Артек. Сквозь столетия - Елена Ольшанская Страница 11

– Вы серьёзно не понимаете? – Андрей Андреевич сочувственно покивал головой. – Мне надо вслух произнести фамилию того, кто у нас на самом верху?..

Последние слова Птичкин произнёс почти шёпотом и закатил глаза, устремив их на свой же вытянутый палец. А Клюев (такой подозрительный!) подошёл поближе и уточнил:

– Что? Прямо Сам-Сам?

– Вот именно! – Андрей Андреевич очень убедительно играл свою роль. – Меня прислали (оттуда!) вам в помощь.

В этот момент возле входа раздался взволнованный женский голос: «Товарищ Соловьёв!» – и в палатку вбежала молодая симпатичная женщина лет двадцати пяти.

– Ой... – осеклась она, увидев рядом с директором такую большую компанию.

– Заходите, заходите, – Соловьёв жестом пригласил девушку пройти. – Разрешите представить – Тамара Неверовская. Самое доброе и чуткое сердце Артека!

На этих словах у Мити буквально отвалилась челюсть. Тамара Неверовская! Та самая... Его родная прапрабабушка! А Тамара, скромно потупив глаза, спросила:

– Я по поводу микстур... Зиновий Петрович, получится их из Гурзуфа привезти?

– Да, конечно. Простите, – ответил Соловьёв и обернулся к Птичкину: – Так о какой помощи идёт речь?

Тут Андрей Андреевич приосанился, почувствовал себя верхом на своём любимом коньке и торжественно произнёс:

– Наш Артек – это кузница, где мы не покладая рук должны ковать кадры для будущего коммунистического общества! Наши дети только тогда станут настоящими строителями коммунизма, когда будут здоровыми и счастливыми. И нам мало одних палаток. Мы построим большие удобные корпуса! Здесь будет бассейн с морской водой, нет, два, три бассейна! Дети со всей страны и даже со всего мира смогут приезжать сюда круглый год! По всему лагерю мы обустроим спортивные площадки, возведём стадион, установим большую сцену со зрительным залом, каждый вечер в лагере будут показываться лучшие советские фильмы. У нас будут проходить игры и викторины, мы будем устраивать большие пионерские костры. И каждый день, каждую минуту мы будем помнить о главном: кто хоть раз побывал в Артеке, считай, на всю свою трудовую жизнь получил прививку от тунеядства, безответственности и разгильдяйства!

И откуда только Птичкин знал все эти речевые обороты? От такой пламенной речи красный командир Клюев не заметил, что кобура с револьвером раскрылась и какой-нибудь ловкий враг может запросто вытащить оттуда его оружие. А Митя только глаза выпучил – никак он не ожидал от Птичкина такого драйва.

– А в медицинском кабинете, кстати, – Андрей Андреевич игриво взглянул на Тамару, – у нас будет самое лучшее оборудование, как говорится, на все случаи жизни. Короче, товарищи! – Андрей Андреевич распалялся всё больше и больше. – Я сделаю так, что моё... ваше, то есть, наше дело будет жить сто лет! И даже больше! Пятьсот! Все будут знать об Артеке и о том, что артековцем быть почётно всегда и везде! Всё записали? В общем, работа, товарищи, предстоит большая!

Услышав про такие перспективы, Зиновий Петрович вынул из кармана большой носовой платок и долго вытирал им лицо и шею. Тамара с восхищением смотрела на оратора, а красный командир обнаружил, наконец, что кобура раскрылась, защёлкнул её и теперь крепко держал руку на револьвере, мрачно глядя в пол. Не нравился ему этот Андрей Андреевич, ох, не нравился.

– Замечательно! Просто отлично, – благожелательно произнёс Зиновий Петрович и кивнул своему коллеге Шишмарёву. – Только, я боюсь, мы не успеем всё это сделать за этот год!

– Решим! – твёрдо ответил Птичкин и подозвал Митю. – Просьба небольшая к вам есть... мальчонку пристройте. Парень хороший, Митькой зовут. Натерпелся он, конечно, в гражданскую...

Андрей Андреевич снова строго посмотрел на Клюева и многозначительно помолчал.

– Товарищ Птичкин! Митя! – Зиновий Петрович, улыбаясь, встал из-за стола. – Добро пожаловать! Тамара вам всё покажет.

Он дал указание выдать Мите пионерский галстук, провести гостей по лагерю и устроить на проживание. Что ж, первая важная встреча прошла удачно, но что будет дальше? Об этом думали Митя и Андрей Андреевич, следуя за Тамарой и чувствуя спинами острый взгляд красного командира Клюева.

Когда они вышли и чуть отстали от Тамары, Птичкин немного успокоился и пришёл в восторг от самого себя:

– Здорово я их, да? – тихо сказал он Мите. – Но, походу, пора валить. Давай к Дереву двинем.

– Подожди, Птичкин, – задумчиво сказал Митя. – Не всё так просто. Ты фамилию Тамары слышал? Она Неверовская, и я тоже Неверовский.

– Однофамилица, что ли?

– Прапрабабушка она моя, вот что! – ответил Митя. – Фантастика! Я загадал у Дерева, чтобы папа не отменял моё выступление... Но почему мы оказались в прошлом? Вот в чём вопрос!

Дружеская ничья

А в палатке директора тем временем царил полный восторг!

– Какого пламенного оратора нам прислали, да, товарищи? – радовался Зиновий Петрович.

– Знать бы поточнее, кто прислал и откуда, – с сомнением произнёс Фёдор Егорович.

– А вы разве не знаете, товарищ Клюев? – удивился Шишмарёв.

– Я думал, вы знаете, – отозвался Клюев.

Как выяснилось, этого не знал никто. Бдительный Фёдор Егорович пообещал съездить в Симферополь и уточнить, а заодно пообещал привезти микстуру для Тамары. Впрочем, эти сомнения не могли испортить приподнятого настроения Зиновия Петровича. Ему очень понравились идеи и планы загадочного Птичкина и особенно мысль о том, что артековцем быть почётно всегда. Он несколько раз произнёс её так, словно пробовал на вкус что-то исключительно приятное, и в конце концов придумал свою версию:

– Артековец сегодня, артековец всегда! А? Как вам, Фёдор Фёдорович?

– Хорошо-то как, Зиновий Петрович! – поддержал его Шишмарёв. – А давайте ещё приветствие придумаем? Всем-всем добрый день!

– Прекрасные традиции закладываете, Фёдор Фёдорович! – ответил Соловьёв.

Товарищи по руководству Артеком и не подозревали, что именно в этот момент зарождается уникальная лагерная культура – кричалки. Что очень скоро короткие, ритмичные речёвки станут частью Артека и будут поднимать командный дух.

Руководители лагеря с вдохновением продолжили выдавать креатив, как сказали бы в наше время. Соловьёв предложил коллеге съездить в Симферополь и донести до руководства Исполнительного комитета, что лагерь активно развивается и детям нужны не только муштра и пропагандистские лозунги, но и солнце, воздух «да в море с разбега». Шишмарёв с воодушевлением поддержал эту идею. Затем коллеги взглянули на шахматную доску и, решив не вдаваться в подробности, кто выигрывает, крепко пожали друг другу руки и согласились на ничью. Фёдор