«Неудачники» – команда мечты - Дмитрий Ищенко Страница 13

– А это не мы! – возмущались первые и добавляли: – Нам просто условия не создали для нормальной помойки и жизни!

В этот момент все замолчали. Но тут опять отчебучил Солнце.

– Помойка… Помойка… – неожиданно произнес он. – А это ведь хорошо…

И все озадаченно посмотрели в его сторону. Кто-то следом за Светой начал смеяться.

Но тут Солнце, хоть и был по-прежнему на своей волне, сообразил, что его, как обычно, опять неверно поняли. Поэтому и пояснил:

– Хорошо то, что придумали про них вспомнить… Это же очень конкретное дело… Можно собраться и просто убрать…

Тут все даже перестали смеяться. Потому что одно дело – спорить, а другое – убрать. Идти в свое свободное время и расчищать общую свалку особо никто не хотел. Только Света произнесла не очень громко, но так, чтобы всем было слышно:

– Только лохи убирают за другими! – и по привычке чуть вздернула голову.

На этой фразе Перов и вошел в класс. В общем, и по ней многое было понятно. Он посмотрел на Матвееву, на молча глядевших в его сторону учеников и на Солнце. Но тот отвел взгляд в сторону. Вот и не стал Три Пэ вмешиваться в дискуссию про помойки. Даже несмотря на то что партия – та, что за счастье, – очень в этом нуждалась.

С помойками в поселке действительно всегда был полный порядок. В том смысле, что их было много и возникали они где попало. Смотришь, еще прошлым летом у озера было чисто, а сегодня сюда уже свозят ненужное барахло из окрестных домов. Как-то раз сюда затащили даже старый диван. Он потом долго возвышался рядом с выжженным кострищем случайных любителей пикника на фоне красивого пейзажа. Потом сюда притащили какой-то допотопный комод, следом за ним – колченогий кухонный гарнитур, какие-то проржавевшие бочки. Когда начали выбрасывать пищевые отходы, кто-то увидел здесь росомаху. Это уже становилось опасно. Но закончилось тем, что помойку просто сожгли – так, от безделья. Потому что надо ведь чем-то заниматься в этой жизни. Хотя бы жечь диваны и кухонные гарнитуры.

Рядом с заливом свалки были морскими. Рваные сети, поломанные краболовки и всё в этом же духе. Даже старые лодки и корабли валялись у берега, потому что никому до них уже не было дела. Так и умирали они у всех на глазах. Еще были свалки рыбных отходов, которые перестали вывозить с рыбзавода лет двадцать назад. Там же бросали панцири крабов, лов которых был под запретом, но запрет этот все нарушали.

Местный народ о помойках старался не думать. Да и думай не думай, а что с ними можно поделать?

Об этом размышлял Солнце, когда смотрел в окно во время уроков. Перов его в такие минуты не трогал. В конце концов, чего беспокоить человека, когда он думает о чем-то важном?

После уроков домой идти не хотелось. Но, как назло, школа уже опустела. Даже приятелей – Мишки и Веры – не было рядом. Еще утром они уехали в Мурманск делать прививки. А Солнце долго стоял в коридоре, смотрел в окно и думал о том, что сказала Света и в чем полкласса ее поддержало.

За окном было серо, тоскливо и мокро. И выходило это окно, как нарочно, на куцый пустырь, на котором валялись бутылки, ошметки бумаги и всякий хлам. Какое уж тут Счастье, подумал Солнце. На таких пустырях его точно не встретишь.

Поговорить бы об этом с кем-то, но в школе уже никого не найти, да и что ему скажешь? Про помойки и счастье? И, конечно, про то, что ты лох, как сказала девчонка, которая все знает про жизнь.

В этот момент где-то в глубине коридора скрипнула дверь. Неожиданно Петя почувствовал, что ни с кем говорить он не хочет. А потому даже не стал поворачиваться в сторону скрипа.

Перов сам подошел к ученику. Два Петра стояли рядом – Большой и Меньшой. Но смотрели в разные стороны.

– А почему вы промолчали? – не оборачиваясь, произнес Петя. – Значит, вы с ней согласились?

Перов посмотрел в ту же сторону, что и мальчик, и ответил по-взрослому, без скидки на возраст ученика:

– А что я мог ей сказать? Что она неправа? И публично не сохранить нейтралитет? Я ведь учитель, я не могу потерять половину класса, даже если она неправа.

– А что делать мне? Ведь получилось, что я вроде лузер и лох? Так, может быть, мне измениться и быть… Ну, как все?

– В жизни так будет, конечно же, попроще. Но… – Перов немного замялся, подбирая слова, – думаю, у тебя все равно не получится – жить, быть как все. И помойка тебе всегда будет резать глаза… И ты не сможешь спрятать взгляд в смартфон.

– Ну а вам она режет? – поднял глаза на учителя Солнце.

Перов в ответ посмотрел ему в лицо, но так и не понял, что должен ответить сейчас, чтобы быть искренним и настоящим. И потому лишь только вздохнул, потому что на некоторые вопросы ответы в этой жизни найти не очень-то просто. А уж тем более высказать их, чтобы звучали они не фальшиво…

Солнце уныло вышел из школы. На крыльце остановился, задумавшись про все эти помойки, про то, что́ с ними делать и кто их должен убрать. И как из-за помойки можно стать лохом, если решился навести на ее месте порядок. А еще о том, что лучше делать: не бояться чужих оценок и делать то, что считаешь нужным, или все же не выделяться и быть как все?

Нужных мыслей и слов не находилось. Казалось, все было понятно и просто, но решить уравнение не получалось. Потом Петя стал думать про то, что услышал в свой адрес. Неужели он и вправду такой – из категории лохов?

Ну что тут такого, вот если человек захочет убрать помойку? Он что ж, получается, лох?

Вздохнув, он пошел дальше. Надо ж было куда-то идти. Ноги сами привели на пустырь. Остановился рядом с выброшенным старым кузовом автомобиля доисторической марки. Потом огляделся вокруг. Рядом валялись пластиковые бутылки, бумага, какое-то никчемное барахло.

—

В этот момент за его спиной раздались шаги – сначала по гравию, а потом по песку. Петр обернулся и увидел Перова. Тот шел к нему. В его руках были грабли, лопата, мешок. И перчатки, чтобы было безопасней работать.

– Вот ты говоришь, лох… Точнее,