Энола Холмс и зловещие знаки - Нэнси Спрингер Страница 11

— Мистер Шерлок Холмс! — сладко проворковала я на октаву выше обычного. — О, скорее бы рассказать милой тётушке, что я встретила знаменитого Шерлока Холмса!

Сдержанность уступила место изумлению. Честное слово, он даже разинул рот!

— Так это была ты — тогда, у Ватсона?

— Да, изучала таинственные букеты. — Я погладила Реджинальда и смахнула с платья собачьи волосы. — Признайся, ты бы ни за что меня не узнал, если бы не наш мохнатый друг.

— Ты совершенно права. Право слово, я поражён. Надеюсь, обручальное кольцо, которое я нащупал под перчаткой, лишь часть маскировки?

— Так и есть.

— И ты не замужем и, смею надеяться, ещё невинна?

— Дорогой брат! — возмутилась я.

— Прошу прощения. Разумеется, вопрос нетактичный, но я в такой растерянности... даже я, хоть и не ценитель женской красоты, вижу, что ты очаровательна.

К щекам прилила кровь, и я потеряла дар речи. В то же время я старалась не слишком сиять от гордости.

— Похоже, в пансионе нет необходимости. — Полагаю, он заметил, как я изменилась в лице, поскольку тут же добавил: — Уверяю тебя, милая сестра, что больше не намерен настаивать на твоём обучении в пансионе. Мисс Флоренс Найтингейл объяснила мне, чем, э-э, опасны подобные заведения.

— Как любезно с её стороны! Удалось ли ей просветить и Майкрофта?

Ведь именно наш старший и удивительно упрямый брат законно считался моим покровителем.

Шерлок отвёл взгляд, тем самым подтвердив мои подозрения: опасность ещё не миновала. Мне следовало сбежать. При первой же возможности.

От этой мысли у меня сжалось сердце — я искренне наслаждалась компанией своего умного брата.

— То, почему я пошёл на такие меры и решился отыскать тебя столь вопиюще элементарным методом, о котором, конечно, должен был подумать ещё год назад, никак не связано с Майкрофтом.

— Что же случилось?

— Нечто крайне странное. С нами прелюбопытным способом связалась наша мать.

Глава девятая

МАМА!

— Так она жива?! — воскликнула я, невольно признавая вслух свой Потаённый страх: ведь мама не писала мне уже много месяцев, и я боялась, что её больше нет с нами... Грубо говоря, её никогда с нами и не было. Что там сказала цыганка про стрелу, запущенную в небо, и сову в лунной ночи? И про караван с прекрасными лошадьми, чёрный в белых звёздах? Разве не могло это быть туманным намёком на то, что мама отошла в мир иной, попрощалась с земной жизнью, поднялась к небесам?.. Я терпеть не могу эвфемизмы, но сама ищу в них утешения...

Шерлок посмотрел на меня скептически:

— Дорогая сестра, ты сочла её умершей лишь потому, что она не связывалась с тобой несколько месяцев? Мне она не писала много лет, но я никогда не сомневался, что наша матушка в добром здравии.

— Да, ведь ты знал, что Майкрофт отправляет ей деньги, — колко ответила я, пытаясь скрыть тревожное чувство, возникшее вместе с неожиданной мыслью: всего несколько часов назад мне встретилась цыганка... Но говорить об этом с Шерлоком нет смысла. Здесь дедуктивный метод не поможет. Вместо этого я спросила: — Так что за прелюбопытный метод? Что в нём любопытного?

— Я покажу тебе её «письмо», а ты сама сделаешь выводы. — Шерлок развернулся, как бы ожидая, что я пойду за ним.

— Хотя бы скажи, что там написано! — взмолилась я.

— Не знаю. Я его ещё не открывал. Оно адресовано тебе.

Мне хотелось кричать от нетерпения:

— Так ты надеешься заманить меня в ловушку?!

— Энола! — воскликнул Шерлок, оглянувшись через плечо, и я успела заметить, что на его лице появилось оскорблённое выражение, но он быстро взял себя в руки и сухо добавил: — Нет, я бы не посмел. Но нам лучше поговорить сидя. — Он кивнул на дом Флоренс Найтингейл, двери в который даже не закрывались, словно это было общественное учреждение, а не жилое здание, и все посетители — реформаторы, чиновники и другие — свободно входили и выходили, в то время как сама сестра милосердия скрывалась в своих комнатах на верхнем этаже. — Ведь на это твоего доверия ко мне хватит?

Как это ни прискорбно, моего доверия хватило бы и на большее.

Итак, мы вошли в кирпичный особняк на Саут-стрит, никому не представившись, не подав визиток, никем не замеченные; я не сомневалась, что это единственный богатый дом в Лондоне, в который спокойно, без препятствий могут войти высокий господин в цилиндре с лохматым псом и саквояжем и худосочная девушка в шляпке набекрень и модном платье, испачканном отпечатками собачьих лап. На первом этаже собралась целая толпа — похоже, здесь устроили какое-то собрание, и я заметила много людей в красной форме Армии спасения. Поэтому мы трое (считая Реджинальда) поднялись выше, в музыкальную комнату, где обычно проводила дни миссис Таппер, наслаждаясь сладкими звуками пианино — даже бедная глуховатая старушка слышала мелодию, если садилась совсем рядом с инструментом.

— Мисс Месхол! — вскричала она, как только я вошла. Для неё я всегда оставалась «мисс Месхол», её бывшей постоялицей и недавней спасительницей, какую бы маску я ни надевала: ведь она видела их все и сразу узнавала меня — неважно, походила я на выдуманную мною «мисс Месхол» или нет. Она тяжело поднялась с кресла-качалки и обняла меня за талию, а я прижалась щекой к её накрахмаленному белому чепцу — миссис Таппер едва доставала мне до плеч.

Шерлок принёс ещё два кресла, и мы уселись. От миссис Таппер не требовалось поддерживать светскую беседу. Тем более что она тут же устремила всё своё внимание на Реджинальда, лаская его трясущимися руками и приговаривая:

— Ну ты ‘акой хороший, настоящий старый колли, прям как на фермах держат, таким вот колли и должон быть, не с длинным носом, как ихолка, и паучьими лапами, какие по Хайд-парку хуляют...

Тем временем Шерлок положил свой саквояж себе на колени и, достав из него большой плоский конверт из коричневой бумаги, передал его мне:

— Некто неизвестный оставил его у двери кухни в Фернделл-холле посреди ночи.

Я взглянула на угольные изображения звёзд, глаз, сов, стрел, змей, лун и солнц и уверенно заявила:

— Его подложила цыганка. — Ведь я совсем недавно видела точно такие же рисунки на амулетах старой цыганки, и до этого они мне встречались —