Яд Горькой Любви (СИ) - Топазова Александра Страница 17

САША

— Саш! Давай не будем у подъезда! А поднимемся домой и поговорим, как взрослые люди!

Домой… Я усмехнулась.

— Ты за эту квартиру хоть раз заплатил, чтобы называть ее домом?

Смотрела ему прямо в глаза и всю трясло. Господи, меня сейчас спасал уголовный кодекс, иначе я его бы убила. Мой папа работал на нескольких работах, а эта тварь сейчас стоит с наглым видом. Дом его, видите ли. Я непроизвольно сжала руки в кулаки.

— Убирайся отсюда нахер!

Макс тяжело вздохнул.

— Может хватит? Саш, я много думал о нас!

Я встала и молча подошла к урне. Было очень больно. На душе противно скребли кошки. Папа и мама отдавали нам столько денег, я прыгала с этим салоном, а Макс, как был тварью, так ей и остался.

— Я работать пошел, Саш! Я тебе все долги, все верну! Буду работать, все тебе отдавать! Или ты этого хахаля завела богатенького? Трахал тебя уже, да?

Я обернулась. В голосе Макса, как, всегда читались ревнивые нотки. Он был очень ревнив, и я знала это. Вначале, как любой девушке мне было приятно, нравилось это, но со временем я поняла, что все это туфта. Макс пустозвон и не более того.

— Да, трахнулась и уже давно! У тебя все?

Лицо Макса перекосила ярость. Он сжал кулаки и двинулся на меня, но тут же остановился.

- Что теряешься? — усмехнулась я. — Или трезвый? Пьяный бы ударил!

— Сашенька, у тебя все хорошо?

С подъезда вышла консьержка тетя Галя и зло уставилась на Макса. Она слишком хорошо его помнила и все что он устраивал.

— А ты откуда здесь? Я сейчас ментов вызову! Саша, все в порядке?

— Все в порядке, тетя Галя! — мрачно произнесла я. — Вызовите! Максу это будет полезно!

Прошла мимо него и лишь оказавшись в лифте, дала волю слезам. Плохо помню, как дошла до дома. Как завалилась на кровать прямо в платье и обуви. Скинув туфли, пождала под себя ноги и завыла белугой. Горько, обидно, больно. Я его любила. Первого мужа тоже любила и оба оказались ни о чем. Правда первый такой гнидой не был, хорошо зарабатывал, все делал, старался для меня, а Макс… Даже вспоминать не хотелось. Резкий звонок телефона. Макс. Конечно, кто еще.

— Ну что тебе нужно? — заорала я. — Я же сказала, свали с моей жизни! Ты не понимаешь?

В трубке немного помолчали, а потом насмешливый хрипловатый голос, произнес.

— Здравствуй, Сашуля! Как твоя жизнь? Ты обо мне не забыла?

Я резко выпрямилась. Это был Кариб, голос этого подонка, я узнаю из тысячи.

ТИМУР

— Ты выходишь замуж за этого ублюдка?

Я стоял прямо перед Натэллой и пристально смотрел ей в глаза. Она не двигалась. В коротеньких джинсовых шортах, розовой маечке, худенькая, красивая. Не моя. Внутри все сжималось. Со мной сбежать боялась, а за него замуж собралась. Под дудку родителей прыгать решила.

— Отец доволен? — не унимался я. — Под кого побогаче подложить дочку решили? Юристишка хренов!

Оглушительная пощечина.

— Не смей трогать моего папу! Я не трогаю твою семью!

— А что ты ее трогать будешь? — взвился я. — Твой отец от нас зависит! Тварина! Еще раз меня тронешь, слетишь с лестницы! На Камаева своего руки распускай, дура! Вот он узнает, что ты не целка или не забудь, побеги гименопластику сделать!

Я сбежал по лестнице вниз. Некогда знакомой лестнице, куда я приходил с букетами роз. Где знал, что она меня ждет. Странно, я ее больше не любил, любил ли я ее вообще, не знал, но такого гадкого чувства, я не испытывал никогда. Она выходила замуж. Я тоже женился. Только она всего этого захотела сама. Сколько раз, я просил ее уехать со мной. Не решилась, не смогла без родителей, боялась, а за него собралась. Значит давно ее за него решили выдать, а она не сказала. Закурил. В груди кололо. Я не мог объяснить этого чувства, никогда не страдал сентиментальностью, но здесь ловил себя на мысли, что хочу напиться. На днях я женюсь. Моя женушка красотка, но сучка еще та. Женушка. Даже не верилось, а все из-за этой девки, из- за алкоголя. Отцу были не нужны проблемы, и он решил все по- своему. Вот только что им руководило, когда он выбрал эту голодранку, я не понимал.

— Тимур!

Обернулся. Сзади стояла Натэлла. Ее большие глаза были залиты слезами.

— Тимур! Давай нормально поговорим! Прошу тебя, пожалуйста!

Я поморщился.

— Нат, давай без этого! Я не верю!

Натэлла вытерла слезы.

— Мама болеет, ты знаешь, нам нужны деньги! Папа все больше стал выпивать, не приходить домой! Мне кажется у него другая женщина! Мы очень нуждаемся! Все эти тачки, квартира, все напускное, на деле мы нищие!

Я молчал. Только сейчас понял, что никогда не слушал ее, не интересовался ее проблемами, а ведь знал, что у Натэллы больная мама. Что у нее очень серьезные проблемы и она много раз лежала в клинике.

— Почему ты раньше не говорила? Ты, не могла попросить у меня? — зло спросил я, хотя злился на себя.

Она говорила и не раз, только я всегда был занят собой и не слушал ее.

— Я говорила, ты не слышал! — вздохнула Натэлла. — Нужны большие деньги! Мама стала все хуже, отец почти не появляется! Мне тяжело, Тимур! А ты никогда не слышал меня, и не понимал!

Я собрался что-то ответить, как почувствовал чей-то сверлящий взгляд. Резко обернулся. Позади стоял Мурад Камаев собственной персоной и с ненавистью смотрел на меня.

— Как ты мне объяснишь это, Натэлла? — хмуро спросил он.

Натэлла вся сжалась, а я усмехнулся. Вышел вперед, закрывая собой девушку.

— А почему моя девушка, вообще должна тебе что-то объяснять? Ты кто?

Камаев сжал кулаки, а меня лишь это раззадорило сильнее. Ну, что, представление только начинается.

САША

Кариб… Меньше всего ожидала его услышать, хотя знала, это когда-то случится. Хотелось выйти на балкон и закричать ну за что, за что, это все происходит со мной, твою же мать…

— Я тебя слушаю! — сухо ответила я, взяв себя в руки. — Жизнь прекрасна! Как твоя? Отпустили? И да, когда это из мерзкой суки, твари, мусорской подстилки, я для тебя успела стать Сашулей?

Держусь уверенно, пытаясь придать голосу бодрости, никогда не была трусихой, но понимаю, я не одна, у меня родители.

— Шнырь то твой откинулся? — лениво интересуется Кариб.

Я понимаю, мягко стелет, жестко спать. Это страшные люди, и лучше с ними сталкиваться на страницах криминальных книг или фильмах, но точно не в жизни. Все люди что связаны с тюрьмой, почему-то привлекают дам, а если столкнуться с ними воочию, то ибо такие швали, как Макс, либо, как Кариб, опасные и хитрые, и ты не знаешь кто из них хуже.

— Понятия не имею! — равнодушно отвечаю я.

Дверной звонок. Черт, как не вовремя. Это Макс, пробрался с черного хода, а боевая тетя Галя не усмотрела. Держитесь соседи и держись я. Бессонная ночь мне обеспечена. Сейчас Макс напьется, если еще на напился и начнется.

— Гостей ждешь? — усмехнулся Кариб.

— Да, жениха! Мы, на допросе? — резко спросила я.

Боже, как я хотела забыть прошлое. Разорваться с ним, выйти из него. Выплатить долги, не успев стать женой Джамалова, уже развестись и жить своей жизнью. Ходить в кино, танцевать, быть счастливой и наконец выгнать из своей жизни всех мужиков. Вот ей Богу, одной легче. Рассчитываешь только на себя и на тебе, Джамалов старший с таким предложением, а прошлое нагло рвется в мою жизнь.

— Нет, детка! Просто звоню тебе сообщить! Что я старых друзей не забываю и моя хорошая знай, тебе даже твой Тимурчик не поможет! Батенька его тоже! Не забывай про родителей, Сашуля! Я, кстати тебе подарок приготовил! До скорой встречи, детка!

В трубку мне летят гудки, а по телу пробегает неприятный холодок. Родители. Этот ублюдок задел по самому больному, ведь они все что у меня были.

— Открывай дверь, проститутка!

Удар за ударом в дверь. Я тяжело вздыхаю и закрыв глаза, прижимаюсь к стене. Как мне все это надоело. И где соседи с ментами? Обычно соседка за стенкой Наташа сразу вызывает, но сегодня все тихо. Макс барабанил и орал все сильнее, докатился и до моих родителей, козел, что перережет им горло. Только я слишком хорошо знала Макса. Пустозвон. Шнырь. Правильную характеристику ему дал Кариб. Вот кого кого, а опасаться нужно было Кариба. Я не боялась, за себя нет, за родителей да. Не знаю, организм мой дал такой сбой или мне просто так хотелось спать, но я несмотря на всю эту нездоровую обстановку, не заметила сама, как уснула. Проснулась от безобразной трели звонка. Господи, как я его ненавидела. Соскочила, а потом потерла пальцами виски. Это Макс. Неужели соседи так и не вызвали ментов? Мы с ним давно не женаты и делать ему тут нечего. Обычно его подолгу ловили, как- то раз и я вызывала, а он прятался от них на крыше. Потом рассказывал мне со смехом, просил прощения. В груди больно кольнуло, а на глаза навернулись слезы. Много было хороших моментов, но, к сожалению, все он загубил. Столько наделал и свалил, хотя если начистоту, выгнала его я сама, не в силах больше терпеть его пьянки и нежелание работать. За дверью был не Макс, а приехавшие менты. Мы побеседовали минут десять, но несмотря ни на что, ни на угрозы, я не стала писать заявление. Лишь когда они уехали, схватила сигареты и пошла туда, где он обычно прятался. Я знала, чувствовала он там. Странно, несмотря на угрозы мне и моим родителям, несмотря на все, мне было его жаль. Он был никому не нужен, даже родной матери. Я толкнула дверь и увидела его. Сидел с пивом, как и полтора года назад. Как побитая собака. Поднял глаза, а я все также осталась стоять у двери. Ни страсти, ни чувств, только обычная жалость, которая причиняла мне боль.