Том 2. Храбрый Тилли - Ян Леопольдович Ларри Страница 42

Но на этот раз и Валя не ответила Карику.

«Ну, не хватает еще, чтобы и она пропала!» — подумал Карик и крикнул погромче:

— Ва-аля!

С обрыва упал в воду камень. Карик вздрогнул, оглянулся, постоял немного и снова крикнул:

— Ва-алька-а-а!

Валя не отвечала.

— Ну вот, говорил ей, чтоб сидела на дереве и ждала, а она ушла куда-то… Свяжешься с девчонками — и сам не рад будешь.

И он не спеша пошел через поле к роще.

Но вот и роща.

Карик подошел к деревьям. Задрав голову вверх, он посмотрел на густые вершины.

Утренний ветерок тихо покачивал широкие листья, из которых выглядывали огромные желтые шары.

Вали на деревьях не было.

— Где же она? — совсем растерялся Карик.

Он крикнул еще раз и еще раз, но только ветер прошумел ему в ответ.

Валя не отзывалась.

Карик прикусил губу, остановился и задумался:

«Валя не могла убежать далеко. Значит?.. Значит, ее кто-то схватил, утащил куда-то, а может быть… сожрал».

Карик даже вздрогнул.

«Ах, если бы здесь был Иван Гермогенович! Он непременно что-нибудь придумал бы, непременно нашел бы Валю».

Карик беспомощно огляделся.

Вокруг лежали безмолвные холмы. Холодное, какое-то чужое небо висело над мертвыми песками. Тоскливо шумел голый, высохший лес на соседнем пригорке.

Над головой со свистом мчались куда-то исполинские жуки, задевая крыльями уродливые деревья.

Все кругом было каким-то чужим, непривычным, страшным. Карик вздрогнул и с пронзительным криком побежал вперед не разбирая дороги.

* * *

Перед рассветом Иван Гермогенович проснулся от страшного холода. Он придвинулся к стенке, но тотчас же отскочил от нее точно ужаленный. Роговая стенка раковины была холодна как лед. Спать в таком леднике было совсем невозможно. Иван Гермогенович выбрался из раковины и принялся бегать вокруг нее, стараясь хоть немного согреться.

Еще светила луна.

Холодный ветер дул в лицо, в спину, поднимая тучи мелких камней, и камни больно хлестали по рукам и ногам.

— Ну и ночка! — ворчал профессор. — Хорошо еще, что ребята устроились в теплом месте.

Он решил посмотреть: как-то они спят в орехе? Удобно ли им? Спокойно ли? И, дрожа от стужи, пошел к реке.

Бледная луна освещала голый пригорок с одиноким сухим деревом на вершине. Профессор взбежал на пригорок и растерянно огляделся.

Пригорок был пуст.

Сухое, искривленное дерево скрипело на ветру, грустно шурша, высохшими листьями. Черные тени листьев печально ползали по холодной земле.

— Странно… Очень странно… — пробормотал Иван Гермогенович.

Он прекрасно запомнил, что здесь, на этом самом месте, лежал огромный орех. Вот и неглубокая впадина, вдавленная его круглыми боками. Ну, конечно, это то самое место. Сомнений быть не могло.

Профессор наклонился к земле и принялся внимательно рассматривать ее.

От впадины к реке тянулась черная широкая полоса, как будто здесь протащили совсем недавно тяжелую кладь.

Профессор вытянул шею и, поминутно нагибаясь, пошел по следу.

След довел до реки.

Иван Гермогенович остановился на самом краю обрыва и задумчиво посмотрел вниз, на черную реку, которая с шумом катила свои воды.

Дальше идти было некуда.

Пощипывая бороду, хмуря брови, он стоял над обрывом и разговаривал вслух сам с собой:

— Если бы кто-нибудь напал на них, они бы закричали, позвали бы меня. Я всегда сплю так чутко, я непременно услышал бы их. Но что же тогда случилось? Утащил кто-нибудь орех, что ли? Да нет. Кому он нужен, старый, испорченный орех? Чепуха. Все дело значительно проще: орех сдуло в воду.

Профессор быстро спустился к реке.

— Куда же, однако, понесло орех? Вправо? Влево?

Иван Гермогенович поднял кусочек сухого листа и бросил его в воду.

Течение подхватило листок, закружило и помчало, подбрасывая на пенящихся волнах.

Профессор побежал по берегу в ту сторону, куда понесло листок.

Лес подступал к самой реке. Профессор то пробирался сквозь чащу, то шел по воде, теплой, как парное молоко. Ночь была светлая, лунная. Только у берегов, где густо росли высокие травяные деревья, лежали черной полосой широкие тени.

По середине реки, по лунной дорожке, неслись, обгоняя профессора, лепестки, гигантские листья и бревна.

Они ныряли, то пропадая, то появляясь снова, — издали казалось, что это кто-то плывет, борясь с волнами.

Всякий раз, когда на середине реки проплывало, ныряя, бревно, Иван Гермогенович останавливался и с тревогой следил за ним:

— Не ребята ли плывут?

Он лез в реку, заходил по пояс в воду, готовясь броситься на помощь. Но вот бревно подплывало ближе. Уже совсем отчетливо видны голые сучья.

— Фу! — с облегчением вздыхал Иван Гермогенович и быстро шел дальше.

Река долго петляла среди темных лесов и гор и наконец раскинулась перед профессором широким, сияющим плесом.

Раздвинув руками мокрые ветви, Иван Гермогенович вышел из леса и вдруг невольно остановился.

— Ребята!

По залитой лунным светом реке плыли Карик и Валя.

— Да, да, это они! — зашептал Иван Гермогенович.

Вон по середине реки плывет Карик, а немного правее его, ближе к берегу, — Валя. Головы их то исчезают под водой, то появляются снова, точно поплавки. Очевидно, ребята давно уже выбились из сил. Вот-вот пойдут ко дну.

Ах, только успеть бы!

Профессор бросился в воду. Течение подхватило его и понесло вдоль берега.

— Держи-те-есь! — закричал Иван Гермогенович.

Рассекая руками воду, он быстро поплыл на помощь к ребятам.

С каждым взмахом руки расстояние между ним и ребятами сокращалось.

И вот уже профессор подплыл к ним вплотную, протянул руку… Но что это?

Он увидел под водой изгибающиеся буквой S суставчатые тела.

— Ах, будь ты неладна! — вырвалось с досадой у профессора, и он повернул обратно к берегу.

То, что принял он при неверном лунном свете за ребят, были только самые обыкновенные личинки мухи-львинки.

Они держались на поверхности реки, цепляясь за водную пленку своими удивительными хвостами, похожими на растрепанные парики.

Личинки плыли вниз головой, то и дело хватая зазевавшихся речных жителей. Дышали они своими волосатыми хвостами.

Когда-то в молодости профессор собирал этих личинок для аквариума. Из личинок выходили потом мухи с черными и желтыми полосками, похожие на пчелку, и даже откладывали яички на цветущие водные растения аквариума.

О кузнечиках, которые слушают ногами, и о львинке, которая дышит хвостом, профессор даже написал книгу.

В другое время Ивана Гермогеновича нельзя было бы оттащить и силой от этих удивительных насекомых, но сейчас ему было не до того.

Нащупав ногами дно, профессор вышел на берег и, дрожа от холода, побежал, стараясь согреться на бегу.

Время от времени он останавливался, прислушивался. Но слышал