Проклятие Озерной Ведьмы - Стивен Грэм Джонс Страница 33

Но когда его рука касается плеча Джослин, она стряхивает ее, у нее и в мыслях нет остановиться.

– Отпусти ее, отпусти! – говорит Тифф у меня за спиной.

Баннер поворачивается к нам.

– «Отпусти ее»? – повторяю я.

Баннер отпускает ее, возвращается к нам. К телефону Тифф.

– Они все теперь, м-м-м… в помощниках шерифа? – говорит Тифф, пожимая плечами, словно говоря, что это не ее идея. – Дело рук Уолта.

Уолтер Мейсон, шеф добровольной пожарной команды.

– В помощниках? – говорит Баннер.

– Чтобы остановить это, – говорит Тифф, раскрывая руку, представляя нам пожар, словно мы сами о нем не знаем.

– С бензопилами? – спрашивает Баннер.

– КТН дал денег, – говорит Тифф. – Они, я не знаю – спилены ли уже все деревья вокруг Терра-Новы, если так, то домá на сей раз, может быть, не сгорят.

– «Консорциум Терра-Нова»? – спрашиваю я. – Ты говоришь о Лане Синглтон?

Тифф пожимает плечами.

– Но это же национальный заповедник! – говорю я. – Он им не принадлежит! – Я смотрю на Тифф, на Баннера, потом добавляю: – Разве нет?

– И что из этого получится? – бормочет Баннер, на него эта история, кажется, произвела впечатление.

– Сколько? – спрашиваю я Тифф.

– Три тысячи на бензопилы, тысяча пятьсот на топоры, – отвечает она.

– Черт, – говорю я и качаю головой. – Настоящая сцена из «Челюстей», правда? Там все эти глупые рыболовы собираются поймать большую рыбу-убийцу?

– Они не хотят, чтобы все снова сгорело, – говорит Тифф, словно убеждая меня в правильности этого плана.

– А как насчет домов, которые стоят здесь? – спрашиваю я, выкидывая руку в сторону Пруфрока.

– Кто-то пострадает, – говорит Баннер.

– Думаешь? – говорю я, и на мгновение просыпается мое прежнее «я» девочки из средней школы.

– Мне нужно… – говорит Баннер, собираясь выйти навстречу и быть по-шерифски официозным.

– С ней все будет в порядке, – говорю я об Эди, но потом поворачиваюсь и спрашиваю у Тифф: – Да?

– Она в кабинете, – говорит Тифф, провожая взглядом уходящего в темноту Баннера. – Он даже своей шерифской куртки не надел.

– Ты его секретарь, а не жена, – напоминаю я ей.

– А ты его няня? – отвечает мне Тифф.

Мне в ответ остается только покачать головой, это она мощно. Либо так, либо затеять с ней драку прямо здесь, перед офисом шерифа.

– Нам нужно… – говорю я, распахивая дверь.

Тифф всматривается в темноту, в огонь, словно допрашивает его, потом ныряет у меня под рукой в дверь, чтобы заняться своим делом.

Я еще несколько мгновений стою на месте. Достаточно долго, чтобы услышать, как заработала над водой бензопила.

Это будет здорово, да.

Тифф останавливается у своего стола. Я кратчайшим путем направляюсь в кабинет.

Эди опять рисует. Все еще.

Я не спешу, стараюсь беречь нервы хотя бы внешне, но мои пальцы – опять – лезут в сумочку на ремне за очередной таблеткой.

Но я рано научилась брать с собой не больше определенного количества. Потому что ты можешь забыть, насколько зависима от них, а поймешь, только когда ты, как Самара на дне фармацевтического колодца, смотришь вверх на далекий кружок света.

– Можно мне посмотреть? – спрашиваю я.

Эди наклоняет блокнот у себя на коленях, чтобы мне не было видно, и качает головой – нет, нельзя.

Я чуть отхожу в сторону, чтобы она знала, что я не подглядываю, как раз в тот момент, когда мимо окна проходит кто-то из местных с бензопилой, а глаза Эди в этот миг превращаются в долларовые монетки, а рот в худшую из резаных ран.

У Баннера будет много дел, верно?

Затем по улице идет человек, совершенно мне не знакомый. В руках у него топор.

Я даже не думала о том, что в городе осталось столько народа.

Но, может быть, некоторые из них уже были на шоссе, когда их телефоны раззвонили эту новость.

«Тут настоящий денежный дождь. Остается только встать на ноги и ловить монеты».

Да, я это понимаю. И все же.

Я подхожу поближе к окну, пытаюсь увидеть толпу, двигающуюся по пристани, но люди с лодок и каноэ словно перевернутые черепахи – их лица трудно разглядеть.

И… и…

Я резко вдыхаю прохладный воздух.

Одно из проходящих мимо лиц смотрит на меня.

Это женщина с сумасшедшими длинными волосами, черными, путаными.

На ней светлый ночной халат, она идет босиком, но не в толпе с бензопилами. Скорее можно сказать, что толпа обтекает ее, их глаза устремлены на другой берег озера.

– Морин Прескотт, – бормочу я.

Мать Сидни из третьего «Крика».

Вот только, напоминаю я себе, это происходит в реальной жизни.

А это значит: Салли Чаламберт, бывшая последняя девушка, а ныне душевнобольной пациент, сбежавший из клиники.

Я осторожно подхожу к столу Баннера, нажимаю кнопку на его телефоне – вызов стола Тифф. На кнопке все еще тесным почерком Харди написано: МЕГ.

– Да, Джейд? – говорит Тифф в трубку.

– Эди остается на тебе, – говорю я и вешаю трубку, пока она не успела возразить.

Но когда я обхожу стол, я вижу Эди – она стоит, протягивая мне блокнот для рисования.

– Ах, спасибо, – говорю я ей и опускаюсь на одно колено, чтобы поблагодарить ее, как она того хочет.

Это… берег озера? Маленькая бухточка. Как устье Дьявольского ручья, вот только без Пруфрока за ним? Просто дерево в форме цифры 4, и это, вероятно путаница в голове Эди, но она все равно нарисовала то, что нарисовала? Имея в виду, что это место где-то по другую сторону озера, которую она видела, когда ее и Лету катал Баннер в один из его выходных. Что ж, либо на другой стороне озера есть какая-то другая бухточка, либо это бухточка выдумана.

В воде стоит либо маленькая девочка, либо женщина не в масштабе.

Мое сердце падает.

– Кто это? – спрашиваю я, стараясь говорить голосом совершенно, совершенно спокойным.

– Это я! – говорит Эди, и спустя мгновение, которое мне нужно для перенастройки головы и для того, чтобы сердце перезапустилось, я прижимаю ее к своему боку, крепко закрываю глаза.

– Спасибо, спасибо, очень красиво, – говорю я ей. А потом: – Сейчас придет Тиффани… можешь показать это ей!

Если Эди и замечает мою напускную веселость, то никак не демонстрирует это.

Она вырывает рисунок из блокнота, протягивает мне.

– Ты уверена? – спрашиваю я, уже сложив две стороны, но не разгладив в середине.

– Это тебе! – говорит она.

Я снова обнимаю ее, теперь дольше прижимаю к себе, потом распрямляюсь и говорю:

– Тете Джейд нужно в туалет.

Я киваю головой, как если бы Эди не поняла моих слов.

В кабинете звонит телефон, а потом смолкает посреди звонка, значит,