Домовёнок Кузя - Ира Данилова Страница 16

– Попался, который обзывался! – заверещала Яга в полёте и приземлилась в вагончик – прямо рядом с Кузьмой. – Тебе конец, – с облегчением выдохнула она и услышала щелчок.

Ремень безопасности получше волшебного веретена крепко-накрепко прижал ведьму к сиденью, и волшебный голос из динамика пожелал ей доброго пути.

– Конец тебе, – повторила Яга и покосилась на вцепившегося в поручень домовёнка.

– Конец мне! А-а-а! – заорала она спустя мгновение, глядя, как улетают в неведомую даль Метла и сумка. – Отпусти меня, бешеная машина! Прокляну!

– Быстрее! – Кузин счастливый визг заглушал сип обезумевшей колдуньи. – Лепота какая! Красотища! Ещё давай! Вперё-о-од!

– Назад, – взмолилась Яга и рухнула на клумбу, выпав из вагончика, как только тот тормознул и щёлкнул ремнём безопасности.

Побледневшая Яга без Метлы, сумки и понимания, что это такое только что случилось и как избавиться от тошноты, шаталась из стороны в сторону. А девчонка, к которой Кузя только что запрыгнул в рюкзак, совсем не шаталась и вприпрыжку бежала к автодрому.

Яга поползла следом.

Девчонка с домовёнком в рюкзаке уже залезла в машинку, пристегнулась и поехала. А у Яги перед глазами всё по-прежнему ехало без всяких машинок. Аниматор это заметил, вздохнул, помог Яге устроиться на сиденье и пристегнул ремнём.

– Всё, попался, Кузенька! – засмеялась Баба Яга и тут же врезалась в дверцу очень удачно проезжавшей мимо машинки с домовым.

– Тётенька, эй, вы совсем?! – закричала девчонка. – Помогите!

– Уже едем! – обрадовались мальчишки в соседних машинках, развернулись и помчали к Бабе Яге.

– Ах вы черти мелкие! Ну, я вам сейчас устрою! – пыхтела Баба Яга, пытаясь вырулить из угла.

А ещё из неудобной ситуации, потому что родители мальчишек уже сбежались и закричали наперебой:

– Женщина!

– Вы что себе позволяете?!

– Не надо оскорблять наших детей!

– Не надо здесь ничего устраивать!

Они перепрыгнули через заграждения и ринулись к Яге.

Кузя тем временем выпрыгнул из рюкзака незнакомой девочки прямо к поджидавшему его возле ворот Нафане.

Домовята понеслись прочь от автодрома. Яга – за ними, а заодно прочь от родителей ужасно невоспитанных мальчишек, продолжавших таранить бабушкину машинку.

Перед павильоном с вывеской «Дом страха» Кузя и Нафаня переглянулись. Вот где Яга и не подумает их искать! Ей и так-то страшно жить, потому что она самая злобная.

Домовята храбро забежали внутрь. Яга, недолго думая, забежала следом.

Спустя мгновение из «Дома страха» высыпали дети, а следом, вереща громче малышей, – скелет, привидение и монстр. Они на ходу стащили с себя поролоновые головы и кинулись в разные стороны. Яга проводила их тоскливым взглядом и плюнула на газон:

– Дилетанты!

Она поплелась к лавочке возле лотка с мороженым. А домовые выскочили через чёрный ход и понеслись прочь – не оглядываясь, к машине, подальше от этой страшной сказки, как вдруг на повороте Кузя затормозил и потопал назад.

Аниматор подошёл к Яге, протянул сумку и Метлу:

– Вы уронили, держите. И вот ещё, – он вытащил из кармана квадратики фотоснимков.

– Благодарствую, повелитель бешеной машины, – поклонилась Яга. – Ой, какие хорошие волшебные картиночки!

Она внимательно разглядывала радостного лохматого домовёнка на самом верху самой страшной горки. А на какую-то зубастую грымзу в соседнем вагончике Яга старалась внимания не обращать – та была слишком страшная. Даже Метла и сумка летели от неё прочь, в голубую даль, – наверное, тоже испугались. Зато Кузенька – до чего забавный домовёнок!

– Хорошенький, – заулыбалась Яга. – Глазки голубенькие.

– У меня-то да, – сказал Кузя, уселся рядом и тоже склонился над фотографией, – а ты страшная, как всегда.

– Чего это он удумал? – прошептал Нафаня, выглядывая из-за холодильника с мороженым и снова прячась.

Но Яге уже было не до Нафани. Верхом на Метле она взмыла над парком аттракционов, крепко держа под мышкой маленького Кузьму. А тот помахал другу с высоты:

– Одни беды от меня, Нафаня! Прощай! Береги Наташу. За порядком в доме следи! Не поминай лихом домового Кузьму. Проща-а-а-ай! Ой!

Метла с Ягой в седле и Кузьмой под мышкой у колдуньи сбила ворону, запуталась в проводах, занырнула в тополь и вылетела из него, оставив за собой кружащиеся в воздухе листья, обесточенный тир и разрушенные надежды Нафани на помощника по трёхподъездному дому. А ведь этот бородатый ворчун так хотел уйти на пенсию!

Впрочем, уходить на пенсию нужно для того, чтобы отдыхать. А где отдыхать многоквартирным домовым, когда сказку вот-вот разрушат? Сломают, затянут паутиной, перекрасят в чёрный цвет? А вот Кузя – герой. Потому что пожертвовал собой ради них с Наташей, ради отца её Андрея и всех этих малышей. Сам уселся на лавочку, сам под мышку к Яге залез. И улетел – поминай как звали. Да только не вспомнят скоро ни Наташа, ни батюшка её, как Кузьму звали. И Нафаню тоже. Кузя-то сказку хотел спасти. Только вышло наоборот. И как он этого не понимал? Сам ребёнку, Наташе то есть, говорил-втолковывал: «Как детишек без сказок воспитывать?» И: «А ты представь, что случится, коли люди добро от зла отличать перестанут!» И много всего говорил, чтобы вразумить её, неразумиху, тетёху непонятливую. А сам-то, выходит, и не понимал ничего, не дотумкивал, о чём сам толковал, пострелёнок. Как ребёнок, честное домовятское. Как обычный человеческий малыш – честный, добрый, но неразумный совсем – страх Яговый! Наперёд не смышляющий. Лишь своё сердце слушающий.

А разум и сердце – что голова да печь. Одно всегда в холоде нужно держать, другое в тепле. А на таких Кузек порой никаких Нафань не напасёшься.

Глава 19

От судьбы не уйдёшь

Наташа распутала папу и огляделась. Домовятам давно пора было прибежать.

– Быстро! – Отец потянул её за руку к машине. – Пока эта сумасшедшая не вернулась.

– Пап, ты что? – Наташа отдёрнула руку. – Сейчас они прибегут. Мы же договорились!

– Сами разберутся, Наташа! Я не могу рисковать собственным ребёнком! К бабушке тебя докину и вернусь. И отвезу твоего Кузю к зеркалу, обещаю.

– Да не хочет он к зеркалу! – закричала Наташа так, что охранник подошёл поближе и достал рацию.

– Дочка, не спорь, просто садись в машину. И не кричи, пожалуйста.

Наташа плюхнулась на траву и устроилась по-турецки,