Ключ к убийству - Урса Алекс Страница 27

Один случай запомнился особенно. Спокойная тихая девушка из хорошей интеллигентной семьи поначалу не выделялась из общей массы. Она слушала песни Ангела в наушниках, рисовала его портреты цветными карандашами и назвала в честь него своего кота. Она практически каждый день писала кумиру длинные письма о любви, ни одно из которых, конечно же, не попало в руки Бертолини. Вся корреспонденция оседала в продюсерском центре Седу, ибо у самих музыкантов не было ни сил, ни времени отвечать поклонникам лично. Хотя порой каждый из музыкантов отвечал на послание-другое, чтобы поддержать миф о том, что они открыты для общения с любым из поклонников, но это были разовые акции.

Никто теперь не знает, в какой момент все пошло наперекосяк и когда именно поклонница решила, что Ангел – предназначенный ей судьбой жених, но девушке напрочь снесло крышу. Она самолично лишила себя невинности толстенной восковой свечой под одну из самых эротичных песен Бертолини. Одной из тех самых свечей, что были выпущены в качестве сувенирной продукции в рамках рекламной кампании по раскрутке первого альбома «Панацеи» и на которой были отпечатаны изображения артистов. И дальше, написав письмо кровью о том, что теперь они с Ангелом повенчаны, девушка выслала ту самую пресловутую свечу на адрес обожаемого кумира. В руки чувствительного Бертолини посылка, слава богу, не попала, а перепугавшийся не на шутку от такого подарка Седу подал заявление о наложении запрета на приближение энергичной мадемуазель к своему подопечному. В суде рок-звезда Анжело Бертолини не присутствовал. Его представляли продюсер Ксавье Седу и один из самых успешных и, само собой разумеется, дорогостоящих адвокатов Парижа. Несостоявшаяся невеста сделала соответствующие выводы, решив, что любимого к ней не пускает злобный продюсер, объявила виновником своего несбывшегося счастья Седу и тут же в разгар судебного заседания прилюдно поклялась его убить. В конце концов поклоннице запретили приближаться к своему предмету обожания.

Скандал разразился огромный, ибо фанатка в довершение всего прочего оказалась несовершеннолетней. Пресса устроила разбор творчества группы на предмет развращения молодежи и нашла много чего недозволительного в текстах песен и в поведении самого Бертолини на сцене. Но шумиха постепенно улеглась, не принеся группе ничего, кроме повышенного внимания, чему Седу был несказанно рад. Что касается дальнейшей судьбы несчастной девушки-поклонницы, то далее ситуация развивалась более чем печально. Родители, прознав про невинное увлечение единственной обожаемой дочери, устроили той форменный террор, и, не выдержав давления, она однажды вечером наглоталась таблеток из маминой аптечки. Что и как пить, она, благодарение всевышнему, еще не соображала, так что отделалась промыванием желудка и несколькими консультациями психотерапевта. Историю еще некоторое время муссировали в прессе, а потом все затихло.

Информация заливала мозг Франсуа, как жирный холодный мазут. Он переглянулся с Баселем, которому не нужно было ничего объяснять. И так было понятно: придется проверять еще одну версию. С учетом состоявшегося убийства человека, любая угроза, прозвучавшая в его адрес, пусть и несколько лет назад, приобретает совсем другой оттенок.

– Вы помните имя этой девушки? – вздохнул он и приготовился записывать.

– Имени ее я не помню. Мы все называли ее смешным прозвищем Зизи. Но дело было громкое – вам не составит труда найти эту информацию. Вы же полицейские, в конце концов, – пожал плечами Оливье.

– Когда это произошло? – пропустил колкость мимо ушей Франсуа.

– В самом начале существования группы. Мы тогда записали первый альбом. Это, получается, лет шесть назад, – прикинул в уме Оливье и, видимо, решил, что с него хватит. – Если позволите, мне пора работать. Меня в студии ждут люди. Мы записываем новую песню, – объяснил он веско.

– Сольную? – уточнил Франсуа, и месье Оливье Робер густо покраснел. – Разве контракт разрешает вам записывать и выпускать сольные песни?

Музыкант был в явном замешательстве. А потом махнул рукой:

– Ксавье уже не вернешь. Я не мог упустить такую возможность. Кто знает, что будет теперь с группой…

– Седу убили чуть больше суток назад, – уставился на него Басель не мигая. – Когда вы начали записывать сольный сингл?

Оливье беспомощно заморгал. Его надменность и уверенность в себе как рукой сняло. Он открыл рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент у Баселя зазвонил телефон. Он остановил Оливье движением руки и выслушал собеседника на том конце провода. Нажал на отбой, повернулся к Оливье и сказал:

– Месье Робер, где вы были в ночь убийства? – Басель произносил слова ровным тоном, без тени улыбки и сочувствия.

Румянец с лица Оливье схлынул так же быстро, как и появился. У него в глазах мелькнул первобытный ужас, но через мгновение он явно испытал облегчение. Плечи его расслабленно опустились вниз.

– Я был в клубе «Ватикан» на вечеринке, которую устроил Ксавье, – ответил он, вытирая испарину со лба.

– До которого часа вы там оставались? – уточнил Басель.

– Не скажу точно, но ушли мы под утро. Уже светало. Честно говоря, я перебрал немного в тот вечер, – обстоятельно объяснил Оливье.

– Это кто-то может подтвердить? – снова встрял Франсуа.

– Да, конечно, – поспешно кивнул Оливье, – мы уходили вместе с Нино Тьери.

– Мы с вами еще свяжемся, месье Робер. – И, не прощаясь, Басель развернулся на каблуках к выходу. Франсуа улыбнулся про себя и последовал за ним. Выйдя на улицу, он с удовольствием втянул в себя воздух. Где-то на задворках его сознания всплыла мысль о сигаретах. Но курить он бросил давно – еще до рождения Вадима. Тамара терпеть не могла запаха сигаретного дыма, который намертво впитывался в одежду. Теперь вдруг ему нестерпимо захотелось сделать затяжку никотина. Он поспешно отогнал мысль о сигаретах прочь и повернулся к Баселю.

– Ты правда думаешь, его можно в чем-то подозревать? – спросил напарника Франсуа.

– Оливье Робера? Думаю, нет – кишка тонка, – хмыкнул Басель, – просто выбесил. Нельзя же быть таким идеальным. Простые люди вроде меня комплексуют. Так что я не удержался, – захохотал он. – Кстати, когда ты спросил его про лекарства, он занервничал и достаточно ловко перевел разговор в другое русло.

Франсуа согласно кивнул. Нереально было представить, что, находясь столько лет в непосредственной близости друг от друга, мотаясь вместе по гастролям и проводя часы в студиях звукозаписи и на репетициях, коллеги Анжело были не в курсе, что фронтмен постоянно глотает какие-то таблетки. Очевидно, Оливье и сам баловался стимуляторами, что было не редкостью в мире шоу-бизнеса. Внезапно Франсуа вспомнил о звонке, который так некстати прервал разговор Баселя с Оливье.

– Кто звонил? – кивнул Франсуа на мобильный в руке у напарника.

– Готова дактилоскопическая экспертиза, – мигом посерьезнел Басель и задумчиво посмотрел на напарника, – на орудии убийства нет отпечатков пальцев Анжело Бертолини.

Франсуа почувствовал головокружение.

– Он мог их стереть, – ответил он охрипшим голосом.

– Плохо вписывается в версию с состоянием аффекта, – покачал головой Басель, – зарубил в порыве ярости, ничего не помнил, но стер отпечатки. И потом ты не понял – там полно следов. Эксперты обнаружили отпечатки самого Ксавье Седу и еще кучу всяких других – и смазанных, и достаточно четких. Их сейчас проверяют по нашим базам данных на предмет совпадений. Но отпечатков самого Бертолини там нет.

– Мне нужно больше времени, – Франсуа старался говорить спокойно, хотя его и бил адреналин, – версий, которые необходимо отработать, становится все больше.

– И какие у тебя версии на данный момент? – откинулся Солюс на спинку своего роскошного кожаного кресла, выражая готовность внимательно слушать.

– Во-первых, у нас есть запись с камер наружного наблюдения, свидетельствующая, что через пять минут после того, как Седу и Бертолини зашли в подъезд, туда же следом проник неизвестный. Мужчина, невысокого роста и, скорее всего, молодой. Явно старался спрятать лицо. Предположительно его впустил кто-то из жильцов. Самое странное во всей этой истории то, что обратно он не выходил. По фото его опознать невозможно. Но у Баселя есть основание предполагать, что соседка по лестничной клетке Седу – Ирэн Дассини – скрывает какую-то информацию. Она нервно вела себя на поквартирном опросе. Возможно, она опасается реакции своего супруга – он у нее агрессивно настроенный боксер с обвинением в нанесении особо тяжких телесных повреждений и изнасиловании в анамнезе. – Солюс кивнул, и Франсуа продолжил: – Во-вторых, мне нужно найти и допросить сына Ксавье Седу. Он неоднократно обращался к отцу с просьбами о помощи и всегда получал отказ. Был инициатором нескольких конфликтных ситуаций и прилюдно угрожал убить отца. Кроме того, по всей видимости, является единственным наследником. По крайней мере, о наличии у Седу других детей ничего не известно. Парень же нуждался в деньгах – есть свидетельство очевидца, что несколько недель назад он обратился к отцу с просьбой помочь материально. С учетом этого факта – налицо явный мотив убийства. – Франсуа вздохнул и продолжил: – В-третьих, после разговора с Оливье Робером появилась информация об агрессивно настроенной фанатке, которая была уверена, что именно Седу встал между ней и ее кумиром Ангелом и лишил не только надежды выйти за Бертолини замуж, но и возможности приближаться к нему ближе чем на сто метров. Звучит маловероятно, но отработать эту версию все равно нужно. – Комиссар кивнул и Франсуа добавил: – Мы только начали опрашивать окружение Седу и Бертолини. Что-то мне подсказывает, что после разговора с Нино Тьери, Жераром Моро и другими версий станет гораздо больше, и все их волей-неволей придется отрабатывать.