Мама кукол - Майя Эдлин Страница 19

на паузу. Нужно было перевести дыхание, унять дрожь в теле. Она села по-турецки и дотронулась до экрана. Вид у Эли был уставший: взгляд потух, лицо осунулось, под глазами серели тени. В остальном она выглядела как раньше – взъерошенная и суетливая. Нина прижала руку к груди, успокаивая бьющееся о ребра сердце, уж слишком громко оно стучало, не позволяя расслышать собственные мысли.

– Спокойно… Спокойно… – прошептала Нина, сделала глубокий вдох и вновь нажала на кнопку «плей».

– Ладно, – продолжила Эля. – К черту лирические отступления, времени и так осталось мало. – Она посмотрела сквозь экран сестре прямо в глаза. – Нина. Как ты уже, должно быть, догадалась, это послание я снимаю для тебя. Папа терпеть не может «Бал вампиров», Юлька же смотрит только советский кинематограф, а мы с тобой пересматривали его так часто, что настанет момент, когда ты захочешь по старой доброй памяти снова включить эту кассету. Если ты сейчас это видишь, значит, логика меня не подвела, – она нервно усмехнулась. – Как бы то ни было, не мне сейчас рассказывать, что со мной в итоге произошло. Я пропала. Ушла из дома и не вернулась.

Эля зажмурилась и скрестила средние и указательные пальцы на обеих руках – лишь бы так оно и было. Нина озадаченно нахмурилась.

– Дело в том, что… Нин, пообещай мне… – Эля вздрогнула и обернулась на закрытую дверь. – Прости, это… – она вновь повернулась к камере, помолчала с полминуты. – Попытка номер два. Нина, я записываю это послание тебе, потому что знаю – ты единственная, кто воспримет мои слова всерьез. Я ушла из дома не просто так. У меня не осталось выбора. И я прошу… Я молю тебя не искать меня. Я осознаю, какой страшной кажется эта просьба, но так будет правильно. Просто отпусти меня. Прими, что меня в твоей жизни больше не будет… – Эля запнулась, словно последняя фраза расцарапала горло. Она дала себе время отдышаться, прежде чем снова заговорила. – Я понимаю, что выполнять мою просьбу без каких-либо объяснений ты не станешь, я бы уж точно не стала, поэтому постараюсь рассказать все, насколько это возможно.

Эля вздрогнула, вновь обернулась на дверь и со злостью стиснула зубы. Нина без труда прочла на ее лице гримасу раздражения.

– Помнишь, через неделю после твоего отъезда наше семейство уезжало на выходные к Юлькиным родителям?

Нина кивнула, вступая в немой диалог с сестрой.

– Дом остался в моем полном распоряжении на целых три дня. Ну и я, как порядочная студентка на каникулах, просто обязана была устроить вечеринку. Ну, положим, не совсем вечеринку – с меня тот еще тусовщик, – но с десяток друзей я позвала. Посиделки проходили замечательно: маленькая дружная компания, пиво, музыка. Это был бы отличный вечер, если бы не… В общем, ближе к ночи мы решили поиграть в фанты. Никита был ведущим и вслепую тянул из вязаной сумки по одной вещи, давая ее хозяину задание. Я… Господи, какая же я дура… – Эля вздохнула и покачала головой в немом осуждении. – От себя я отдала сову.

Взгляд Нины переметнулся с лица сестры вниз, где раньше на капроновом шнурке висел кулон, который Эля носила, не снимая, уже больше десяти лет.

– Понимаешь, все снимали с себя украшения: кто кольцо, кто часы, кто заколку какую-нибудь. Ну вот и я… Словом, сова очутилась в сумке. – Эля приподняла очки и сжала переносицу. – В общем, играли мы, играли, и вот подошла моя очередь выполнять Никиткино задание. Опускает он руку в сумку и говорит: «Надо же, а совы-то тут нет! И вот это, дорогая Эля, и будет твоим заданием на сегодня – найти свою сову, спрятанную в конюшнях».

Сердце Нины пропустило удар.

– В конюшнях, Нин!

Нина понимала, если бы не Элькин жизненный принцип в любой ситуации обходиться только цензурными словами, сейчас бы она покрывала Никиту трехэтажным матом.

– Давай, Эля, взгляни в глаза своему страху, иди на его зов, только так его можно одолеть. Идиот… – Не удержалась Эля.

На минуту воцарилось молчание. Нина могла только догадываться, что в этот момент творилось у сестры на душе.

– Я не пошла за совой. – Тихо продолжила сестра. – Сказала, что принимаю поражение. Не стала орать при всех и портить людям вечер. Когда все расходились по домам, я спросила, где именно Никита спрятал сову – конюшни же огромные. Он признался, что повесил на рычаг колодца. Я решила, что пойду туда завтра поутру, когда светло будет. Не такая я отчаянная, чтобы идти к конюшням посреди ночи даже в компании друзей. А на следующий день… На следующий день кулона там не оказалось. Ни на рычаге, ни под ним, нигде рядом. Зато вокруг колодца были следы лошадиных копыт, – Эля вновь посмотрела прямо в глаза сестре, словно не было между ними ни экрана, ни десяти разделивших их месяцев.

Нина поежилась, будто некто невидимый провел холодными пальцами по шее.

– Следы копыт, – спокойно повторила Эля. – Ты бы видела, с какой скоростью я оттуда сбегала. Я, наверное, никогда в жизни так быстро не бегала, хотя в школе была чемпионом по стометровкам. Дома у меня случилась истерика. Самая настоящая, прям как в кино показывают. Я пришла в себя только через час. Позвонила Никитке и от души наорала. Сказала, что он самый настоящий садист, раз может так издеваться над человеком. Сначала сова, теперь следы. Он долго не мог понять, о каких следах идет речь, а когда наконец понял, клялся и божился, что не имеет к ним отношения и накануне, когда он прятал у колодца мой кулон, никаких следов не видел. Через полчаса Никитка уже был тут. Вместе мы отправились в конюшни, где он долго ходил по следам, пытаясь вычислить, откуда и куда они ведут, а потом до самого вечера искал кулон. Он был в таком отчаянии, так извинялся! Мне даже стало его жалко. Пообещал, что закажет у ювелира точно такую же сову, говорил, что это несложно, ведь она висит у меня на шее на каждой фотографии. Мне удалось отправить Никиту домой лишь когда стемнело. Кулон он так и не нашел, – Эля вновь помолчала. – С тех самых пор моя жизнь стала превращаться в ад. Поначалу все шло как обычно: вернулись родители с Тоней и Ваней, казалось, ничего не поменялось. Но спустя три дня, когда я гуляла с Альфом у ручья, в глубине леса я заметила женщину. Она смотрела в мою сторону, но была слишком далеко, и я не смогла ее толком