Железный Замок - Александр Геннадьевич Больных Страница 33

— Я был и остался им. Не в твоих силах лишить меня титула.

Хани надоело бессмысленное препирательство, он подошел к Лосту и решительно потребовал:

— Отдай меч.

Того аж подбросило. Маска высокомерного спокойствия спала, уступив место дикой ненависти.

— Попробуй, — прошипел Лост, отступая на шаг.

— Неужели ты так и не понял, что не сможешь обратить могущество этого меча во зло? — спросила Рюби. — Все твои старания оказались напрасны, и не пытайся больше, иначе меч обрушится на тебя же.

— Это не Черный Меч! — истерически крикнул Лост. — Я умру, но не отдам его. И не думайте, что у меня в запасе только это жалкое оружие. Ты не подозреваешь об истинной мощи повелителей Найклоста. Не вынуждайте меня прибегнуть к крайним мерам, последствия будут ужасны.

— Может, лучше убить его? — предложил Дъярв. — Мне надоели угрозы проигравшего. Не забывайте, и загнанная крыса способна кусаться. Самый подходящий способ избавиться от нее — прикончить.

— Дурак! — каркнул Лост. — Ведь следующим на пути установления всеобщего добра вполне можешь оказаться ты сам. Или вы возьметесь за Тан-Хорез?

Дъярв побагровел, а Рюби смолчала.

— Прекратите, — вмешался Хани. — Вчера и так было пролито слишком много крови, хватит смертей. Лучше отдай меч, — он протянул руку.

То, что произошло дальше, оказалось совершенно неожиданным для всех. Лост взмахнул рукой, весьма недвусмысленно намереваясь снести Хани голову. Тот дернулся было, чтобы обнажить меч, однако непонятная сила помешала ему, остановив руку. Хани весь напрягся, но так и не смог разорвать невидимые путы. Он пытался сделать одно, а непослушные руки вытворяли совершенно другое.

Когда Хани протянул руку ладонью вверх, все подумали, что он сошел с ума. Впрочем, он тоже так подумал. Сейчас Лост убьет его. Меч засветился прозрачным голубым светом, точно готовился обрушить всю заключенную в нем мощь на дерзкого юношу. Хани окутало неяркое золотистое сияние. Когда меч Лоста коснулся его, мелькнула ярчайшая вспышка, люди зажмурились. Потом прозвучал посвист ветра, далекие раскаты грома, словно опять начиналась гроза… И меч пропал из руки Лоста.

Сияющий голубой сгусток, похожий на шаровую молнию, взмыл в воздух и нырнул в золотую сферу, разбрасывая фонтаны искр. Все стихло. Хани оторопело уставился на собственную руку, сжимающую гладиус.

— Э-э… — только и сумел выдавить он.

Первой опомнилась Рюби.

— Я же говорила, что эти мечи не способны творить зло, — сказала она почерневшему от бешенства Лосту.

Флоунинг, тяжело дыша, сжал кулаки и хрипло ответил:

— Решать, что есть добро и зло, будете, разумеется, вы. Никогда не сомневался в справедливости Радужников. Скрепя сердце, вы взваливаете на себя неблагодарную задачу судить и карать отступников. Скорбя и проливая слезы, вы уничтожаете зло; не ожидая благодарности, пытаетесь облагодетельствовать глупых… Пусть будет по-вашему. Но мы еще встретимся.

Он рванул лохмотья плаща, круто повернулся и широкими шагами двинулся прочь, только грязь комьями полетела из-под каблуков.

Дъярв достал кинжал и уже поднял руку, готовясь метнуть его в спину Лоста, но Хани остановил его.

— Почему? — разозлился Дъярв. — Это враг, лютый враг, который останется врагом до последнего своего вздоха и при каждом удобном случае будет стремиться отомстить. Неслыханная глупость — оставлять такого в живых. Да и опасно…

— И все-таки нет. Мы отобрали его оружие, теперь он безвреден.

— Сомневаюсь, — проворчал Дъярв.

— Возьми, — Хани протянул ему голубой меч.

Северянин недоверчиво улыбнулся, взял меч и покачал его на ладони. Потом прикрыл глаза, вслушиваясь в какие-то голоса, говорившие с ним одним, и решительно вернул меч Хани.

— Нет. Это оружие не для меня.

— Ты предпочитаешь Черный Меч?

— Я уже устал повторять и друзьям, и врагам, что не рвусь обладать Мечом Ненависти. Я больше ни разу не возьму его в руки. Что же до этого меча… Я его не чувствую, хотя мне показали его мощь. А если она мне неподвластна, то зачем мне сам меч? К тому же он слишком легковесен. — Дъярв презрительно хмыкнул. — Я предпочитаю мужское оружие. — Он подкинул и ловко поймал за рукоять увесистую секиру.

— Тогда отдадим его принцессе, — предложил Хани. — У меня уже есть один, второй меч мне не нужен.

— Точно так же, как и мне. Струи воздуха — не моя стихия. Вот если бы я получил меч, повелевающий морскими волнами, — мечтательно произнес Дъярв.

— Идем, — вмешался молчавший до сих пор Дайамонд.

Когда они вернулись в лагерь, Дъярв поспешил последовать доброму совету и направился к палатке Ториль, чтобы отдать ей голубой меч. Принцесса лежала по-прежнему бледная и неподвижная, ее глаза были все такими же тусклыми и безжизненными. Когда Дъярв, закашлявшись от смущения, положил меч рядом с ее исхудавшей рукой, какая-то искорка промелькнула в ее взоре, бескровные губы чуть шевельнулись. Дъярв обрадовался было, но в следующее мгновение принцесса опять впала в забытье. Огорченный Дъярв вышел из палатки.

И остановился как вкопанный. Что-то было не так, что-то неуловимо переменилось в окружающем мире. Но что?

Прибежал встревоженный Хани. Его движения были неловкими и скованными, будто ему приходилось преодолевать сопротивление липкой, вязкой массы.

— Как она? — поспешно спросил Хани и, не дожидаясь ответа, крикнул: — Проклятый Лост заколдовал весь мир!

Дъярв вскинул голову, настороженно оглядываясь. Только после слов Хани он понял, что изменилось. Все окружающее подернула странная дымка. Дъярв машинально попытался смахнуть невидимые слезы, но это было бесполезно. До них долетел рокот далекого прибоя, где-то грохотали огромные волны.

— Что это? — испуганно спросил Дъярв.

Неустрашимый северянин ощутил робость, потому что не понимал природы неведомой силы. Он не страшился обычной магии — молний, грома, а оружие просто презирал. Здесь же пришлось столкнуться с чем-то иным. Он словно погрузился на дно реки со странной студенистой водой, которая залепляла горло и заклеивала глаза.

С трудом переставляя ноги, прошагал встревоженный Дайамонд.

Дымка полностью закрыла горизонт. Скрежеща зубами от напряжения, Хани поднял руку и указал на тлеющий неподалеку костерок. Его пламя, недавно весело трещавшее на ветру, теперь колыхалось плавно и лениво, точно непонятная дрема, свалившаяся на Хани и Дъярва, возобладала и над огнем. Еще два-три неспешных взблеска — и огонь застыл.