Мафия с подоконника - Ирина Лейк Страница 25

— оказалось, он плакал от радости и гордости. Да-да, честное слово, он ужасно гордился маленьким бонсаем и твёрдо решил как следует расспросить его о волшебной книге, про которую тот так часто говорил. Как знать, может, древние правила бонсаев вполне подойдут и для кактусов. А ещё он хотел извиниться. Потому что ему было очень стыдно. Честное слово.

Глава 7

Лето — удивительное время. Летом всё так быстро растёт. Вот и малыши-рассада успели так подтянуться, что Юра начал высаживать некоторых из них в собственные отдельные горшки. В доме начались приятные хлопоты, все радовались за подросших малышей и даже дарили им разные подарки на новоселье. Правда, у Юры прибавилось забот, и он носился как заведённый, чтобы никого и ничего не забыть, но при этом часто забывал позавтракать, завязать шнурки или закрыть вовремя форточку. Хотя зелёная команда вовсе на него за это не сердилась — за окном ярко светило летнее солнышко, а в форточку дул приятный ветерок.

Но вот однажды прямо средь бела дня небо вдруг резко потемнело, ветер усилился, по стеклу ударили тяжёлые капли, и деревья на улице отчаянно взмахнули ветками.

— Похоже, гроза начинается, — сообщила Розалия Львовна, — не зря у меня сегодня с утра была ломота в нижних ветках, а ещё свербило в бутонах и…

Больше она ничего не успела сказать, потому что где-то совсем рядом вспыхнула молния, сразу за ней раздался оглушительный раскат грома, а налетевший порыв ветра широко распахнул форточку и… бросил что-то прямо в стоявший на подоконнике горшок, в котором сидел только что пересаженный малыш. Странное дело, но после этого гроза моментально закончилась, как будто её и не было. Зелёные друзья на минуту притихли, но быстро пришли в себя и с любопытством зашевелились.

— И что это там такое к нам прилетело? — спросил папоротник Демьян.

— Что-то странное, — сказали в один голос фикусы Валентин и Вениамин, вытянув в сторону горшка длинные ветки, а потом констатировали: — И непонятное.

— Это, наверное, бандероль! — подскочила орхидея Галатея.

— Какая такая бандероль? — удивился кактус Кирилл. — Ты хоть сама знаешь, что это такое?

— Не знаю, — с обиженным видом сказала орхидея Галатея, — но я слышала, как мама Юры однажды говорила, что идёт на почту, потому что ждёт бан-де-роль. Мне так понравилось слово! Мне кажется, это что-то ужасно красивое!

— Бандероль в канифоль! — одобрительно кивнул банан Степан.

— Да оно не особо красивое, — сказал гиацинт Василий, приглядываясь к тому, что влетело в форточку. Он стоял к горшку с малышом ближе всех, и ему было лучше видно. — Оно какое-то серо-коричневое, не то круглое, не то продолговатое…

— Жук! Это жук! — закричал венерина мухоловка Жорж. — Жук-плавунец! Нет, жук-бегунец! Нет, жук-летунец! Да какая разница! Дайте его сюда, я его съем!

— Нет, на жука не похоже, — задумчиво произнёс гиацинт Василий, и Жорж разочарованно вздохнул. — Скорее, это… какое-то семечко. Но вот какое? Что-то совершенно незнакомое. Я никогда такого не видел.

— Это пришельцы! Из космоса! — закричали, перебивая друг друга, хвощ Плющ и плющ Хвощ. — Помните, Юра смотрел по телевизору ужасно страшный фильм про пришельцев? Они ещё прилетели на Землю на такой большой тарелке! Она вся мигала!

— Я не смотрела, я отворачивалась, — сказала Розалия Львовна. — Такие кинофильмы я не смотрю. У меня после них бессонница, а от неё портится цвет листа.

— Мелковато для инопланетян, — хмуро сказал кактус Кирилл. — Ну кто туда поместится?

Наверное, они спорили бы ещё очень долго, но тут странное семечко задрожало, а потом вдруг… щёлкнуло и лопнуло!

— Ай! — вскрикнули все от неожиданности. Особенно испугался гиацинт Василий, и в комнате сильно запахло гиацинтами.

Трещина на семечке становилась всё больше, из неё вдруг показались два усика, которые на глазах росли, становились всё длиннее и толще… и вот они уже превратились в корешки, которые жадно вонзились в землю! Это явно было какое-то растение. Все молча наблюдали за происходящим, и только малыш, в чей горшок прилетел этот незваный гость, ужасно рассердился и немного испугался. У него было всего два листика, зато настоящих, а не детских, и он очень хотел чувствовать себя большим и самостоятельным.

— Эй, ты! — крикнул он семечку. — Ты кто такой?

Не прошло и минуты, как семечко вдруг сбросило свою серую оболочку и расправило сразу пять круглых листиков.

— Мать моя пеларгония! — всплеснула листьями герань Антонина. — Это ж кого к нам такого занесло? Ты кто такой? — крикнула и она тоже.

Но пришелец никому не отвечал, не произносил ни звука, зато продолжал расти прямо на глазах! Он уже вытягивал крошечные веточки, расправлял на них всё новые и новые листики и стал уже почти в два раза больше малыша, в чей горшок так бесцеремонно влетел.

— Чудеса, — покачал головой бонсай Покусай. — Эта современная молодёжь… Вы только посмотрите на него: он же растёт прямо как на дрожжах!

— А чем это пахнет? — повёл колючим носом кактус Кирилл. — Тоже дрожжами? Или это ты, Василий? Опять переволновался?

— Это не я! — возмутился гиацинт Василий. — Вы что, не чувствуете — это от него пахнет!

И в самом деле, круглые листья пришельца распространяли довольно сильный сладковатый приторный запах.

— У нас от заведующей поликлиникой так же пахло, — тихо сказала Розалия Львовна. — Так себе запашок был, скажу я вам. Зато все заранее знали, когда она приближалась к регистратуре, — и китайская роза тихонько захихикала.

— Да вы только посмотрите, как он, простите, прёт! — воскликнул папоротник Демьян. — Другого слова и не подобрать! Он уже выше Валентина с Вениамином. Вместе взятых.

Все заворожённо следили за непрошеным гостем, а тот всё разворачивал и разворачивал лист за листом.

— Ну, ничего-ничего… — хмыкнул кактус Кирилл. — Не хочет общаться, не надо. Мы — народ миролюбивый, но неуважения к себе не потерпим! Ишь ты, прилетел, пристроился тут, а сам даже «здрасьте» не сказал. Ладно-ладно, вот придёт Юра, он ему задаст! Мигом выдернет и отправит, куда полагается! На помойке таких много, там…

Но не успел он закончить фразу, как самозванец вдруг резко развернулся к нему, и на Кирилла уставились два маленьких злобно горящих глаза.

— Юра, говоришь? — прошипел круглолистный низким скрипучим голосом. — Яс-сно… Значит, так зовут моего будущего раба. Яс-сно, яс-сно…

— Какого такого раба? — возмутилась сверху лиана Диана. — Юра — наш хозяин и наш друг, и вообще, он наша семья! Он самый лучший! Он наш…

— Был ваш-ш-ш,