Домовёнок Кузя - Ира Данилова Страница 11

Кузя фыркнул в ответ, а Нафаня погрозил пальчиком и топнул лапоточком:

– Я тебе!

– Попробуй догони! Не догонишь, не догонишь! – Кузьма показал язык и развернулся к выходу из палатки.

Нафаня одним прыжком опередил его и, подбоченясь, встал перед домовёнком:

– Ты как со старшими разговариваешь? Вот поганец!

Кузя проскочил под его рукой и запрыгнул на кресло:

– Ещё учи меня!

– Сейчас я тебя научу! А ну поди сюда! Сейчас я тебя поймаю!

– Лови! – Кузя схватил Наташину книгу со сказками и запустил в Нафаню.

Тот насилу увернулся:

– Ты что вытворяешь?!

– А вот тебе тетрадочки! И карандашики! Распишись в своём бессилии. То есть немощи по-нашенскому. Ну, ты понял!

– Не, не понял, – затряс кулачками Нафаня. – А ты не попал! Не попал! Снова не попал! Ой, попал.

И Нафаня кубарем скатился на пол – прямо на раскиданные Наташины тетрадки.

– Доигрался? – хихикнул Кузя. – Ну, покатайся ещё! – и опрокинул Наташину коробочку с разноцветными стеклянными шариками.

– Ух, что я с тобой сделаю! – Нафаня крутанулся в пируэте между катящихся прямо на него стекляшек и закатился под кровать.

Кузя присел на край стола и победоносно осмотрел поле боя. Принесла же его нелёгкая – этого многоквартирного. Многие квартиры – многие скорби. Или что-то такое кто-то великий сказал. Хорошо сказал!

– Хорошо сидишь! – выглянул Нафаня из ящика, погрозил линейкой и бесстрашно полез на стол. – Сейчас узнаешь, как надо со старшими разговаривать!

Наташа заглянула в детскую:

– Кузя, ау!

Домовой и многоквартирный посмотрели друг на друга, замерли, повалились на спины и кувырнулись со стола.

– Ого... Ещё один домовой? – Наташа уселась на пол перед Нафаней.

Кузя встрепенулся, вскочил и забрался к ней на колени.

– Я думала, домовые нужны, чтобы за порядком следить. А вы тут что натворили? Кто убирать будет?

– Подумаешь, проблема. Гляди: оп!

Разбросанные игрушки, тетради, карандаши и шарики весело подлетели к потолку и, шелестя страницами, звеня друг о друга разноцветными бочками и шурша, тут же опустились на свои места.

– Вот и всё. Делов-то. А крику-то было, гомону. Примерно как от него, – Кузя кивнул на неподвижного Нафаню, по-прежнему лежащего лаптями вверх.

– От меня? – ожил Нафаня, сел и грозно посмотрел на Кузю.

– А от кого? Разбудил, напугал и давай условия диктовать, словно глашатай какой.

– Издеваешься? Да как ты вообще смел людям на глаза показываться? Ты учился? В каком таком лесу? Забыл, тайну домовых людям раскрывать строго запрещено?

– Она не человек, она Наташа! Своя то есть. Домовая. Почти.

– Каков неслух! И кто только тебя из сказки выпустил?

Наташа только и успевала, что головой вертеть, не то что слово вставить.

– Захотел и вышел! Тебя не спросил! Никто мне не указ! Разумеешь? – распалялся Кузьма.

– Ммм, – устало промычал Нафаня. – Ну, погоди! Уйдёт твоя Наташа – я до тебя доберусь! Или я не Нафаня!

– Нафаня! – выпалила Наташа. – Ты Нафаня, а он – Кузя! Не надо ссориться! Он сюда за волшебным сундучком прибежал, а не тебя обижать. Правда, Кузь?

– Угу, – кивнул Кузьма, – за сундучком.

– Ну вот и пошли сундучок доставать. Нафаня, ты же наш домовой, правильно?

– Правильно. И ещё двухсот-четырёх-квартирный, пятьдесят-одно-межквартирно-холловый, лестничный, лифтовой и трёхподъездный, – еле выговорил Нафаня, выпрямился и гордо задрал нос.

– Впечатляет, – хмыкнула Наташа. – Ты и достать, наверное, можешь что угодно?

– И кого угодно, – покосился Кузя на трёхподъездного.

– Показывайте, что где застряло, – заулыбался Нафаня.

– Сам достану! – Кузя топнул лапоточком и посеменил в кабинет.

Долго ли, коротко ли ковырялся Кузя в замке секретера, пока Нафаня ухмылялся, глядя на его мучения, но домовёнок всё-таки принялся тихонько подвывать:

– Ой, беда-беда, огорчение. Мне бы гвоздик какой али булавочку.

– Ещё ключ попроси, – усмехнулся Нафаня.

– Да хватит вам уже. Времени полно, откроем сейчас как-нибудь. – Наташа поднялась и отправилась было искать булавку.

– Ой, да сиди ты! – фыркнул Нафаня. – Это у вас времени полно. А у меня трёхподъездный дом. И всем что-то надобно. Тамара Павловна из шестьдесят седьмой небось опять воду не закрыла. А Жорик из сто пятнадцатой снова мангал на балконе кочегарит. У него как выходной, так он на шашлыки уезжает. В тапках по паркету уезжает – и прямиком к мангалу. А как он к мангалу приезжает, так у меня головная боль. И вот делай что хочешь. Поэтому я что хочешь умею. Вуаля! – Нафаня лёгким движением открыл секретер и снова задрал нос к потолку.

– А сундучок где? – Кузины круглые синие глаза ещё больше округлились, а рот открылся, будто его хозяин собирался закричать на все три подъезда, но позабыл об этом, увидев страшную пустоту и темноту в ящике вместо своего золотого сокровища.

– Ой, он его к дяде Серёже на работу повёз, наверное. Дядя Серёжа у нас как Нафаня. Даже сейфы открывает, – развела руками Наташа и закусила губу.

Нафаня снова принялся отчитывать домовёнка:

– Растеряха! Воронёнок! Да как так вышло-то, что твой сундук к людям попал?

– А кстати – как? – Наташа погладила Кузю по соломенной голове.

– А так! – Домовёнок поднял крохотный курносый нос, шмыгнул им пару раз и рассказал, что случилась эта история, когда Наташин папа был маленьким и ещё не был ни чьим папой, не уставал и не пропадал днями в своём офисе, а пропадал в поле или сидел на обочине, играя с жужелицами. Не рисовал компьютерные игры, а рисовал палочкой на песке. И все его звали Андрюшей – и мама, и бабушка, и Кузя.

С Кузей они были лучшими друзьями – не разлей вода колодезная! Дружили они, как Сивка и Бурка, как гуси и лебеди, как Иван и царевич, как мальчик и пальчик, как меч и кладенец, как Соловей и разбойник, как каша и топор, как... Как же так получилось, что Андрюша домовёнка забыл? Он же знал, что Кузя живой. Не говорил об этом никому, но сам-то Андрюшенька знал! А когда Баба Яга за сундучком охотиться принялась, Кузя тут же его Андрюше и отдал. И