Домовёнок Кузя - Ира Данилова Страница 5

– Слышишь меня? Фух!

– A-а! А-а-апчхи! – чихнул Кузя.

– А-а-а-а! – закричала Наташа, бросила Кузю и отскочила.

– Ты чего кидаешься? – взвизгнул Кузя и побежал под стол. – Совсем обалдела?

– А ты кто такой? – прошептала Наташа.

– Кто-кто? Кузька. Домовые мы. У-у-у-у-у! – высунулся Кузя из-под стола.

– То-то я и смотрю – больно дикий, – засмеялась Наташа и подошла поближе. 

– Это потому, что я тебя боюсь, – признался Кузя.

– Я тебя тоже, – виновато улыбнулась Наташа.

Кузя вылез из-под стола:

– А если ты меня тоже боишься, то, может, и не жваркнешь?

– Это как?

– Вот тетёха! Недотёпа, неразумиха непонятливая! Ну, жваркнешь – наподдашь, отлупишь, отдубасишь, выдерешь! Всё одно, едино. Всё равно больно.

– Не жваркну, – мотнула головой Наташа. – Никогда никого не жваркала.

– И не сворилась, что ли?

– У-у, – помотала головой Наташа. – А что это?

– Знаешь что? Тогда я совсем тебя не боюсь, неразумиха непонятливая.

Кузя осторожно шагнул к Наташе.

Каждый домовой знает, что свориться – это ругаться, ссориться и дразниться. А если ребёнок не знает, что это, значит, его никто не ругает, не дразнит и семья у него дружная, любят его там. Может, и сворятся иногда, но понарошку, не всерьёз, а так – с кем не бывает? Всё равно же они любят друг друга. А когда растёшь в доме, где тебя по-настоящему любят, то и жваркать кого-нибудь от нечего делать, лупить и дубасить тебе и в голову никогда не придёт. А если не придёт, то и домовому тут бояться нечего.

Так что Кузя Наташу и не испугался вовсе. Он ведь храбрый. Просто проверял – мало ли что.

Глава 8

Спасибо, что живой

К удивлению Наташи, Кузя и правда оказался настоящим деревенским домовым. Вот только непонятно, что же он в деревне за домом совсем не следил? Странно всё это.

– Вот тетёха! Как же мне за домом следить, коли меня Баба Яга утащила? В полон взяла, грымза старая. В неволе заточила!

– Бабы Яги не бывает. Это всё сказки.

– Ещё скажи, домовых не бывает, – обиделся домовой.

– Да ладно тебе. Не обижайся! Лучше оставайся с нами жить.

– Вот ещё радость! Своё заберу и домой ворочусь. Ой, беда-беда!

– Что заберёшь? Почему беда?

– Беда, что ты сказок не читала, – вздохнул Кузя.

– Читала, – пожала плечами Наташа.

– Читала бы – знала, как с добрым молодцем разговаривать. Сначала бы в баньке попарила, накормила-напоила, а потом и спрашивала.

– Нет у нас баньки.

– И как вы так живёте? – вздохнул домовой и почесал чумазый нос. – Ждёте, пока само отвалится?

– Давай я тебя в раковине отмою? – сообразила Наташа и повела домовёнка в столовую.

– Ну что это ещё такое? Это не баня, – тоскливо сказал Кузя, залезая в раковину.

– Конечно не баня. Это мойка.

– Корыто, по-нашему, ясно всё. А всё едино: что об печь головой, что головою об печь. Мой-ка! – скомандовал домовой.

– Да кто ж в одежде моется? – засомневалась Наташа.

– Вот ещё недоставало! Или мне делать нечего? Этак всю жизнь одевайся-раздевайся, застёгивайся-расстёгивайся. У меня других дел хватает. Парь так! И сам отмоюсь, и одёжа отстирается.

Спорить с домовым бесполезно. И Наташа принялась парить Кузю.

– Что ты там стираешь? – заглянула в столовую Наташина мама.

Наташа подпрыгнула от неожиданности и притопила Кузю ко дну.

– Игрушку, мам.

– Соседей не затопи.

– Угу.

– Я в магазин. Купить тебе что-нибудь?

Наташа помотала головой. Потом ещё раз. Потом мама, как специально, переспросила снова. И только тогда решила уйти в магазин.

– Душегубица! – завопил Кузя, отплёвываясь, но Наташа снова прижала его ко дну.

– Что? – Мама снова заглянула в столовую.

– Ничего, мамочка! Ничего мне не надо! Иди уже в магазин, пожалуйста!

– Ах да! Пирожные до обеда не трогай – аппетит испортишь.

Наташа закивала, заулыбалась и побежала из кухни в прихожую, чтобы поскорее закрыть за мамой дверь.

– Русалка ты, что ли? Кикимора болотная? Утопить меня удумала, окаянная? Извергиня! Давай сюда ветошь свою, сам вытрусь! – Кузя никак не мог прийти в себя. – Кто ж тебя парить учил? Нахлебался я в корыте, спасибо! Спасибо, что живой!

Конечно, с банькой вышло нехорошо. Наташа это и сама понимала. Хорошо, что папа учил её находить плюсы в любой ситуации. Наташа тут же принялась их искать и нашла сразу два. А именно – два сделанных дела: попарить в баньке и напоить добра молодца. Осталось его накормить. И это был третий плюс. Потому что накормить добра молодца Наташе было чем. Вот же он обрадуется! И сразу её простит!

Как не простить, когда у тебя на обед пирожные? Между прочим, Наташины любимые корзиночки. Для домового-то ничего не жалко! И обижать его нельзя ни в коем случае. Он же в доме хозяин. Не маминым же сельдереевым очень полезным супом такого гостя с дороги угощать. А то ещё сбежит.

Глава 9

Ох уж этот Кузька!

Замотанный в мягкое банное полотенце домовой сидел на столе и с ужасом косился на кремовые розочки и мармеладные листики.

– Я не козёл, я такое не ем!

– Да ты только понюхай! – уговаривала Наташа.

– Баба Яга тоже так говорит, когда зелье всяким Иванам подмешивает. А потом поминай как звали. Тоже травница знатная, прямо как ты. Не люблю я траву и не буду!

– И не надо! – кивнула Наташа. – Понюхай, пожалуйста.

Домовой осторожно понюхал. И ещё раз понюхал. И сам не понял, как проглотил пирожное вместе с розочками, листиками и корзиночкой. Вот это вкуснота!

– Сама готовишь или помогает кто? – спросил он, утираясь рукавом и поглядывая на тарелку с печёным яством.

– Магазинные, – улыбнулась Наташа.

– Родич, значит, помогал. Хорошо получается, пусть ещё печёт! – облизнулся Кузя и слопал ещё две корзиночки. – Накормила девица добра молодца, благодарствую. И в баньке попарила. И напоила так, что страшно вспоминать.

– Тогда рассказывай!

– Ладно, слушай.

И рассказал Кузя Наташе всё-всё, как было на самом деле. То есть в