Пионерская клятва на крови - Эльвира Владимировна Смелик Страница 3

– Пап, я пойду. Пока, – пообещала: – Я вам напишу. Завтра. Или даже сегодня.

– Хорошо, беги, – закивал папа.

И Инга на самом деле почти побежала, правда, на середине пути остановилась, оглянулась, чтобы еще раз помахать папе рукой, и лишь затем двинулась дальше, к концу шеренги забиравшихся в автобус ребят. Но как только подошла ее очередь, как только она ухватилась за поручень, готовясь шагнуть на первую ступеньку, раздалось:

– Инга! Инга! Подожди!

Она замерла, обернулась, вопросительно посмотрела на папу.

– Ты сумку забыла! – выкрикнул он.

И действительно, в его выставленной вперед руке болталась Ингина сумка, а в ней лежали очень важные вещи. Пакет посыпанных сахаром поджаристых сухарей, которые так приятно погрызть. Еще один пакет, но поменьше, с кисленькими леденцами, не только вкусными, но и полезными в дороге, как самое простое средство от укачивания. Два сочных яблока, способных перебить не вовремя возникшую жажду. Книжка, на случай если захочется почитать. Набор цветных ручек: синяя, красная, черная и зеленая. Почтовые конверты для писем и блокнот – не просто чистый, нетронутый, а очень даже особенный: с рисунками, со словами и аккордами песен, со стихами, чужими и немножко своими, спрятанными между ними, будто их тоже сочинил какой-то известный поэт.

Разве можно уехать без всего этого? Конечно же, нет! И пришлось Инге отпускать поручень, отодвигаться в сторону, освобождая дорогу другим, топать к папе за сумкой. Потому она и попала в автобус последней. Точнее, предпоследней.

Поднявшись по ступенькам, Инга, не останавливаясь, двинулась по проходу, отыскивая свободное местечко.

Возле пары ближайших к двери кресел стояла Людмила Леонидовна, держала в руках список отряда и раз за разом обводила сосредоточенным взглядом салон. На сиденье перед ней лежала стопка путевок, на соседнем – спортивная сумка, наверняка принадлежавшая вожатому Коле, и стояла прислоненная к спинке гитара. Но Инга в любом случае не стала бы пристраиваться рядом с воспитательницей, а все остальные ближайшие места, похоже, давно уже были заняты. Разве только в самом конце места остались.

Хотя по большому счету Инге было абсолютно все равно. В транспорте ее не укачивало, и ни с кем из ребят она еще не успела познакомиться. Ну, в конце так в конце.

Легко примирившись с ситуацией, она даже прибавила шаг и смотрела исключительно вперед, а не по сторонам. Поэтому едва не проскочила мимо свободного места, внезапно обнаружившегося в середине салона.

Да точно бы проскочила, не заметив, если бы ее не окликнули. Не по имени, а коротким обезличенным «эй». Но Инга все-таки притормозила и обернулась.

– Если хочешь, садись сюда, – предложил ей совершенно незнакомый, впрочем, как и все остальные, мальчишка. Затем для чего-то добавил: – Здесь свободно. – Как будто без его пояснений это было неочевидно.

Долго раздумывать Инга не стала, а уж тем более придавать какое-то особое сокровенное значение тому, что только они на весь автобус нарушат невольно установившееся правило рассадки: девочка с девочкой, мальчик с мальчиком. Не сказав ни слова и даже толком не рассмотрев предполагаемого соседа, она плюхнулась в кресло, поставила на колени едва не забытую сумку.

– Ну что, все устроились? – тут же прозвучал громкий и четкий вопрос.

Людмила Леонидовна, поворачивая голову то налево, то направо, прошла вдоль салона туда и обратно, по пути дважды пересчитав своих новых подопечных, опять остановилась возле своего места и, чуть нагнувшись, поинтересовалась у Коли:

– Что там?

Тот легко заскочил на ступеньку и доложил:

– Вроде бы все загрузились. Начальство автобусы обходит. Сейчас и до нас доберется.

– Значит, скоро поедем, – с нескрываемой надеждой вывела Людмила Леонидовна.

Видимо, она тоже устала от всей этой волнительной сутолоки, поэтому с нетерпением ждала момента, когда дверь закроется и автобус тронется с места. Тогда натянутая пружина внутри немного раскрутится и станет гораздо легче.

– А тебя как зовут? – внезапно прилетело со стороны соседа.

Инга развернулась, с настороженным интересом воззрилась на мальчишку.

Вообще-то на вид он был вполне ничего – русые волосы, серые глаза, острый подбородок – можно сказать, симпатичный, чисто по-человечески. И смотрел пусть и чуть исподлобья, но не заносчиво, не нахально, не насмешливо, а дружелюбно и немного неуверенно.

– Инга, – представилась она.

Мальчишка сдержанно улыбнулся, доложил:

– А меня Лёша.

– Угу, – промычала Инга, не совсем понимая, как отнестись к этому незапланированному и чересчур быстрому знакомству.

Еще и отъехать не успели, а они уже разговаривали. Точнее, Лёша спрашивал, а Инга выдавала односложные ответы, хотя всего минуту назад предполагала: они так и просидят всю дорогу, каждый сам по себе.

Не то чтобы она была необщительной, или стеснительной, или нелюдимой, просто в подобных случаях Инга предпочитала не спешить, а для начала немного присмотреться. Но Лёша, похоже, привык знакомиться по-другому. Или не привык, но почему-то сейчас вел себя именно так.

– Если хочешь к окну, можем местами поменяться, – неожиданно предложил он.

Инга озадачилась только сильнее, уставилась на него еще пристальней, спросила:

– А ты разве не хочешь у окна?

Лёша почему-то смутился, даже едва заметно покраснел, несколько секунд молчал, сжав губы в тонкую линию, потом все-таки произнес с нарочитой небрежностью:

– Мне без разницы.

Инга недоуменно хмыкнула, дернула плечом.

– Вот и мне.

Хотя на самом деле, если быть до конца честной, она бы поменялась. Ведь сидеть у окна действительно интересней и удобней. И она уже хотела согласиться, но тут с передней площадки донеслись шум и громкие взрослые голоса. А когда они умолкли, зашипела дверь, теперь уже закрываясь, загудел мотор. Затем с улицы долетел резкий сигнал милицейской сирены, и спустя всего несколько секунд автобус вздрогнул и тронулся с места.

Инга чуть приподнялась в кресле, посмотрела в окно, выискивая взглядом папу. Он нашелся довольно быстро, заметил ее, заулыбался, замахал рукой. Инга тоже ему помахала, а когда немного проехали вперед и папа исчез из вида, опять села прямо, откинулась на спинку, зажмурила глаза.

Каждый раз в такой момент ей казалось: обычная жизнь остановилась, осталась позади, в сквере за Домом культуры, породив напоследок пузырь новой реальности, в которую впустила не всех, а только их – ехавших в автобусах детей и взрослых. Да и то не навсегда, а на время. До прощального костра, до последней линейки и минуты мучительного расставания в том же месте, в котором все началось. А может, и в то же самое время, будто для всего остального мира и не существовало этих двадцати восьми проведенных в лагере дней.

Глава 2

Генка