Дуглас Престон - Танец на кладбище Страница 22

– Ясно, что Феринг собирался убить их обоих. Мотив здесь очевиден: будешь лезть не в свое дело, убьем не только тебя, но и твою семью. Проктор, будьте добры: Восточная Сто двадцать седьмая улица, дом двести сорок четыре, – сказал Пендергаст, наклоняясь вперед.

– Куда мы едем? Это же Испанский Гарлем.

– Надо же как-то помочь Норе.

– Мы начали работать с вещдоками Клайна, – пробурчал д’Агоста.

– Да? И что?

– У меня уже есть кое-какие улики. Оказалось, что все африканское барахло, которое мы вывезли из его офиса, относится к культуре народа йоруба восемнадцатого-девятнадцатого века и стоит целое состояние. Заметьте, все вещи как-то связаны с исчезнувшей религией севи-лоа, на основе которой возникло вуду, завезенное на Карибы рабами из Западной Африки.

Пендергаст ничего не ответил. На его бесстрастном лице вдруг промелькнуло испуганное выражение.

– Это еще не все. Нашим расследованием заинтересовался комиссар полиции. Он хочет встретиться со мной сегодня после обеда.

– Угу.

– Что значит «угу»? Теперь ясно, что Клайн серьезно интересуется вуду, иначе он не стал бы выкидывать миллионы на их искусство. Вот вам и зацепка!

– Да, действительно, – без всякого выражения отозвался Пендергаст.

Д’Агоста раздраженно откинулся на спинку сиденья. Через десять минут «роллс-ройс» свернул с Ленокс-авеню и покатил по Сто двадцать седьмой улице в направлении Ист-Ривер. Он остановился у крошечного магазинчика с яркой, написанной от руки вывеской, украшенной изображением смотрящего глаза:

МАГИЯ И КОЛДОВСТВО

Внизу висело несколько деревянных дощечек с надписями по-французски:

Куклы вуду

Черная магия

Некромантия, красная магия

Колдовство, чародейство

Заклинания и волшебные зелья

Грязную витрину пересекала огромная трещина, заклеенная скотчем. В ней висели весьма странные предметы: пучки волос, кожа, перья, куски ткани, солома и другие малопривлекательные вещи.

Д’Агоста окинул взглядом магазинчик:

– Вы это серьезно?

– Выходите, не бойтесь, дорогой Винсент.

Д’Агоста вылез из машины, за ним последовал Пендергаст. Заскрипели ржавые петли, зазвенел колокольчик, и дверь лавчонки распахнулась, пропуская их внутрь. Д’Агоста почувствовал приторный запах пачулей, сандала, трав и несвежего мяса. За прилавком стоял чернокожий старик с рябым морщинистым лицом и шапкой седых волос. Взглянув на черный костюм Пендергаста, он как-то сразу замкнулся в себе, словно захлопнул некую невидимую дверь.

– Чем могу помочь?

Тон, которым были произнесены эти слова, и пустой, ничего не выражающий взгляд свидетельствовали о прямо противоположном намерении.

– Вы месье Равель, обеаман?[5]

Старик не ответил.

– Я Алоизий Пендергаст из новоорлеанских Пендергастов. Рад с вами познакомиться, – произнес спецагент с отчетливым новоорлеанским акцентом, подавая лавочнику руку.

Тот продолжал неподвижно стоять, глядя на протянутую руку.

– Пендергасты, которые жили в особняке Рошнуар на Дофин-стрит, – продолжал агент, не опуская руки.

Д’Агоста с восхищением смотрел на очередное перевоплощение Пендергаста. Теперь это был любезный и чуть эксцентричный новоорлеанский аристократ.

– Особняк Рошнуар? – переспросил старик. В его налитых кровью глазах блеснул огонек. – Тот, который сгорел в семьдесят первом?

Чуть наклонившись, Пендергаст тихо произнес:

– Oi chusoi Dios aei enpiptousi.

Последовало долгое молчание, после чего Равель протянул огромную ручищу. Пендергаст крепко пожал ее.

– Добро пожаловать.

– Это мой друг, мистер д’Агоста.

Старик кивнул.

– Все остальные – просто мошенники, – заявил Пендергаст. – Жулики и хапуги. А вы не такой. Я знаю, что вашему товару можно доверять.

Владелец лавки ничего не ответил, только молча кивнул, но д’Агоста видел, что комплимент попал в цель.

– Можно посмотреть? – спросил Пендергаст, указывая на стены лавки.

– Посмотрите, но ничего не трогайте.

– Naturellement[6].

Заложив руки за спину, Пендергаст стал неторопливо обходить лавку, внимательно рассматривая каждый предмет. Д’Агоста обвел глазами помещение. С потолка свисали пучки трав, у стен теснились шкафы со множеством выдвижных ящичков, везде стояли флаконы, коробочки и жестянки; на полках выстроились стеклянные банки с травами, разноцветной землей, жидкостями, кривыми корнями и высушенными насекомыми. На всем виднелись этикетки с аккуратными надписями по-французски.

Пендергаст вернулся к продавцу:

– Весьма впечатляет. А теперь, месье Равель, я бы хотел кое-что купить. Покупка не совсем приятная. Один мой друг стал жертвой черной магии. Мне нужно снадобье, чтобы защитить его, оберег.

– Скажите мне состав, и я вам все подберу. – Равель поставил на прилавок плотно сплетенную корзинку.

– Лист вонючего дерева.

Выйдя из-за прилавка, владелец лавки выдвинул один из ящичков, достал оттуда сморщенный лист и положил его в корзинку. Запах у листа был тошнотворный.

– Кости молодого белого петушка и мясо волнистого петуха, размолотое с его перьями.

Требуемый товар был быстро извлечен из темного угла лавки.

Д’Агоста с изумлением наблюдал за происходящим. Пендергаст вел себя весьма странно. Возможно, это как-то связано с его прошлогодней поездкой в Тибет, или же на него повлияло нелегкое плавание через океан. А может быть, это одна из сторон его сложной натуры, которую он до сих пор успешно скрывал.

– Зуб аллигатора и молодое шампанское.

Растущая кучка странных предметов пополнилась небольшим флаконом.

– Порошок из человеческих костей.

Чуть поколебавшись, Равель принес небольшую стремянку и достал со шкафа целлофановый пакетик вроде тех, какие обычно используют наркоторговцы. В нем был желтоватый порошок. Внимательно глядя на Пендергаста, он бросил пакетик в корзинку.

– Вода, которой омывали труп.

После небольшой заминки Равель исполнил и эту просьбу.

– Святая вода.

При этих словах Равель застыл, в упор глядя на Пендергаста. Но все же пошел вглубь лавки, откуда вернулся с крохотной ампулой.

– Надеюсь, это все?

– Еще одна вещь.

Равель молча ждал.

– Освященная облатка.

Равель бросил на спецагента тяжелый взгляд:

– Месье Пендергаст, мне кажется, ваш друг столкнулся с чем-то посерьезнее, чем черная магия.

– Это правда.

– Это уже не по моей части, месье.

– Я так надеялся, что вы мне поможете. Жизнь моего друга в опасности, в смертельной опасности.

Равель грустно посмотрел на Пендергаста.

– Вы знаете, чем для вас может кончиться использование амулета для защиты от ожившего мертвеца?

– Я отдаю себе отчет.

– Этот друг вам, наверно, очень дорог.

– Да, она мне дорога.

– Она. Все понятно. Такая облатка будет стоить очень дорого.

– Цена не имеет значения.

Прикрыв глаза, Равель погрузился в долгое раздумье. Потом со вздохом повернулся и исчез за боковой дверью. Спустя несколько минут он вернулся со стеклянным диском, сделанным из двух больших часовых стекол, скрепленных серебряным ободком. Внутри была заключена облатка. Равель осторожно опустил ее в корзину.

– С вас тысяча двести двадцать долларов, месье.

Не веря своим глазам, д’Агоста увидел, как Пендергаст вынимает из кармана толстую пачку долларов и отсчитывает деньги.

Как только они оказались в машине, д’Агоста не выдержал и взорвался:

– Что, черт побери, здесь происходит?

– Осторожно, Винсент, не сглазьте товары, – остановил его Пендергаст, прижимая к груди корзинку.

– Не могу поверить, что вы выкинули тысячу баксов за какой-то мусор.

– На то было много причин, и, если вы поумерите свой пыл, я вам их сообщу. Во-первых, мы установили доверительные отношения с месье Равелем, который может стать для нас важным источником информации. Во-вторых, есть вероятность, что наша решительная Нора верит в обеа, и тогда оберег, который мы сделаем, может стать для нее сдерживающим фактором. И наконец, наш оберег действительно может помочь, – сказал Пендергаст, понизив голос.

– Помочь? Вы хотите сказать, что за Норой охотится настоящий зомби? – спросил д’Агоста, недоверчиво качая головой.

– Я бы предпочел называть его envoi mort[7].

– Какая разница. Это просто смешно. Вы сказали, что ваш дом в Новом Орлеане сожгла разъяренная толпа. Ваша тетя Корнелия тоже об этом упоминала. Это тогда вы узнали о вуду и обеа? Или, может, сами занимались этим в молодости?

– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос. Могу я в свою очередь задать вопрос вам? Вы когда-нибудь слышали о пари Паскаля?[8]

– Нет.

– Убежденный атеист находится на смертном одре. Неожиданно он просит позвать священника, чтобы исповедоваться и получить отпущение грехов. Это логичное поведение?