Жребий брошен! - Аня Амасова Страница 18

– Спасешь-спасешь, – подтвердил Воробушек. – Мы тебе музыкантов собрали – для твоего легендарного оркестра. Двенадцать бриллиантовых лап и рубиновых легких подводного мира. В смысле, одаренные из одаренных. Играть-то они умеют, и даже пьесу какую-то выбрали, но то ли играют не в ритм, то ли еще в чем дело. Молнии летают вверх-вниз, тучи по небу скачут, а вода – вода не уходит… И тут эти дети спрашивают: «А где дирижер?» А нет у нас дирижера. Не знаю, зачем он нужен. За ниточки их вовремя дергать? Но знаю, что это ты.

– Я?

– Ну конечно же ты, – подтвердил капитан. – Все видели: ты умеешь.

– В теории – да. В воображении. Тысячу раз – в мечтах. То есть я хочу сказать, что ни разу не пробовал.

– А вот и горячее молоко для МАЭСТРО… – Воробушек был воодушевлен и настойчив, как импресарио перед концертом. – Пей! Музыканты готовы и ждут. Заодно и попробуешь.

Под носом Красавчика появилась кружка ароматного молока, и он с благодарностью на нее набросился.

Кукабара с интересом разглядывал жадно пьющего короля.

– Ты серьезно? Ты серьезно думаешь, что если ты не спаситель шхер – мы могли тебе дать погибнуть?.. Вроде как: «Хм, красивая вещица, но для великих дел бесполезна – пусть пропадет…» Это все короли так думают или ты один такой?

Красавчик чуть не поперхнулся. Ну да. Он действительно так думает. Но – какое новое его посетило чувство! – возможно, он тоже умеет заблуждаться.

– Тьфу, – сказал Кукабара, словно прочтя его мысли, и полетел в гнездо.

Мачта сильно качалась, холодный ветер оглушительно выл, но даже там было теплее и лучше, чем внизу.

Глава 17

Дирижер

Бо-о-ом» – раскатился по «Дж. Фыр» звон корабельного колокола, оповещая о скором начале концерта.

Красавчик чувствовал себя уставшим и разбитым. Он взглянул на себя в зеркало: зеркало отразило худощавого мальчишку с торчащими ключицами и большими глазами на осунувшемся лице. Даже переодетый в собственную одежду – короткие бархатные штанишки и модный камзол, – юный король выглядел как бродяга, стащивший чужой костюм. Он определенно похудел: белые чулки сползали и лежали складками. Красавчик ухмыльнулся: «Хотел быть похожим на настоящего пирата? Получи!» – судьба всегда исполняла его мечты и желания.

«Бо-о-о-ом-бо-о-ом» – раздалось на палубе. Корабельный колокол пробил второй звонок.

Красавчик застегнул на шее бархотку с драгоценной подвеской-лапой. Теперь эта лапа больше чемсимвол королевской власти – это талисман, соединяющий его с миром, откуда он прибыл. С миром, где власть – это мечтать и желать, зная, что судьба исполнит любую, даже самую дурацкую твою прихоть.

«Бо-о-о-ом-бо-о-о-ом-бо-о-о-о-ом» – надрывался колокол.

Последний раз взглянув на себя в зеркало и подумав, что более неподходящее для премьеры время и место сложно было найти, Красавчик вышел на палубу.

Шепот пробежал по рядам музыкантов и тут же затих. Дети встали, приветствуя дирижера. Он прошел, как генерал, мимо вытянувшихся по стойке смирно юных музыкантов, остановился в середине и пожал чью-то лапу – вместо отсутствующей первой скрипки.

Поклонившись воображаемой публике, Красавчик артистичным жестом убрал со лба упавшую прядь. Ослепительно улыбнулся своей прохладной высокомерной улыбкой, выражавшей не радость, но осознание собственной участи: рассказывать Судьбе о своих мечтах и желаниях.

В воображаемом мире Красавчик стоял не на скрипучей палубе, а на арене Колизея. И за каждым его движением следили не четырнадцать пар глаз, а, затаив дыхание, с восьмого ряда наблюдал сам Оракул.

Ну что ж, четыре четверти – начали!

Повинуясь властной руке, на первой репризе со всех сторон подули ветра. Закручиваясь музыкой в спираль – крещендо, аллегро, форте! – поднялись от палубы в небо. Духовые – сильнее! Тучи над бухтой разметало в разные стороны. Мы творим волшебство! «Дж. Фыр» окружили трибуны Колизея. Не было больше ни дождя, ни снега, а ветра метались за пределами этих трибун. Шире, громче, сильнее!

Но главное – Котхольмский пролив. Сначала он удивленно замер, прислушавшись. И вдруг – стремительно начал падать.

Кукабара, обнимавший веревку колокола, не верил своим глазам.

– Вода уходит, – потрясенно шептал он Воробушку. – Но почему? Почему она это делает?

– Ураган, – пояснил капитан. – Ветер забирает в проливе воду и поднимает ее вверх. Что-то вроде очень большого насоса.

– Нет никакого урагана, – подозревая, что Джонни его дурачит, обиженно сказал Кукабара. – Даже ветерка малюсенького нет.

– Конечно, нет ветра, – рассмеялся Воробушек. – Ведь мы – в самом центре урагана. Мы – его глаз. Даже больше: мы и есть ураган.

Оркестр Грозного Дня гремел, и под звуки Оркестра из воды восставали острова и скалы. А где-то вдали, на границе Кошдских шхер, по мановению дирижерской палочки короля, стоящего с закрытыми глазами на палубе корабля с золотыми парусами, ураган топил корабли Султаната.

…А в восьмом ряду рыдал от восторга Оракул.

Заключение

Скучаешь по нему? – Кукабара расхаживал вокруг стоящего за штурвалом Джонни Воробушка: круг – по солнцу, круг – против.

– По королю Генрику? – уточнил капитан. – Он же обещал: «Не больше месяца в море. Но какого месяца!» Надо признаться: действительно было весело.

– Давай не будем никого больше брать? – Кукабара с тоской посмотрел на капитана. – А то сначала привыкаешь, а потом – раз, и снова никого нет. Лучше всех сразу выкидывать за борт.

Воробушек улыбнулся.

– Ты же не думал, что он останется? Ох, правда – думал? Кошдским шхерам нужен король. Теперь он у них есть: настоящий король, которого слушается Пролив, уважают повстанцы, обожают Котики и Судьба….

– Но ведь это мы – мы вместе спасли Кошдские шхеры от Потопа! Особенно – я! У меня, конечно, нет таких белоснежных зубов, но ведь я тоже – умопомрачительный-отважный-умный герой, да?

– Да, – согласился Воробушек.

– А если на Скале Предсказаний в каменной пасти утконоса лежит мой собственный Жребий, то он внутри не пустой? В нем тоже что-то написано?

– Даже не сомневайся: написано! Клянусь! Там написано, что твоя судьба – спасти Кошдские шхеры.

Кукабара от радости взлетел на штурвал, загородил капитану обзор и вцепился в его изодранный камзол:

– Так, значит, я прав? Все жребеи́ одинаковы? Ну и какая это Судьба, если она у всех одинакова?

– Сейчас узнаем, – хмыкнул Джонни, вытаскивая из ботфорта изрядно помятый свиток.

Он неторопливо развязывал ленту, предоставляя Кукабаре возможность умереть от любопытства и успеть воскреснуть обратно. Развернул пергамент.

– Ну чего там? – Кукабара нетерпеливо клюнул капитана в плечо.

А Джонни Воробушек вновь и вновь