Домохозяйка - Фрида МакФадден Страница 8

— Вы кто? — раздается тоненький голосок.

Я как раз вынимаю из машины последнюю партию посуды. Вздрагиваю и резко поворачиваюсь. Позади стоит Сесилия, ее бледно-голубые глаза буравят меня. Она одета в белое платье с оборками, которое делает ее похожей на куклу. Под куклой я подразумеваю ту говорящую штуковину, которая убивала людей в «Сумеречной зоне».

Я не заметила даже, как она вошла. Нины тоже нигде не видно. Да откуда вообще взялся этот ребенок? Если вдруг окажется, что Сесилия уже десять лет как померла и превратилась в призрак, я тут же уволюсь.

Хотя, скорее, нет. Но обязательно потребую повышения зарплаты.

— Привет, Сесилия! — весело говорю я. — Меня зовут Милли. С этого дня я буду работать в вашем доме — убирать, стирать и присматривать за тобой, когда твоя мама попросит. Надеюсь, нам с тобой будет интересно.

Сесилия моргает своими блеклыми глазами.

— Я хочу есть.

Ах да, надо не забывать, что она обычная девочка — ест, пьет, капризничает и ходит в туалет.

— Чего бы ты хотела?

— Не знаю.

— Хорошо, а какая еда тебе нравится?

— Не знаю.

Я скриплю зубами. Сесилия превратилась из жуткой девочки в противную девчонку. Но ведь мы только-только познакомились. Уверена — пройдет несколько недель, и мы станем лучшими друзьями.

— Ладно, я сейчас приготовлю тебе перекус.

Она кивает и залезает на один из табуретов, окружающих кухонный остров. Ее глаза по-прежнему сверлят меня, как будто силятся прочесть все мои тайны. Лучше бы ей усесться в гостиной и смотреть мультики по своему гигантскому телевизору, чем сидеть здесь и… пялиться на меня.

— Что тебе нравится смотреть по телевизору? — спрашиваю я, надеясь, что она поймет намек.

Она набычивается, как будто я ее оскорбила.

— Я предпочитаю чтение.

— О, это здорово! Что тебе нравится читать?

— Книги.

— Какие?

— Которые со словами.

Ах вот, значит, ты как, Сесилия. Ладно, если она не хочет говорить о книгах, я могу сменить тему.

— Ты только что вернулась из школы? — спрашиваю я.

Она хлопает глазами:

— А откуда же еще?

— Но… как же ты добралась до дому?

Сесилия испускает раздраженный вздох.

— Мама Люси забрала меня с балета и привезла домой.

Минут пятнадцать назад я слышала, как Нина возится наверху, значит, полагаю, она дома. Интересно, должна ли я дать ей знать, что ее дочь вернулась из школы? С другой стороны, не хочется ее беспокоить, к тому же одна из моих обязанностей — присматривать за Сесилией.

Благодарение богу, девочка, кажется, потеряла ко мне интерес и принялась копаться в своем бледно-розовом рюкзачке. Я нахожу в шкафу немного крекеров Ritz и банку арахисового масла. Намазываю масло на крекеры, как это, бывало, делала моя мать. Повторение движений, которые так много раз проделывала для меня мама, заставляет меня почувствовать легкую ностальгию. И грусть. Никогда не думала, что мать вышвырнет меня из своей жизни. «Всё, Милли. Это последняя капля».

Покончив с маслом, я тонко нарезаю банан и кладу по ломтику на каждый крекер. Обожаю комбинацию арахисового масла с бананами.

— Та-да! — Ставлю блюдо с вкусняшками перед Сесилией. — Крекеры с арахисовым маслом и бананами!

Ее глаза расширяются.

— Арахисовое масло и бананы?

— Поверь мне — это очень вкусно.

— У меня аллергия на арахисовое масло! — Щеки Сесилии становятся пунцовыми. — Оно может меня убить! Ты пытаешься меня убить?

У меня падает сердце. Нина не упоминала об аллергии на арахисовое масло. И ведь банка преспокойно стоит в кухонном шкафу! Если у ее дочери смертельная аллергия на арахисовое масло, почему оно вообще водится в их доме?!

— Мамочка! — вопит Сесилия и мчится к лестнице. — Служанка пыталась отравить меня арахисовым маслом! Мамочка, спаси!

О Господи.

— Сесилия! — свистящим шепотом произношу я. — Это была случайность! Я же не знала, что у тебя аллергия, и…

Но Нина уже несется вниз по лестнице. Несмотря на беспорядок в доме, она выглядит как с иголочки в очередных своих ослепительно-белых юбке и блузке. Белый — ее любимый цвет. У Сесилии, судя по всему, тот же вкус. И обе составляют пару к дому.

— Что происходит? — вскрикивает Нина, сбежав вниз.

Я съеживаюсь, когда Сесилия бросается к матери и обхватывает ее руками.

— Мамочка, она заставляла меня есть арахисовое масло! Я говорила ей, что у меня аллергия, но она не слушала.

Бледная кожа Нины вспыхивает.

— Милли, это правда?

— Я… — В горле у меня совсем пересохло. — Я не знала, что у нее аллергия. Клянусь!

— Я же говорила тебе о ее аллергиях, Милли! — хмурится Нина. — Это неприемлемо!

Никогда она мне не говорила! Ни слова о том, что у ее дочери аллергия на арахис. Голову даю на отсечение. А даже если бы говорила, то почему в шкафу стоит банка с арахисовым маслом?! Впереди, на самом виду!

Но она не поверит ни одному моему оправданию. В ее голове я чуть не убила ее дочурку. Вижу, как работа уплывает из моих рук.

— Я очень виновата. — Ком в горле мешает мне говорить. — Наверное, я забыла. Обещаю — впредь этого не повторится.

Сесилия рыдает, а Нина, прижав дочку к себе, ласково гладит ее белокурые волосы. В конце концов рыдания утихают, но Сесилия продолжает липнуть к матери. Я ощущаю сильнейший укол вины. Глубоко в душе я знаю, что нельзя кормить ребенка, не посоветовавшись с родителями. Я полностью неправа, и не будь Сесилия начеку, могло случиться необратимое.

Нина делает глубокий вдох. На мгновение закрывает глаза и снова открывает.

— Хорошо. Но обещай, что больше не станешь забывать о таких важных вещах.

— Не стану. Клянусь! — Я сцепляю руки вместе. — Давайте я выкину банку?

Она пару секунд молчит. Затем:

— Нет, лучше не надо. Мало ли — вдруг понадобится.

Мне хочется вскинуть вверх руки. Но если хозяйка предпочитает хранить смертельно опасную субстанцию в своем доме, то это ее решение. Зато я твердо уверена: я больше никогда даже не подойду к этой банке.

— Да, кстати, — добавляет Нина. — Когда будет готов ужин?

Ужин? Я еще и готовить должна была? Кажется, Нина вообразила себе еще один разговор между нами, которого никогда не происходило? Но я не собираюсь снова оправдываться после провала с арахисовым маслом. Покопаюсь в холодильнике и найду что приготовить.

— В семь часов, — полувопросительно говорю я. Три часа — этого времени более чем достаточно.

Она кивает.

— И никакого арахисового масла к ужину, верно?

— Нет, конечно же нет!

— Пожалуйста, больше не забывай, Милли.

— Не забуду. Больше ни у кого нет аллергий на что-либо? Или непереносимостей?

Может, у ее дочурки аллергия