Гюро переезжает - Анне-Катарина Вестли Страница 4

Эрле стала оглядываться по сторонам и увидела его в гуще леса. Он стоял за деревом, обхватив руками ствол, и не делал попыток выйти на открытое пространство.

– Лилле-Бьёрн, наверное, не привык к собакам, – шепнула Эрле Тюлиньке. – Лучше тебе взять Индивида на поводок.

Они продолжили путь и шли, разговаривая о том, кто как провёл лето, и, когда Лилле-Бьёрн наконец решился подойти, Эрле сказала:

– Лилле-Бьёрн, возьми-ка ты у Тюлиньки поводок, а то у неё руки устали держать Индивида.

Лилле-Бьёрн подошёл не очень уверенно, но, присмотревшись к Индивиду, понял, что тот ведёт себя послушно и морда у него добрая. Просто он был очень большой и слишком бурно проявлял радость при встрече с друзьями. Сейчас он, к счастью, угомонился, и Лилле-Бьёрн взял в руку поводок. Индивид отнёсся к этому совершенно спокойно.

– Вот и хорошо, – сказала Тюлинька. – Я решила вывести его сегодня на прогулку, ведь мы с ним так давно не виделись. Можете себе представить, как он обрадовался, когда я пришла! Он же сидел в квартире один. Я даже испугалась – в таком он был восторге.

По виду Тюлиньки легко было представить себе, как ей обрадовался Индивид: волосы её были растрёпаны, а юбка вся перемята. По крайней мере, она осталась жива и здорова, а все последствия бурной радости Индивида были вполне поправимы.

Гюро и Сократ, Лилле-Бьёрн и Индивид шли впереди. Лилле-Бьёрн сказал:

– Хорошо бы Мортен был дома! Мы с ним будем ходить в один класс, потому что в большой школе, где он раньше учился, ему не понравилось.

– Лилле-Бьёрн будет ходить в новую школу, в ту, рядом с которой я буду жить, – сказала Гюро Сократу.

– Ага, – кивнул Лилле-Бьёрн. – Я буду жить у папы, потому что мама уходит в море с Коре.

– С Коре? – спросила Гюро.

– Да. Это мой второй папа, – сказал Лилле-Бьёрн. – У меня два папы, но Коре не родной, родной папа – Бьёрн.

– И у меня почти так же, тоже два папы, – сказала Гюро. – Первый папа, который умер, и папа Бьёрн. А у тебя будет две мамы, потому что моя мама теперь немножко и твоя.

– Ага, вроде того, – сказал Лилле-Бьёрн. – А ну, побежали – кто первый!

Индивид так и рванулся вперёд с бешеной скоростью, но Лилле-Бьёрн, Сократ и Гюро не уступали ему в прыти.

Вода

Гюро, Сократ, Индивид и Лилле-Бьёрн первыми подошли к домику в лесу. Остановившись у ворот, они ждали, когда подойдут Эрле и Тюлинька.

– Есть кто-нибудь дома? – громко спросила Эрле.

Они уже поняли, что хозяева здесь. Во-первых, все сразу заметили красный грузовичок. Его кузов, казалось, ещё больше покосился на одну сторону. Видно было, что летом грузовичку пришлось основательно потрудиться. Он возил ящики, и рулоны бумаги, и тяжёлые картонные коробки – чего только не перетаскал в своём кузове этот трудяга, работая день напролёт, да ещё каждый вечер он непременно заезжал на заправочную станцию. Но не для того, чтобы заправиться бензином. Иногда, конечно, когда бывало нужно, он заправлялся, но не каждый день. Нет, на заправочной станции он загружался двумя большими бочками воды и отвозил их домой в лес. Там от жары пересох колодец, а корова Роза и Бычок каждый день выпивали на двоих целую бочку воды. Людям тоже нужна была вода для питья и для того, чтобы сварить обед, вода для мытья посуды, да и полы ведь тоже требовалось мыть.

Сегодня грузовичок привёз ещё больше бочек с водой, потому что в лесном домике затеяли большую стирку. Стиркой были заняты все: стирал папа, стирала мама и бабушка тоже стирала. У каждого было корыто с водой, мыло и стиральная доска, на которой тёрли вещи. Рядом стояли лоханки и тазы, куда старшие дети вёдрами разливали воду из бочки.

– Пришлось сегодня приняться за большую стирку, – объяснила хозяйка. – Ребятишкам скоро идти в школу.

– Я буду ходить в новую школу, – сразу же начал Мортен.

– И я тоже, – сказал Лилле-Бьёрн. – Папа сказал, что я, наверное, попаду с тобой в один класс. Он поговорил с директором, и тот согласился.

– Здорово! – сказал Мортен. – В той школе, куда я ходил раньше, было много драчунов, они всё время задирались. Я сам очень сильный, но, по-моему, это глупо – чуть что лезть в драку.

– Видишь, Лилле-Бьёрн, ты придёшь в школу, где у тебя уже есть знакомый мальчик, – сказала Эрле. – Знаешь, нам полезно посмотреть, как люди стирают, потому что в новом доме, где мы будем жить, нет стиральной машины, и купить её мы тоже сразу не купим, на первое время нам и без того придётся много чего покупать. Зато в подвале есть настоящие чаны для стирки и водопровод с холодной и горячей водой, так что нам будет гораздо проще стирать, потому что не надо ездить за водой.

– У нас вон машина есть, да нет воды, – сказала бабушка. – А у тебя есть вода, а нету машины. Нам машину Антон подарил. Когда-то давно он попросился, чтобы на Рождество ему уступили этот дом, потому что он жил в нём, когда был маленьким. Это он подарил нам Розу, а на следующий год прислал стиральную машину.

– Мы назвали эту машину Эсмеральдой, – сказала девочка, которую звали Мари.

– Это да, – подтвердила бабушка. – Но пользовались машиной всего-то один разок, когда было много гостей. Все уработались до изнеможения, пока качали воду для машины, так много ей требуется для полоскания. Так что теперь у нас Эсмеральда стоит в шали и в шапочке только для красоты.

– И ещё держит на голове блюдо с фруктами, – добавила Мари.

– Видела я вашу машину, – сказала Эрле. – Знаете, я ведь пришла к вам по делу и хотела кое-что спросить. Понимаете, нам с Гюро через несколько дней предстоит переезд, вот мы и пришли узнать, не может ли ваш папа приехать на своём грузовичке и помочь нам.

– Отчего же не помочь, – сказал хозяин, – если только вы согласитесь, чтобы я перевозил вас вечером, в дневное время я всегда в разъездах.

– Конечно, согласны, – обрадовалась Эрле.

– Я знаю, что это секрет, – сказала бабушка. – Но я слыхала, что ты выходишь замуж. Об этом говорили у вас в магазине.

– Да, это правда. И переезжать мне недалеко – всего лишь до новой школы.

– Мы были в городе и видели этот домик, – сказала бабушка. – Нам он очень понравился.

А Гюро, Сократу, Лилле-Бьёрну и Мортену было не до того, чтобы слушать разговоры взрослых. Они носились по двору наперегонки с Самоварной Трубой и Индивидом. Потом Мортен позвал их в дровяной сарай и кое-что там показал. В сарае хранились сложенные в поленницы дрова, но посередине стояла маленькая кроватка. Кроватка была необычная, на низеньких ножках и с низенькими бортиками по краям, но всё же видно было, что это кровать.

– Для кого она сделана? – спросила Гюро. – Для маленького ребёночка?

– Нет. Это для Самоварной Трубы. Раньше она спала в бочонке возле печки. Мы подкладывали на дно много бумаги, чтобы ей было повыше лежать. А теперь она стала старенькая, и ей уже так высоко не запрыгнуть, вот мы с бабушкой и сделали для неё лежанку, осталось только покрасить. Мы подложим ей туда матрасик и её любимое одеяло, но она ещё про это не знает.

– Вот здорово! – сказала Гюро. – А в какой цвет вы покрасите кроватку? В зелёный?

– В красный, – сказал Мортен. – Самоварная Труба у нас чёрная, и красный цвет ей больше к лицу.

Ещё в сарае стояла на полке целая батарея пустых банок из-под консервов. Там были маленькие и большие баночки, баночки из-под рыбных котлет и тресковой икры.

– А для чего тебе консервные банки? Для краски? – спросила Гюро.

– Нет, для другого, – сказал Мортен.

Все заглянули, что же там такое хранится, и увидели, что в банках на донышке было немного воды.

Взглянув на банки, Мортен вышел за дверь, посмотрел, что там делается, и вдруг сказал:

– Погодите, я сейчас.

Взяв одну банку, он перешёл через двор и вышел за ворота. Мимо в это время проходили какие-то люди, похоже, туристы. Затем дети увидели, как Мортен к ним подошёл, о чём-то поговорил. Отдав прохожим консервную банку, он вернулся в сарай.

– Зачем ты дал им консервную банку? – спросил Лилле-Бьёрн.

– Да вот предупредил их, чтобы они, если станут курить, не бросали бы окурки на землю, а гасили их в банке. В лесу так сухо, что недалеко до пожара.

– Бедняга Мортен совсем замучился в нынешнюю сушь, – сказал его отец. – Он, кажется, решил смотреть за всем, что делается в лесу. Помните, в начале лета у нас тут случился