Серая мать - Анна Константиновна Одинцова Страница 12

Венчик торопливо стучал по миске, взбивая яйца для омлета. Олесю вполне устраивала ее квартира, но сейчас, стоя спиной к гостиной и лоджии, где курил Семен, она жалела, что кухня не отделена никакой перегородкой. Девушка ощущала давно забытое волнение: как в детстве, когда кто-то из родителей следил, как она готовит. Это было глупо. Даже если Семен смотрит на нее через окно, нет никакой разницы, что именно он подумает о ее кулинарных навыках. А воображать себя героиней фильма, где после дурацкого случайного знакомства происходит что-то романтическое… Олесе сделалось противно от подобных мыслей. К черту всю эту глупую романтику! В ее жизни и без того происходит…

– …какая-то хрень! – пробормотала Олеся себе под нос, яростно щелкая переключателями плиты.

Та конфорка, на которую она поставила сковородку, и не думала нагреваться, хотя прошло уже достаточно времени. Может, что-то сломалось, когда отключали электричество?

К счастью, с другой все было в порядке.

– Ты ночью слышала что-нибудь?

Олеся вздрогнула. Поглощенная приготовлением завтрака, она не заметила, как вернулся Семен.

– Что именно? – спросила она, обернувшись.

– Там как будто ураган прошел, – Семен показал рукой за спину, в сторону лоджии. – Вчера еще на деревьях листья были, а сегодня – голые ветки.

Олеся бросила взгляд через гостиную поверх его плеча. Действительно, за окнами лоджии торчали голые и черные макушки деревьев, хотя вчера – Олеся это точно помнила – было еще много желтеющих листьев. Она так быстро выскочила из спальни, что даже не постояла, как обычно, у окна, иначе заметила бы это раньше.

– Нет, я ничего не слышала, – она покачала головой.

– Я тоже. Спал как убитый.

А когда обычно облетают все листья? Олеся на мгновение задумалась. Шла вторая половина сентября.

«Все-таки рановато».

Стоявшая снаружи пасмурная снулость постепенно просачивалась в квартиру, принося с собой давящее уныние. Чтобы разогнать это ощущение, Олеся старалась поддержать беседу за завтраком:

– Значит, ты путешествуешь?

– Не совсем… Скорее, переезжаю на новое место.

– А куда, если не секрет?

– В Сочи. У меня там… У меня там друг живет, работу предложил, вот и… – не окончив фразу, Семен неопределенно взмахнул вилкой.

– А кем ты работаешь?

– Ну… Вообще я на лесозаготовках работаю… Работал, – отвечая на вопросы, Семен предпочитал смотреть либо в тарелку, либо в сторону гостиной и лишь изредка бросал короткий взгляд на собеседницу. – На форвардере. Это такая машина, которая лес грузит.

– Тяжело, наверное, – принужденно заметила Олеся, чувствуя, что беседа не клеится. И зачем она вообще начала приставать к нему с расспросами? Пусть лучше скорее поест и уходит.

– Бывают вещи и потяжелее, – задумчивый взгляд Семена снова сместился в сторону дивана, стоящего посреди гостиной.

Казалось, Семен больше не заговорит, но он вдруг спросил:

– Трудно в медицинском учиться?

Олеся помедлила с ответом. Неужели она успела рассказать о себе так много? И, главное, зачем? Вспомнив свое вчерашнее самочувствие, Олеся поняла, что особой причины для откровенности и не было: она просто ощущала себя опьяневшей и простуженной одновременно, в голове туманилось и отчаянно хотелось говорить. Точнее – не хотелось молчать. Не хотелось оставаться в одиночестве. Хотя все, чего она желала до этого – спокойно побыть одной. Раздвоение личности какое-то!

– В колледже не очень трудно, – помедлив, ответила она. – В универе сложнее было.

– Ты поэтому перешла в колледж?

– Нет, из-за… – Олеся осеклась. Когда ее спрашивали об этом в колледже, она объясняла свой уход с медфака именно сложностями с учебой, но сейчас кривить душой почему-то не хотелось. – На самом деле из-за дедушки. Это он хотел, чтобы я училась на врача. Он сам был врачом. Хирургом. Учиться было тяжело, но он всегда меня поддерживал, когда что-то не получалось, занимался со мной, а потом… Он умер от инфаркта, когда я была на втором курсе. Как раз перед зимней сессией. И я не сдала. Поняла, что без него… точно никогда не сдам. – К горлу подступил комок, и Олеся, стиснув челюсти, тоже уставилась в тарелку. – В общем, это, наверное, была его мечта, а не моя. Поэтому я и ушла.

– Если это не твоя мечта, то почему тогда медицинский колледж, а не что-нибудь другое?

– Просто… Нет, на самом деле я не против медицины, но уровень универа точно не потяну. Поэтому колледж. Хотя… – Олеся вновь подняла взгляд на Семена: – Я вообще не представляю, как буду работать. Когда выходим на практику, у меня все через пень-колоду! В итоге получается, но как-то не так.

– На практике всегда все как-то не так. – Теперь Семен тоже смотрел на Олесю.

Дружеская улыбка смягчила его лицо, а потеплевший взгляд чуточку напоминал дедушкин.

Только что Олеся была уверена, что способность испытывать к кому-либо симпатию еще не скоро вернется к ней, а сейчас… Впрочем, неважно. Каким бы хорошим человеком ни оказался Семен, ему в любом случае предстояло уехать. Это было вынужденное знакомство, и, учитывая его обстоятельства, какая-то часть Олеси (опять это раздвоение!) хотела, чтобы оно поскорее закончилось.

После завтрака она объяснила Семену, как дойти до ближайшей остановки и на какой автобус сесть, чтобы добраться до вокзала.

– Не думай, что у тебя что-то не получится, – сказал на прощание Семен. – Просто делай.

Когда дверь за случайным гостем закрылась, Олеся все-таки пожалела, что не спросила, как с ним связаться – просто чтобы узнать, как он доберется до Сочи. Рука потянулась было обратно к дверной ручке, но Олеся тут же одернула себя: не хватало еще выбегать следом в подъезд!

Погасив свет, она некоторое время стояла в коридоре и разглядывала висящие на стене фотографии цветов и ягод из родительского садика. Дверь в спальню была закрыта, и в пасмурном свете, попадающем сюда из гостиной, они казались поблекшими и постаревшими, как картины на стенах заброшенного древнего замка. Прикрыв глаза, Олеся представила старинную крепость, стоящую на самом краю высокого утеса. Вокруг – только скалы, море и ветер, а внутри – лишь она одна. Бояться некого, переживать не о чем.

Олеся повторяла про себя, что так оно и есть, что она наконец-то наедине с собой, в тишине и покое. Только покоя почему-то не ощущала.

Вернувшись в кухню, она первым делом решила вымыть посуду. После вчерашнего бардака хотелось, чтобы в квартире было как можно чище.

Льющаяся в раковину вода оставалась холодной, сколько бы Олеся ни выкручивала горячий кран.

«Да что ж за хрень-то такая!»

Смирившись, она все-таки стала мыть посуду, но, как бы сильно ни терла ее губкой, на поверхности все равно оставались какие-то мелкие частички,