Не бойся Жнеца - Стивен Грэм Джонс Страница 28

Ключи в запертом шкафчике, но, поскольку это Пруфрок, а не учреждение в Бойсе, маленький ключ от шкафчика висит на крючке под стойкой.

Дженнифер подкатывает на кресле к краю стойки, оставляет на ней чашку с кофе и дальше крадется, будто преступница, крепко зажав ключ в руке.

Плевое дело.

«Все получится», – подбадривает она себя, неторопливо пересекая широкий вестибюль.

– Эй, эй! – все-таки говорит ей вслед какая-то женщина.

Дженнифер облизывает губы, придает лицу нужное выражение, как у олененка Бэмби, и, продолжая идти, оборачивается.

Это Кристин Джиллетт, в своей инвалидной коляске.

– У тебя прическа другая, – говорит она и тянет руку к голове Дженнифер.

По лицу Дженнифер разливается тепло.

– «Стейси Грейвс – неведомая сила», – декламирует Кристин Джиллетт, будто эта считалочка у нее наготове. – «Норовит…»

– «…забрать тебя в могилу», – против воли доканчивает Дженнифер.

Эти строчки пронзают ее сердце, всю ее жизнь.

Кристин Джиллетт первой рассказала Дженнифер о Стейси Грейвс. Фактически она единственная, кто видел Стейси.

Вот и оставалась бы единственной.

– Твой учитель истории поставил тебе хорошую оценку? – спрашивает Кристин Джиллетт плавным бабушкиным голосом и поднимает древнюю руку, будто хочет дотронуться до Дженнифер.

– Извините, я… – Дженнифер хочет отстраниться, сбежать, чтобы никто ее не застукал, ведь она идет по коридору туда, куда ей идти не положено.

– Ты сказала мне, что вернешься, – говорит Кристин Джиллетт. – И вернулась. Ты здесь.

Дженнифер моргает, в глазах вспыхивает огонь, а сердце готово выскочить из груди.

Девочки-сироты тают от счастья, когда кто-то вроде Кристин Джиллетт их вспоминает и даже замечает, что у них новая прическа.

Но Дженнифер на задании.

– По-моему… вы меня… я не… – мямлит она и отступает, а Кристин Джиллетт так и ждет с поднятой рукой. Дженнифер хочется подбежать к ней, сесть на корточки, зарыться головой в колени этой старухи, пусть погладит ее новую прическу…

– Простите, – говорит она проходящей мимо медсестре. Потом тише, чтобы никто, кроме нее, не услышал: – Кажется… она считает, что знает меня.

Медсестра останавливается, переводит взгляд с Кристин Джиллетт на Дженнифер.

– Я знала, что ты вернешься, – говорит Кристин Джиллетт. Медсестра встает между ними, начинает увещевать старушку, как ребенка, спрашивает, за кого она принимает эту симпатичную девушку. Дженнифер поворачивается и уже не уходит, а бесшумно ускользает; ключ впился в ладонь, колени стучат друг о друга, пятки едва отрываются от пола.

Быть стервой – дело непростое.

Но я еще вернусь, посылает она сигнал Кристин Джиллетт.

Второй раз за десять лет.

Сейчас нужно пройти по коридору, чтобы больше ее никто не остановил.

– Девушка, девушка! – негромко зовет ее медсестра, но Дженнифер делает вид, что не слышит.

Еще двадцать секунд – и она возле комнаты 308, а в голове так и вертится старая считалочка:

Стейси Грейвс – неведомая сила,

Норовит забрать тебя в могилу,

Если ночью Стейси где-то встретишь,

Так и знай: не жить тебе на свете.

Потечет кровавая вода,

Заберет с собою навсегда,

Если будешь ты ушами хлопать,

Стейси враз возьмет тебя за…

«Но Стейси Грейвс нет, – напоминает себе Дженнифер. – В конце концов озеро забрало ее к себе».

Дженнифер закрывает глаза, заставляет себя сказать, как оно вышло на самом деле: ее взял к себе Иезекииль, в свою святую церковь в Утонувшем Городе.

Вот и все.

Эта Стейси Грейвс вовсе не была чудовищем – не более чем Дженнифер в свою бытность Джейд. Она просто не все понимала.

«Так что ты, – говорит себе Дженнифер, – все сделала правильно».

Она должна была прижать к себе тельце Стейси Грейвс и держать его под поверхностью озера, которое для той – яд, пока обе не утонули.

Должна была.

Поэтому она и не любит пруфроковцев: они не пустили на порог маленькую голодную девочку, которая жила на их грязных улицах, будто кошка. И мальчишек не любит: они бросили эту маленькую девочку в воду, хотели доказать, что она ведьма.

А сейчас Дженнифер сама как Стейси.

«Я бы тоже отскочила от воды», – говорит себе Дженнифер.

Поверхность воды оказалась бы прочной, Дженнифер тоже встала бы на нее и дала деру на четвереньках, потому что не потерять равновесие на озерной глади – это что-то новое, пугающее, очень страшное.

А куда бежала Стейси?

Найти свою маму.

Дженнифер качает головой, хочет отогнать эти мысли.

Больше всего на свете ей сейчас нужна сигарета – наполнить мозг сладким дымом, думать только о том, как она вдыхает дым, потом выдыхает, как все ее капилляры под кожей раскрываются, будто грибные волокна, что рвутся к поверхности испить лунного света.

– Ладно, ладно, – говорит она, смотрит в одну сторону коридора, потом в другую, открывает ключом дверь, проскальзывает в комнату и беззвучно закрывает дверь за собой.

Комната – точная копия той, в которой Дженнифер разговаривала с Джиллетт четыре года назад: больничная койка, тумбочка под настенным телевизором, инвалидное кресло, высокая узкая дверь, видимо, в туалет. Единственное отличие – экран у телевизора плоский.

Но Джинджер Бейкер его не смотрит.

Она сидит в нише у окна, прижавшись спиной к правой стенке; ноги босые, стопы потрескались, больничный халат висит как на вешалке. И главное – ее голова, волосы: она совершенно лысая.

За окном озеро Индиан, зимняя версия. Джинджер будто встроена в рамку, будто она – написанный пастелью передний план какой-то печальной открытки. И если не считать того, что она лысая, ее вполне можно перепутать с ее близняшкой-сестрой.

– Что так рано, еще ничего не выросло, – говорит она зыбким голосом, проводит рукой по гладкому черепу и тут же умолкает: она обернулась и видит Дженнифер, хотя приняла ее за кого-то другого.

К этому Дженнифер не привыкать.

– Привет. – Она чуть улыбается, как бы извиняясь.

Джинджер дергает головой, окидывает Дженнифер злобным взглядом.

– Кто… кто ты такая? – спрашивает она наконец, и вопрос звучит как-то механически, словно пропущенный через компьютер голос судебной стенографистки, которая читает набранный ею текст.

– Подруга Леты, – бормочет Дженнифер.

Именно эти слова она произнесла, отвечая то ли Синнамон, то ли Джинджер в узком коридоре на яхте, около туалета – сразу после того, как сбрила волосы.

– А ее отец знает, что ты осталась на ночь? – спрашивает Джинджер, и, похоже, ей нравится, что Дженнифер узнает ее тогдашний вопрос.

Джинджер опускает ноги с подоконника, нащупывая ими пол, словно паучьими лапками.

– Он заказал нам кино, – продолжает диалог