Я их всех убил - Дениссон Флориан Страница 9

Павловски сделал шаг в сторону, взял маленький молоточек и ударил по колоколу.

Пронзительная нота зазвенела в комнате, провисев в воздухе несколько секунд, и Максим согнулся пополам, словно от внезапной сокрушительной боли. Он закричал и тяжело упал на колени на плотное ковровое покрытие.

Борис нагнулся над ним.

– Ты нормально? – с тревогой спросил он.

Максим сорвал с глаз повязку и зажал ладонями уши, словно хрустальный звон, чье эхо уже заглохло, продолжал сверлить его барабанные перепонки.

Он раскачивался взад и вперед. Павловски в растерянности попятился.

Кто подсунул мне этого психа?

Не прошло и минуты, как Максим успокоился и встал. Он осмотрел коврик, потом колокол и наконец пробежался по трекам плеера.

– Это коврик-аппликатор, на нем колючки в форме цветов лотоса, – сказал он, поворачиваясь к Борису. – Здесь комната для медитации.

Павловски на мгновение оторопел. Всего несколько секунд назад его коллега бог весть почему корчился от боли, а теперь разговаривает как ни в чем не бывало. Или это тоже часть странного маскарада?

– Ты объяснишь, что с тобой случилось, или и дальше будешь прикидываться? – резко бросил он.

Максим сразу не ответил: подождал, не сводя глаз с Бориса, пока тихий ангел пролетит. Павловски едва не вздрогнул от озноба. В этих карих глазах словно сосредоточилась вся печаль мира, однако взгляд казался опустошенным, лишенным души.

– Не волнуйся, – успокоил его Максим. – Просто при звуке колокола всплыло дурное воспоминание.

Внезапно его брови изогнулись, а глаза расширились. Он вздернул подбородок, и Борису померещилась улыбка, скользнувшая в уголках губ.

– Запахло «Блюстар»[8] – коллеги явно что-то нашли.

В ванной на нижнем этаже среди многочисленных экспертов царило приглушенное возбуждение, не предвещавшее ничего хорошего. Один из них, одетый в такой же цельнокроеный комбинезон, что и оба жандарма, вынырнул из ультрафиолетового ореола; на какое-то мгновение сцена напомнила ремейк посредственного научно-фантастического фильма. Техник взбежал по лестнице и остановился перед Борисом и Максимом, которые только что спустились по лестнице.

– В ванной повсюду следы крови! Кто-то попытался их скрыть, все отчистив, но они совсем недавние.

Непосредственно после того, как лейтенанту Ларше было доложено о новых данных в расследовании, в отделение жандармерии прибыл лично заместитель прокурора Республики. Он наскоро удостоверился, что права задержанного соблюдаются, и дал разрешение на двадцать четыре часа содержания под стражей. Ввиду вероятного криминального характера дела и обнаружения следов крови на месте проживания одной из предполагаемых жертв он поручил курировать следствие судье Моллену.

Список был большим – четыре потенциальные жертвы, – что наводило на версию о серийном убийстве, а потому следовало поручить дело кому-то на уровне. Патрик Моллен был следственным судьей, который занимался самыми жестокими происшествиями в регионе. Дело семьи Флактиф, когда убийцей руководила чистая зависть, причем тела убитых были сожжены в лесу в близлежащих горах; бойня в Шевалине, где была расстреляна семья в их собственной машине, а также велосипедист, которому не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Тогда избежать жуткой смерти удалось только двум маленьким девочкам, скорчившимся за спинками сидений. А из более свежих— дело Нордаля Леландэ, еще не дошедшее до суда, но уже разраставшееся, как спрут.

Ассия вышла к подчиненным и торжественно объявила:

– Прокуратура только что назначила курировать следствие судью Моллена.

По комнате прокатилась волна голосов. Все поздравляли друг друга с решением зампрокурора, выбравшего идеальную кандидатуру для такого рода расследования. И действительно, судья обычно давал дознавателям карт-бланш, а сам вмешивался крайне редко, что предоставляло бригаде необходимую свободу и позволяло тщательно отрабатывать каждую версию.

Глава следственной бригады подождала, пока восстановится тишина, и продолжила:

– В ванной комнате Колина Вассарда найдены следы крови, их отправили на анализ. Я жду от вас максимальной сплоченности и быстроты действия: нам неизвестно, живы или нет указанные в списке люди. Возможно, наш подозреваемый держит их где-нибудь взаперти, возможно, у него есть один или несколько сообщников: нужна полная информация, и как можно скорее!

Эмма только что получила оцифрованные видеозаписи с камер, расположенных снаружи маленького жандармского участка в Силлинжи, куда по собственной воле явился незнакомец. На заднем плане, в верхнем правом углу кадра можно было ясно рассмотреть силуэт тощего мужчины, выходящего из автобуса. И найденный у него билетик это подтверждал. Но они не продвинулись ни на йоту.

Вдруг Ахмед оживился и повернулся к напарнице:

– Эмма, есть кое-что новенькое! Прямо шквал ответов на наши запросы, и теперь у меня есть все адреса из списка.

Она улыбнулась и, хорошенько оттолкнувшись ногой, подъехала в кресле к столу Буабида.

– Нина Грокис-Стейнер, – продолжил он, запнувшись на фамилии, – улица Сент-Клэр, дом шестнадцать, старый город. Потом Харл Коммегерлин, живет на улице Андре Терье в доме тринадцать, недалеко отсюда, и, наконец, Иони Превис, дом четыре, улица Птит-Пьер в Анси-лё-Вьё.

Молодая женщина приблизила лицо к экрану и нахмурилась. Всякий раз, когда она так делала, под скулой на ее левой щеке появлялась ямочка.

– Харл через Х? Не Карл? – удивилась она.

– Да, это странно; я тоже сначала подумал, что он сделал описку. То есть я хочу сказать: ты же видела этого субчика, у него явно мозги набекрень; ан нет, тот действительно Харл Коммегерлин. Через Х.

– В жизни такого не встречала, – пробормотала она, обращаясь скорее к себе, чем к коллеге.

Она поблагодарила Ахмеда и направилась в кабинет Ассии, чтобы отчитаться по всей форме.

Получив разрешение войти, Эмма обвела взглядом помещение и отметила, что лейтенант Ларше по-прежнему не добавила в обстановку ничего своего. Она заступила на должность больше двух месяцев назад, а здесь не было ни единой детали, как-то связанной с ее личной жизнью. Она даже не постаралась как-то прикрыть следы множества рамок с фотографиями, которые ее предшественник Анри Саже развесил повсюду, стремясь увековечить путешествия, которые совершил за долгие годы.

Несколько секунд молодая женщина рассматривала начальницу. Та уткнулась носом в толстенное досье, содержание которого заставляло ее хмуриться. Эмма отметила, что Ассия не морщит лоб, и решила, что та крайне соблазнительна. Идеальный плод любви двух континентов, причем плод, в который Эмма охотно вгрызлась бы.

– Слушаю вас, – проговорила Ассия.

– У нас есть адреса, по которым проживают все, упомянутые в списке.

– Отлично, – бросила та, поднимая голову. – Распределите объекты между следственными группами и принесите мне как можно скорее отчет. Подержим нашего друга еще несколько часов на холодке, а потом ткнем его носом в улики, которые вы раздобудете.

– Да, если удастся найти что-нибудь конкретное.

– Само собой, аджюдан Леруа. – Ларше опустила голову и снова погрузилась в свои бумаги, что послужило для Эммы знаком завершения беседы.

6

Нина Грокис-Стейнер, второе имя из списка, жила в маленькой квартирке над популярной пиццерией в историческом центре Анси. Все вокруг было пропитано духом Средневековья, и, если абстрагироваться от нескольких деталей, напоминающих о сегодняшнем дне, легко было поверить в возвращение на несколько столетий назад: замки на холмах, вдалеке причудливые крыши старинных домов, тысячелетние камни мощеных улиц, лабиринт неглубоких каналов, из-за которых это место прозвали Альпийской Венецией.

Всякий раз, когда Эмма попадала в старый город, ее охватывала странная ностальгия по давно прошедшим временам, которых она не знала, но стоило закрыть глаза и хорошенько вслушаться, как она начинала различать цокот копыт лошадей, тянущих шаткие повозки по булыжникам улицы Сент-Клэр.