Затея не для всех - Фрауке Шойнеманн Страница 27

Теперь вздыхаю я;

– Надеюсь, Джон, что так и будет!

– Наверняка! – говорит Тимо и ободряюще хлопает меня по плечу. – А теперь вопрос о маячке. Последний сигнал мы видели ещё в Гамбурге накануне нашей поездки в Найроби, верно?

– Верно, – подтверждаю я.

– Тогда проверь сейчас ещё раз, – предлагает Бейза. – Если у нас не было связи с маячком, потому что рубашка лежала в тюках на рынке или просто вне зоны связи, то теперь, если она не сгорела и её носит тот мальчишка, сигнал должен появиться снова.

Бейза права! Совершенно права! Я немедленно лезу в сумку, вынимаю ноутбук, ставлю перед собой на столик и поднимаю крышку. Навигационная программа активируется после нажатия клавиши – и через пару секунд на экране уже мерцает зелёная точка!

– С ума сойти! – воскликнул Тимо. – Маячок снова ожил! Это классно!

– Дайте-ка я погляжу, откуда поступает сигнал. – Джон развернул к себе ноут, посмотрел на монитор и присвистнул. – Холи-моли! Твоя рубашка попала в Дандору! – Он поджимает губы и качает головой.

– Что это? – удивляюсь я. – Но ведь клёво, что мы снова принимаем сигнал. Значит, можно поехать туда и поискать рубашку. Вероятно, там живёт тот мальчишка, что теперь её носит. В Дандоре.

– Именно в этом-то и проблема, – поясняет Джон. – В Дандору так просто не поедешь. То есть в городскую часть, конечно, можно. Но маячок ясно показывает, что рубашка вот здесь. – Он ткнул пальцем в экран. Я гляжу туда и читаю вслух:

– Dandora Dumping Site. Мусорная свалка?

– Точно. Полигон бытовых отходов, или мусорная свалка. Причём одна из самых больших в Африке. Это как бы город в городе. Город из всевозможных бытовых отходов. И его контролируют банды. Чтобы туда попасть, надо получить у них разрешение. Мы не можем бегать там просто так.

– Город из мусора? – повторяет Тимо. – Как это?

– Вот так, как я говорю. Этот город построили из отходов, прибывших с разных континентов, люди, которые живут и работают среди этого мусора. Там ужасно. Тот, кто побывал там хотя бы один раз, не забудет этого никогда.

– Тот мальчишка, которого я видела на рынке Гикомба, тоже живёт в Дандоре? – спрашиваю я.

Джон пожимает плечами.

– Ну да, как это ни печально, на мусорной свалке живут и дети. Но от «Гикомбы» до Дандоры довольно далеко. Я не думаю, что кто-то приезжает за покупками в Гикомбу. В Дандоре живут самые бедные. Это конечная станция, тупик, полный финиш.

– Конечная станция, тупик? – повторяю я.

– Да, во всех отношениях, – произносит Джон с неожиданной горечью. – Единственная связь между Дандорой и «Гикомбой» состоит в том, что тряпьё, которое не удаётся продать на рынке, оседает в Дандоре. Вероятно, туда отправилась и твоя рубашка. На мусорном полигоне весь этот старый хлам отравляет окружающую среду. Отбеливатели, краска и химикалии высвобождаются при гниении одежды и губят там всё. Вы даже не можете себе представить, как там всё ужасно.

Мы удручённо молчим. Да, пожалуй, нам трудно понять слова Джона. Я хмурюсь и твёрдо гляжу ему в глаза.

– Джон, верно, мы не имеем представления об этом, как и все наши друзья в Гамбурге. Вот именно поэтому мы сейчас должны побывать там и рассказать всем об этом.

– Правильно! – поддерживает меня Тимо и поднимает кверху кулак. – Давайте поедем в Дандору и покажем нашим одноклассникам грязную правду о том, как заканчивают свой век их шмотки!

Я улыбаюсь, мне радостно, что Тимо вновь готов к борьбе. Зато Джон, наоборот, не в восторге от нашей идеи ехать в Дандору. Он вздыхает и поднимает руки.

– Ну, хорошо, раз уж вы непременно хотите, тогда я съезжу туда с вами. – Он бросил взгляд на экран. – У вас есть ещё какая-нибудь возможность отслеживать сигнал? Вы можете делать это с мобильного?

Я пожимаю плечами.

– Бейза, можно?

– Почему ты спрашиваешь у Бейзы? – удивляется Тимо. – Я думал, это ты у нас технический гений.

Бейза усмехается, и я решаю сказать правду.

– Э-э, не-ет, вообще-то это Бейза у нас гений. Просто я хотела произвести на тебя впечатление, вот и украсила себя чужими перьями. Бейза любезно помогла мне в этом. Но теперь, по-моему, лучше сказать правду, ведь всё так сложно. Короче, Бейза, ты сможешь что-то сделать с нашими мобильными?

– Теоретически, да. Но у нас с нашими немецкими симками недостаточный трафик для кенийской сети. Вчера я уже пыталась забронировать нам пропуска, но ничего не получилось из-за блокировки моей кредитной карты. Поэтому и с мобильными получится только там, где мы сможем зайти в WLAN, локальную сеть. Или приобретём кенийские телефонные карты.

Джон усмехается:

– Да-да, во всём мире у подростков одни и те же проблемы. Проще всего будет сбросить программу на мой мобильный, и тогда мы сможем целенаправленно искать на месте вашу рубашку и не возиться с ноутбуком. Вот, держи! – Он отдаёт Бейзе свой телефон, она загружает на него приложение и вводит код отправителя.

– Так, всё работает, – говорит она с довольным видом и возвращает Джону мобильный.

– Теперь у нас всё готово, – объявляет Джон, – и мы можем ехать.

– Минутку, – говорю я. – Предлагаю немного изменить наш план или, точнее, дополнить.

– Как именно? – спрашивает Тимо.

– Сначала мы поедем на блошиный рынок и поищем Гектора!

16

Мусорный апокалипсис

Никого. Никакой монгольской мыши-песчанки. Нигде. Во всяком случае, на блошином рынке Гикомба её нет. Мы ищем Гектора уже больше часа. А ведь он вполне мог бы ждать нас там, где мы потеряли его вчера. Между тем на рынке всё именно так, как сказал Джон. В некоторых местах там по-прежнему трудятся экскаваторы, убирая следы пожара, а в центре торговцы уже восстанавливают свои ларьки и павильоны.

Видим мы и Алана. Почти на прежнем месте. Правда, от стеллажа с полками ничего не осталось, но Алан уже поставил два длинных стола и выложил на них стопками одежду. Позади него снова лежат тюки с товаром. Джон кратко приветствует его и говорит с ним на суахили. Я не могу понять, что они обсуждают, но Алан дико жестикулирует, и я догадываюсь, что он ужасно огорчён из-за пожара. Может, он тоже подозревает, что это был поджог? Или даже видел того мальчишку? Я дёргаю Джона за рукав.

– Спроси его, видел ли он вчера