Уильям Хортсберг - Сердце ангела. Рассказы Страница 21

— И добрые голубые глаза, — добавила Эпифани. — Их замечаешь в первую очередь.

— Он не назвался Энджелом? — в голосе Круземарк послышались нетерпеливые нотки.

— Да. Гарри Энджел.

— Чего он хотел?

— Он ищет Джонни Фейворита.

— Зачем?

— Он не сказал мне зачем. Он детектив.

— Полицейский?

— Нет, частный детектив. Что все это означает?

Слабо звякнул фарфор, и Маргарет Круземарк сказала:

— Я не уверена, что знаю. Он побывал здесь. Но не сказал, что он — детектив; притворился клиентом. Я знаю, это покажется грубостью, но я должна попросить вас немедленно уйти. Мне и самой нужно выйти. Боюсь, это срочно.

— Вы думаете, что мы в опасности? — голос Эпифани дрогнул на последнем слове.

— Не знаю, что и думать. Если Джонатан вернулся, может случиться все что угодно.

— Вчера в Гарлеме убили одного человека, — выпалила Эпифани. — Моего друга. Он знал маму, и Джонни тоже. Мистер Энджел расспрашивал этого человека.

Послышался скрип стула по паркету.

— Теперь мне пора идти, — сказала Маргарет Круземарк. — Живо, я возьму твое пальто и мы спустимся вместе.

Я сорвал с двери контактный микрофон и, выдернув из аппарата наушник, сунул все добро в карман пальто. Держа «дипломат» под мышкой, я промчался через длинный коридор будто гончая, нагоняющая зайца. Ухватившись за перила для равновесия, я понесся через четыре, а то и пять ступеней вниз по пожарной лестнице.

Ждать лифта на девятом этаже было слишком рискованно из-за большой вероятности очутиться в одной кабине с двумя леди, поэтому я бежал по пожарной лестнице вплоть до пустого вестибюля.

Я выбежал на тротуар и, спотыкаясь, пересек Седьмую-авеню, не обращая внимания на уличное движение. Очутившись на противоположной стороне, я начал прохаживаться у входа в здание Осборн-Апартаменте, сипя будто жертва эвфемизмы. Проходившая мимо гувернантка с детской коляской сочувственно поцокала языком.

Глава двадцать шестая

Эпифани и Круземарк вышли из здания вместе и прошли с пол-квартала до 57-й улицы. Я двигался прогулочным шагом по противоположной стороне авеню, держась вровень с ними. На углу Маргарет Круземарк нежно поцеловала Эпифани в щеку, будто тетушка, прощающаяся с любимой племянницей.

Когда зажегся зеленый сигнал светофора, Эпифани направилась через Седьмую-авеню в моем направлении. Маргарет Круземарк лихорадочными взмахами руки останавливала проходящие такси. Я подозвал к тротуару новенький «кэб» с включенным фонарем на крыше и влез внутрь прежде, чем меня заметила Эпифани.

— Куда едем, мистер? — осведомился круглолицый таксист.

— Хочешь получить пару долларов сверх счетчика?

— А что ты задумал?

— Проследить за машиной. Остановись-ка на минутку у «Русской чайной».

Он сделал, как я просил и повернулся, чтобы посмотреть на мои документы. Я позволил ему взглянуть на «почетный жетон», пришпиленный к бумажнику, и сказал:;

— Видишь даму в твидовом пальто, которая садится в такси возле Карнеги-Холл? Не упусти ее.

— Это пара пустяков.

Указанное такси вдруг резко развернулось на 57-й улице. Нам удалось повторить маневр, не привлекая к себе внимания, и мы тронули следом по Седьмой-авеню, держась за пол-квартала от них. Круглолицый поймал мой взгляд в зеркальце и улыбнулся:

— Ты обещал пятерку, парень, верно?

— Пятерку и получишь, если тебя не заметят.

— Я в этом деле дока.

Мы проехали по Седьмой до Таймс-сквер, и тут первое такси свернуло налево и помчалось по 42-й улице. Искусно маневрируя среди потока машин, мы держались достаточно близко. Однажды, видя, что мы отстаем, таксист газанул и проскочил на красный у Пятой-авеню.

Два квартала между Пятой и Гранд-Сентрал были забиты транспортом, и движение резко замедлилось.

— Видел бы ты это местечко вчера, — извиняющимся тоном произнес Круглолицый. — Тут был парад в честь «Святого Пэдди». Заварили кашу на весь день…

«Кэб» Маргарет Круземарк снова повернул к центру на Лексингтон-авеню и остановился у Крайслер-Билдинг. На крыше такси вспыхнул индикатор «свободен».

— Останови-ка здесь, — приказал я, и Круглолицый подъехал к Чэнинг-Билдинг. На счетчике набежало полтора доллара. Я протянул ему семь — он отработал их до единого цента.

Я зашагал через Лексингтон-авеню. Маргарет Круземарк уже исчезла. Но это не имело значения. Я знал, куда она направляется. Пройдя через вращающиеся двери и очутившись в угловатом, отделанном хромом и мрамором вестибюле, я выяснил в справочном бюро, что компания «Круземарк Маритайм Инкорпорейтед» находится на сорок пятом этаже.

Уже выйдя из лифта, я передумал встречаться с Круземарками лицом к лицу. Сейчас они с легкостью могли побить все мои козыри. Дочь выяснила, что я разыскиваю Джонни Фейворита, и помчалась прямо к папаше. Видно то, что она хотела ему сообщить, было слишком важно, чтобы довериться телефону. Я начал было жалеть о том, что не могу услышать их дружескую беседу за семейным столом, но к счастью, в эту, минуту заметил мойщика окон, собирающегося приступить к работе.

Лысый, пожилой, со вдавленным носом бывшего боксера мойщик шел по блестящему коридору, фальшиво насвистывая прошлогодний шлягер «Птичник». На нем был зеленый комбинезон, а крепления пояса безопасности болтались позади, напоминая пару расстегнутых подтяжек.

— Минуточку, приятель! — окликнул его я, и он, оборвав мелодию, замер со сложенными в трубочку, будто в ожидании поцелуя, губами. — Держу пари, ты не сможешь сказать мне, чей портрет находится на пятидесятидолларовой бумажке.

— В чем дело? Это что, телепередача «Откровенная камера»?

— Ни в коем случае. Просто, я держу пари, что ты не знаешь, чье лицо изображено на полтиннике.

— Ну ладно, умник: Томас Джефферсон.

— Ты ошибся.

— Неужто?… Ну и что с того?

Вытащив бумажник, я извлек из него сложенную полусотенную, которую ношу при себе на крайний случай для непредвиденной взятки и поднял так, чтобы он увидел ее достоинство.

— Мне показалось, тебе захочется глянуть на счастливчика-президента.

Мойщик окон кашлянул и моргнул.

— Ты что, чокнутый, или как?

— Сколько тебе платят? — продолжал я. — Не стесняйся, выкладывай. Надеюсь, это не секрет?

— Четыре-пятьдесят в час, благодаря профсоюзу.

— А каково сделать в десять раз больше? Благодаря мне?

— Вот как? А что я должен сделать за эти бабки?

— Дай мне на часок свой костюм и прогуляйся. Спустись вниз и купи себе пива.

Он почесал макушку, словно она нуждалась в дополнительной полировке.

— Сдается, ты все же чокнутый, — В голосе его послышалось явное восхищение.

— А тебе что за разница? Все, что мне нужно — твоя упряжь и никаких вопросов. Сделаешь полсотни, посидев часок на своей заднице. Ну как, согласен?

— Идет. Заметано, приятель. Если хочешь выложить бабки — я беру.

— Вот и умница.

Мойщик окон кивком головы позвал меня за собой и отвел в конец коридора, к узкой дверце рядом с пожарным выходом. Там был шкафчик для обслуживающего персонала.

— Оставишь мое барахло здесь, когда закончишь, — сказал он, расстегивая пояс безопасности и стягивая грязный комбинезон.

Я повесил свое пальто и пиджак на ручку швабры и натянул комбинезон. Он был заскорузлый, со слабым запахом аммиака, напоминающим пижаму после оргии.

— Лучше сними свой галстук, — предупредил он, — не то подумают, что ты баллотируешься в местные органы самоуправления.

Я сунул галстук в карман пальто и попросил его показать, как пользоваться упряжью. Это оказалось довольно простым делом.

— Ведь ты не собираешься вылезать наружу? — спросил он.

— Ты шутишь? Я всего лишь хочу подшутить над знакомой дамой. Она секретарша на этом этаже.

— Ну и на здоровье, — заметил мойщик окон. — Только оставь барахло в шкафу.

Я всунул сложенный полтинник в нагрудный карман его рубашки.

— Можешь пойти выпить вместе с Улиссом Симпсоном Грантом.

Его лицо осталось равнодушным, как кусок отбивной говядины. Я посоветовал ему взглянуть на картинку, но он, посвистывая, удалился.

Прежде, чем задвинуть свой «дипломат» под бетонную раковину, я извлек свой револьвер. «Смит и Вессон-Сентенниэл» — удобная штука. Его двухдюймовый ствол уютно ложится в карман, а отсутствие курка не позволяет ему цепляться за материю в ответственный момент. Однажды мне пришлось стрелять, не вынимая револьвера из кармана пиджака. Жаль было гардероба, но это куда лучше, чем заполучить казенный костюм без спинки из похоронного бюро.

Упрятав в карман комбинезона свой пятизарядник, я переложил контактный микрофон в другой карман. С ведром и щеткой в руке я заспешил по коридору к внушительной бронзово-стеклянной двери «Круземарк Маритайм Инкорпорейтед».