, из пустоты, словно у нее не было физического тела.

– Не волнуйся, учитель вот-вот вернется, и он обязательно придумает, как помочь тебе, – мягко утешила ее Лин, она смотрела, как хрупкая фигурка девушки медленно исчезает в тени у входа в здание, и гадала, когда же Чэн Ю вернется. Он уже взял пять отгулов подряд, и это было совсем на него не похоже.

Листья метасеквойи в кампусе медленно обретали светло-красный цвет, а затем превратились в коричнево-красные. А ведь прошло всего несколько дней. Чэн Ю, если ты скоро не вернешься, листья уже опадут.

2

Когда знакомый голос Чэн Ю вновь зазвучал в стенах школы и Лин вдохнула знакомый теплый запах наставника, она вдруг почувствовала себя очень смущенной. От юноши веяло слабым травянистым ароматом, от которого на душе становилось очень спокойно.

Тот Чэн Ю, что стоял перед ней, был одновременно таким знакомым… и незнакомым. Что случилось с ним в Пекине? Его взгляд заволокла какая-то загадочная пелена, как будто он задремал, но все же это был Чэн Ю, и он вернулся. Психотерапевт небрежным жестом передал Лин куртку, а затем сел на свое место и медленно окинул взглядом кабинет, где вел консультации. Лин догадалась, что сейчас он очень расслаблен.

– Наставник, скажите, в Пекине холодно?

– Угу,