Протокол для гувернантки - Гийом Лавенан Страница 4

Вы подойдете к школе. Там, перед школьным забором, вы встретите других детей, которых приведут взрослые, иногда даже целые семьи, и все они будут поправлять ранцы на плечах малышей, совать им в руки перекус, целовать в лоб, и вы повторите за ними всеми: ранец, перекус, поцелуи.

Елена присоединится к друзьям. К вам подойдет мужчина, тот, что выходил из дома с ребенком. Вы заметите на его лодыжке, не прикрытой темными джинсами, татуировку – две линии. Он незаметно сожмет ваше предплечье. Как ее зовут? Елена, ответите вы. Он продолжит: когда вы тут появились? Вчера. Когда уедете? Вы скажете, что вам это неизвестно. Он вытрет капельки пота над верхней губой. Боюсь не справиться, прошепчет он, а потом поймет, что все дети уже вошли в здание школы и взрослые тоже отправились по своим делам. Вы двинетесь за ними следом, каждый к своему саду, своей дорожке, своему крыльцу. Мужчина с татуировкой зайдет в свой дом, а вы пойдете дальше, к своему.

Сосед с мотоциклом по-прежнему будет у себя во дворе. Он отвлечется и улыбнется вам, вытирая руки о грязную майку. Проводит вас взглядом до самой двери. Запритесь. Вам еще долго будут слышны металлические звуки его инструментов. Стук, скрежет, царапанье. И еще ругань.

16.

Днем на вас навалится скука. Вы будете следить за тем, как ветер треплет плющ у входной двери. Вишневое дерево в глубине сада уже успеет зацвести, и вы сможете любоваться им часами. Ваши глаза будут снова и снова рассматривать все вокруг. Лужайку. Проходящих по улице людей. Цветущую вишню и проходящих людей. Плющ у двери – вы изучите его стебли, листья, новые побеги. Его корни-прицепки. Вы слегка приберетесь. Вскипятите воду. Воздух в доме покажется вам тяжелым, спертым. Вам захочется на улицу. Но придется дождаться вечера, чтобы вновь оказаться на свежем воздухе, увидеть широкие тротуары, мужчину с черными волосами, родителей, которые явятся за своими детьми, а потом быстрыми вереницами разойдутся по домам, и потом, около пяти часов, на улицах никого или почти никого не останется – из окна вы заметите лишь несколько промелькнувших теней.

17.

Первая неделя пройдет без волнений. Все будет на своих местах. Наступит вторая среда. В этот день вы поведете Елену гулять в парк, а еще на урок пения, для чего вам придется отправиться в другую часть района, но тротуары на этом новом маршруте будут столько же удобными. Вы пройдете мимо нескольких магазинчиков: обувного – c заставленной ботинками витриной, невыразительного – книжной лавки, в глубине которой пожилой мужчина будет ждать клиентов, которых вы так и не увидите, и парфюмерного бутика. Только в нем, расположенном на первом этаже здания более представительного, чем прочие, вы заметите нескольких пенсионного возраста покупателей.

Вы доберетесь до школы пения. Елена прижмет ладонь к поверхности стеклянной двери и с довольным видом громко объявит: это месье Ален, мой учитель. Она уберет руку, и под ней обнаружится щека молодого человека во фраке, стоящего на сцене оперы: одна его рука будет вытянута вперед, а другая прижата в сложенном виде к туловищу. Его лихорадочный взгляд будет направлен на партнера, полностью оставшегося за пределами кадра, за исключением пряди волос. Внизу картинки вы прочтете несколько рукописных слов: пение – наша страсть, наша миссия; а вверху – название школы:

Школа пения Жана Алена

Пока вы будете вдвоем изучать афишу, изнутри к стеклу приблизится женщина с худым лицом, и на какое-то мгновение, несмотря на нереалистичную перспективу, покажется, будто мужчина с афиши признается ей в любви. Положив руки на бедра, она нагнется вперед и сделает Елене знак заходить. Елена толкнет стеклянную дверь. Елена, моя малышка, воскликнет дама и начнет ее целовать, поторопись, месье Ален тебя ждет. Елена убежит.

Дама примется вас расспрашивать. Вы объясните, кто вы и каковы ваши обязанности, в том числе что вам предполагается делать сегодня здесь, в этом пыльном помещении. Сохраняйте вежливый тон, даже если это не сработает, ведь эту даму ничто не сможет полностью успокоить, и вам будет нужно ее понять: она так долго здесь работает, начала в двадцать, и перед ней прошли все местные дети, она может сказать, кто где живет, кто с кем знаком, кто кого приводит, и вы с вашим худым телом в легкомысленной голубой тунике недолго будете вводить ее в заблуждение. Вы покажетесь ей подозрительной с первого взгляда. Нужно всегда стараться понять, что чувствуют люди, говорит Льюи, стараться ставить себя на их место, ведь то, что они чувствуют, мы уже когда-то чувствовали, то, что они думают, мы уже когда-то думали, да и они тоже в курсе наших переживаний. Ошибка, большая ошибка, и Льюи драматично машет руками, считать себя исключением из этого правила, думать, что мы – в этот момент Льюи опустошает свой стакан – в том или ином смысле уникальны.

Дама укажет вам на банкетку у серой стены прямо напротив ее стола. Так, всего в нескольких метрах от нее, вы и будете проводить по средам послеполуденное время – столько времени, сколько будет длиться урок Елены, чей приглушенный голос вы будете слышать из-за перегородки. Дама, сидя за внушительным электронно-лучевым монитором, будет то и дело поглядывать на вас. Сначала вам покажется, что она составляет отчет, в котором указывает ваши цвет кожи, глаз, особенности положения тела, слова, которые вы используете, и интерпретирует ваши манеры, поэтому вам захочется не иметь ни манер, ни положения тела, но если вы попытаетесь что-то предпринять, это лишь усугубит неправильность вашего поведения. Вам захочется уйти, немного прогуляться, подождать в другом месте, но нужно будет держаться, машинально поглаживать ткань банкетки, взять журнал, читать его или притвориться, что вы его читаете. Везде, где вы окажетесь, вы столкнетесь с таким сопротивлением, такими подозрениями. Не обращайте на это внимания. Следуйте протоколу.

Просмотрите буклеты, сваленные на журнальном столике рядом с вами. Вы найдете среди них и наши с гордым заголовком «Обслуживание на дому», под которым размещена фотография счастливой семьи: отец, мать и рядом с ними ребенок – его держит на руках молодая улыбающаяся девушка, гувернантка, – многие до сих пор помнят, как Льюи это говорит – стараясь звучать, старомодно и иронично, – гувернантка, сжимающая ребенка в своих объятиях, уютных объятиях, напевает Льюи, изображая эту сцену. Вы не удержитесь