Мафия с подоконника - Ирина Лейк Страница 6

— А у нас что, викторина? Или выборы?

— У нас нет никакой викторины! — кактус Кирилл топнул ногой. — И никаких выборов! Просто после вчерашнего… После появления этой старухи-самозванки…

— Ты про Розалию? — Жорж потянулся. — Это ты зря. Мне кажется, она вполне ничего. Особенно для её возраста. Энергичная, в форме. Цветы, конечно, полная безвкусица, но в остальном она вполне отличная тётка.

— Какая такая отличная тётка? — зашипел на него Кирилл. — Она же вчера подбивала всех устроить бунт! Ты не помнишь?

— Ой, Кирилл, давай не сейчас. У меня жуткая изжога… Боже, как я страдаю!

— Опять сырники? — участливо спросил кактус Кирилл, и бедный Жорж грустно кивнул.

Дело в том, что Юра проводил с Жоржем очень важный научный эксперимент. Он собирался доказать, что хищным растениям совсем не обязательно пожирать ни в чём не повинных насекомых. Он считал, что это жестоко и отвратительно, и пытался сделать Жоржа миролюбивым растением и перевести его на новую диету. Он кормил мухоловку кусочками печенья, сухим кормом для кошек, вермишелью, пудингами и сырниками, отчего у Жоржа была страшная изжога и постоянное несварение. Но Юра был упрямым он читал Жоржу нотации о том, что он — высокоразвитое растение, растение с интеллектом, и должен понимать, что есть живых существ — это очень плохо. Жорж иногда соглашался и даже кивал, но от сырников его всё равно мутило, а по ночам ему снились жирные зелёные мухи.

— Вот видишь, — сказал кактус Кирилл. — Как он тебя мучает! Ты же весь бледный!

— Бледный, — согласился Жорж.

— Тебя всё время тошнит!

— Тошнит, — кивнул Жорж.

— Вот! — кактус Кирилл поднял вверх колючий палец. — А ведь ты мог бы жить на болоте!

— На боло-о-оте… — мечтательно протянул Жорж.

— Именно! На вонючем мокром болоте!

— На воню-ю-ючем… — глаза у Жоржа затянуло пеленой. Он замечтался и расплылся в зубастой улыбке.

— Можешь себе представить, сколько там было бы мух? Жирных, сочных!

— Зелёных мясных? — Жорж открыл глаза и с надеждой посмотрел на него.

— Не просто зелёных! Таких зелёных, что аж перламутровых! Толстых-претолстых мух!

— О-о-о-о… Не дразни меня, Кирилл, — застонал Жорж.

— Они бы сами прыгали к тебе в пасть! И мухи, и пауки, и слизни!

— Но Юра говорит, мы с ним сделаем открытие. Мы докажем, что венерины мухоловки — разумные существа. И ещё… Как же он говорил, подожди… Он говорил, что мы высоко… моральные. Вот. И нас потом будут везде приглашать. И дадут Нобелевскую премию! В области ботаники. И это будет прорыв!

— Конечно, прорыв! Потому, что тебя прорвёт и стошнит прямо там, при всех! Сырниками! Зачем тебе этот позор? Зачем тебе эта премия? Жорж! Чего тебе хочется? Премию? Или муху?

— Муху! — не раздумывая, воскликнул Жорж.

— Вот! Значит, давай к нам! Надо свергнуть этот сырниковый режим! Кактусы — против людей! Фикусы — за свободу! Всем мухоловкам — по мухе!

— Что вы там опять замышляете? — поинтересовался лимон Филимон.

— Не твоё дело, — фыркнул Кирилл. — Репетируем. Ночью устроим Юре весёлую жизнь.

— Ох, и не надоело вам, — вздохнул лимон Филимон. Он отвернулся и опять загрустил. Филимон всё время мечтал о том, чтобы Юра выставил его на балкон. Ему так хотелось, чтобы у него появились маленькие лимончики. Но для этого нужно было, чтобы кто-то его опылил. Какое-нибудь доброе пушистое насекомое.

— Ладно, Жорж, — сказал кактус Кирилл, — я вижу, ты и в самом деле разумный и высоко… моральный. Так что ты сделаешь правильный выбор. Кактусы — против людей! — он сжал колючий кулак.

— Всем мухоловкам — по мухе! — подхватил Жорж.

Кирилл остался доволен разговором. Он ещё зашёл поболтать к плющу Хвощу и хвощу Плющу, погладил по кудрявым головам малышей-рассаду, а потом подсел к папоротнику Демьяну. Тот снова шарил у себя под листьями и хмурился.

— Привет, Демьян, — сказал Кирилл.

— Привет. — Тот раскрутил в его сторону длинный лист. Кирилл пожал его.

— Я хотел узнать, ты же за наших или за тех?

— За каких тех?

— За тех, которые против наших.

— А наши, они против тех или против не наших?

Кирилл сам чуть было не запутался.

— Наши — это мы, — рявкнул он. — Мы — за свободу! Кактусы — против людей!

— Кирилл, — выдавил Демьян со страдальческой миной, изогнув брови. — Я миллион раз говорил тебе. Я всегда сохраняю нейтралитет. Я против этой всей вашей… Наши, не наши, не ваши, не гамаши… — Он ещё раз заглянул к себе под листья и вздохнул. — А ты точно ничего такого не помнишь? Про мои цветы? Может, ты всё-таки помнишь? Может, я всё-таки цвёл? Такое ощущение, что да. У меня как-то странно вот тут зудит и вот тут чешется. Ну не может же быть, что это просто так? А?

— Да отстань ты со своими цветами! Мы решаем серьёзную проблему! — рявкнул на него кактус Кирилл.

— Ах так? То есть ваша проблема — серьёзная, а мои цветы — нет? То есть вам наплевать, что я страдаю? Что я мучаюсь? Что у меня потеря памяти!

— У тебя потеря совести! Ты не хочешь нас поддерживать, а занимаешься ерундой! Кому сдались твои цветы?

— Что-о-о-о? Да мои цветы, к твоему сведению, мечтает увидеть каждый человек на земле! Все люди в мире! И Юра тоже! Он, конечно, говорит, что это миф и заблуждения, и вообще… А я скажу тебе по секрету, Кирилл, потому что это тайна! Но Юра! Наш Юра! Он первым в мире хочет показать всем цветущий папоротник!!! — Демьян от таинственности и восторга выпучил глаза. — То есть меня! Ты понимаешь, как это важно? Я должен стать первым цветущим папоротником! А знаешь, почему? Потому, что каждый, кто увидит цветущий папоротник, будет всю жизнь счастлив!

— Это точно! Да-да! Так и есть! — подхватила Розалия Львовна. — У нас в регистратуре про это говорили. Кто увидит цветущий папоротник, тому будет счастье! И тринадцатая зарплата! И ещё вечное везенье! И красивый жених! И новая сумочка. Как-то так. Я всего уже не помню, но в регистратуре так и говорили. И ещё, что папоротник цветёт раз в триста лет.

— Да вы что? — Демьян чуть не свалился на пол. — Раз в триста лет? А что ещё говорили? Мне нужны все-все подробности!

— Это какое-то средневековье! — завопил кактус Кирилл. — Вы что, с ума все посходили? Какие триста лет? Что это за мракобесие? Да кто в это поверит? Это же сплошные суеверия!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— И в регистратуре говорили!

— И Юра докажет!

— Может, мне как раз пора зацветать!

— Это же бред!

— Да