Миродия. Хранительница ароматов - Ева Гринспан Страница 3

Роза отперла клетку и протянула руку хомячку.

– Давай, выходи! Мамы нет, так что она не запретит мне тебя выпускать, а папа понимает, что тебе нужна свобода!

Роза знала маленькую хитрость, как сделать так, чтобы хомячок не убегал: нужно положить в карманы изюм. Тапенаду он очень нравился. Изюм легко хранить, а ещё он меньше вредит здоровью, чем соус, который так любил хомячок и в честь которого его и назвали[1].

Пока Тапенад грыз сухофрукты, Роза провела рукой по накидке и почувствовала, что в глубине кармана лежит нечто круглое.

– Что это такое? – удивилась Роза, как только ей удалось достать этот предмет.

Тапенад прервал свою трапезу и поднял на Розу свой любопытный носик. В три прыжка зверёк оказался рядом с находкой. Странный предмет, по форме напоминавший сферу из металла, скорее всего бронзы, легко помещался в ладони и был похож на старинный измерительный инструмент – подобный Роза видела в Музее искусств и ремёсел. По краям была выгравирована последовательность цифр и букв, украшенная цветочным орнаментом. На первый взгляд казалось, что расположены они в случайном порядке. Наверху сферы располагался небольшой прозрачный купол, в котором парила разноцветная дымка. Цвета облачков перетекали один в другой – розовый, лиловый, голубой и оранжевый, – а сами они кружились по кругу, будто бы на них дул слабый ветерок. Роза никогда прежде такого не видела.

– Тапенад, смотри, как красиво!

Она протянула сферу в сторону хомяка, и в это время её палец коснулся цветочного орнамента – послышался щелчок, и верхняя часть поднялась.

– Да это же крышка!

На дне сферы Роза не увидела ничего, кроме небольшого шарика. Вдруг девочка почувствовала невероятный аромат.

Немного ванили, щепотка мяты, запах свежих трав, выпечка только-только из духовки… Каждый аромат был прекрасен в отдельности, а вместе они были в тысячу раз приятнее. Так пахли далёкое детство, объятья хлопкового одеяля и визг радости. В душе рождалось ощущение чуда, испытываемого при виде проросшего гороха, который посадил, или поцелуя в колючую, отцовскую щёку. Это был давно забытый аромат, нежное воспоминание, обещание. С каждым вдохом Роза чувствовала новые ароматы. Заворожённая, девочка жадно его вдыхала.

Щёлк!

Вдруг хомячок уселся пухлой попой на вкусно пахнущий шарик, и крышка захлопнулась.

– Тапенад! Не хочешь убрать свой мохнатый зад?

Очарование вмиг рассеялось. Роза вернулась в реальный мир. Этот странный успокаивающий аромат напомнил ей о другом запахе, таком знакомом и родном. О маме. Вновь загрустив, Роза подошла к шкафу в спальне родителей. Она достала зажатый между полками голубой платок – этот недорогой кусочек ткани, уже дырявый, мама купила в магазинчике напротив. Синтетический платок хранил её аромат. Роза вдохнула его полной грудью. Вместе с ней аромат вдыхал и Тапенад, примостившийся на плече. Роза шумно выдохнула.

– Как думаешь, она навсегда от нас уехала?

Последние слова Роза почти прошептала. Девочка почувствовала грусть, от которой на протяжении трёх недель пряталась за раздражением. Тапенад чуть прикусил ей мочку уха, и от щекотки Роза снова улыбнулась.

– Ладно, тут ничего не поделаешь, – сказала она, спрятав платок в карман. – Давай хотя бы пообедаем! Приготовим крепути?

Этим летом Роза много времени проводила на кухне. Готовка отвлекала её от постоянных отъездов мамы и помогала избегать кулинарных катастроф папы, который никогда не чувствовал запах гари. А гарью пахло каждое блюдо, которое он готовил.

Роза вместе с мамой придумали рецепт крепути. Так они решили назвать десерт клафути, приготовленный в виде блинчика. Роза быстро почистила две груши и поджарила их на сковороде. Последний раз она готовила крепути два месяца назад, когда Ирис уезжала в Шотландию, перед самым началом учебного года. Запах карамелизованных груш окружил Розу, оживил в памяти яркие воспоминания.

– Кажется, будто мама тут, со мной… – задумавшись, Роза, бездумно крутила в руке бронзовую сферу.

– Пахнет вкусно, – вдруг раздался голос из-за спины.

Девочка обернулась. В гостиной стояла незнакомка.

– Ну здравствуй, Роза.

4

Женщина улыбнулась широкой улыбкой, отчего её полное лицо стало ещё шире.

– Э-э-э… Здраст… те… – пролепетала Роза.

– Мой цветочек, помнишь ли ты Люси? – прозвучал голос папы.

Успокоившись, Роза увидела, как из-за спины незнакомки вышел папа. Видимо, девочка слишком увлеклась готовкой и не услышала, как они вошли.

Папа заметил её озадаченный вид и поспешил представить гостью.

– Это Люси! Моя подруга детства! Она решила приехать к нам в гости. Люси только вернулась из Новой Зеландии. Сколько лет, сколько зим! Мы не виделись с тобой целых… целых… сколько лет мы с тобой не виделись?

– Больше пятнадцати лет… – ответила Люси. – Ирис тогда не было и трёх-четырёх, а ты, Роза, ещё даже не родилась! Я очень рада с тобой познакомиться.

– Так много! – удивился папа. – А я и не знал… Будешь кофе?

– Я бы выпила чаю, если есть. Постой… чем это так вкусно пахнет?

– Ах, это! У Розы настоящий талант, – с нежностью пояснил папа. – Я, к сожалению, не могу оценить его по достоинству. Я почти не чувствую запахов с тех пор, как в разгар поединка по боксу получил в нос. Да и память стала как решето…

От слов папы что-то в груди девочки неприятно сжалось. Она была на полголовы выше и на полпопы шире одноклассников и совсем-совсем не была похожа на худого и светлокожего папу. Разве мог он в молодости быть боксёром, пусть даже в лёгком весе?

– Как бы то ни было, аромат груши и карамели просто чудесный, – похвалила её Люси.

Роза улыбнулась.

– У твоего отца нет такого дара, но я ясно вижу, что ты достойная дочь своей мамы Верены, – продолжила Люси. – Помню, она отлично разбиралась не только в музыке, но и в ароматах… Как она поживает?

Пока чуть смущённый папа кратко рассказывал об отъезде супруги, Роза незаметно рассматривала гостью.

Она была невысокого роста и чуть полновата, с пышными длинными волосами. Нос картошкой. Толстые очки, которые занимали большую часть лица, сидели глубоко на переносице. Так вот какая она, эта Люси! Далёкое воспоминание из прошлого. Это было единственное имя, которое Роза слышала в рассказах папы о его юности… а о юности папа редко рассказывал. И мама, и папа рано остались без родителей и потому не любили вспоминать о детстве. Думать об этом им было больно и во взрослые годы. Роза видела лишь пару