Стивен Кунтс - Операция «Минотавр» Страница 27

Джейк Графтон сидел на чердаке возле кучи ящиков, в которых годами накапливался всевозможный хлам, а он никак не мог отважиться его выбросить.

Чего там только ни было – от школьных учебников до сувениров из половины портов мира. Он заглядывал в ящики, пытаясь сообразить, что откуда. Кажется, в этом ящике. Он открыл его. Подставки для обуви, пустые бутылочки от лосьона для бритья, пуговицы, нитки, какие-то книжки в мягких обложках. Три рваные рубашки.

Он нашелся в четвертом ящике. Джейк вынул пистолет из кобуры и проверил магазин. Патронов нет. Он поднес оружие к сорокаваттной лампочке, свисавшей с балки. Не заржавел. Хорошо, что он его смазал, прежде чем спрятать. Он снова заглянул в ящик в поисках патронов. Да, есть коробочка – двадцать пять штук, калибра 9 миллиметров «магнум». Он закрыл магазин, несколько раз проверил оружие, затем вставил патроны.

Опираясь спиной на ящик, он вытянул ноги, скрестив их, и задумчиво уставился на пистолет в кобуре, лежавший на полу. Камачо сказал, что убийство, по всей видимости, совершено профессионалом по заказу. Гарольд Стронг все равно был бы мертв, даже с пистолетом на боку. Однако ощущение, что пистолет с тобой, придает нервничающему человеку уверенности. Это вроде аспирина. Или пива.

Такой большущий шпалер не спрячешь под мундиром. Может, носить его в кейсе? А попробуй его оттуда вытащить. В машине-то можно держать его в ящике для перчаток или под сиденьем, но это слишком далеко, если кто-то откроет огонь, когда ты за рулем – то ли стоишь на перекрестке, то ли мчишься по шоссе.

А в будни все равно приходится ездить в метро. Может, следует держать пистолет в спальне или в кухне – и здесь, в загородном домике, и в квартире в Арлингтоне.

А как объяснить это Кэлли?

Снайпер прикончил Стронга, когда тот ехал в загородный домик. Видимо, тот ездил одним и тем же маршрутом каждую пятницу. Что было вполне предсказуемо.

Кто предсказуем, тот уязвим. Так. Что я делаю регулярно? Он проанализировал расписание дня. Езжу в метро, в выходные к морю, что еще?

Стронг был разведен. А Кэлли? Может, она станет мишенью?

Чад Джуди – не его ли наняли убить Стронга?

Джордж Ладлоу… Адмирал Генри… Сенатор Дюкен – верхушка айсберга в конгрессе… Семнадцать миллиардов долларов – сколько это рабочих мест, скольким людям они дадут возможность кормить семью и учить детей? Семнадцать…

– Джейк. – Ее голос доносился издалека. – Джейк, ты еще наверху?

Он с трудом пришел в себя:

– Угу.

Ее голова появилась в проеме лаза на чердаке. Она стояла на лестнице.

– Что ты там делаешь?

– Уснул. – Он помотал головой. Дождь размеренно стучал по крыше. Он взглянул на часы: час ночи.

Она взобралась по лестнице и села рядом с ним. Осторожно коснулась кожаной кобуры.

– Зачем ты вынул эту штуку?

– Просматривал, что тут есть. – Он положил пистолет в один из открытых ящиков.

Они сидели, взявшись за руки и прислушиваясь к шуму дождя.

– Джейк, – сказала она, – я хочу удочерить эту девочку.

– Тебе придется нелегко, Кэлли. Одиннадцатилетняя, ветеран Бог знает скольких приютов. За свою короткую жизнь она успела навидаться больше, чем ты до сих пор. Трудно будет.

– У тебя неприятности на службе, да?

– Да.

– Очень плохо?

– Наверное. – Он взял ее руку, долго рассматривал, потом заглянул ей прямо в глаза: – Никак не разберусь.

– Это не впервые.

– Действительно.

– До сих пор тебе всегда удавалось выкручиваться.

– Такой уж я есть. Молодец, что отметила это. Вижу, тебе запал в голову наш утренний разговор. – Он пытался избежать сарказма в своем голосе, но не получилось.

Она отняла руку.

– Джейк, мы с тобой не становимся моложе. Я хочу взять эту девочку. Прямо сейчас.

– Ладно, Кэлли.

– Ты поступай, как знаешь. Я хочу взять девочку.

– Да я же не возражаю.

– В четверг. Утром нам покажут ее, потом поедем на собеседование в управление социальных служб.

– Ладно. В понедельник я уеду из города, но в среду вернусь. В четверг возьму свободный день. Кстати, на той неделе я просил старшину в управлении кадров заполнить мне рапорт об отставке. В понедельник, прежде чем уехать, я скажу им, что этого делать не надо.

– В отставку? Из-за этого приезжал тот адмирал?

– Не совсем. Может быть, этот рапорт послужил катализатором. Серьезно, Кэлли, это может оказаться самой большой неприятностью в моей жизни. Хуже Вьетнама, хуже Средиземного моря в прошлом году.

– Ты ничего плохого не совершил?

– Насколько мне известно, нет. Пока, во всяком случае.

Она встала и пошла к лестнице.

– Я не собираюсь больше ждать. Я хочу взять девочку, – повторила она и начала спускаться.

Бабун Таркингтон крепко спал, когда зазвонил телефон. Снимая трубку, он чувствовал себя далеко не лучшим образом.

– Алло.

– Таркингтон, это Графтон.

Шум в голове понемногу рассеивался.

– Слушаю, сэр.

– Как там у вас полеты?

– Неплохо, сэр.

– Пробовали с отключенными системами?

– Так точно, сэр.

– Как Моравиа?

Бабун взглянул на часы: 12.15. В Вашингтоне 3.15 утра.

– Замечательно, сэр. Владеет управлением, как никто.

– У тебя с бомбометанием нормально?

– Да, сэр. Это немного не так, как на истребителе, но…

– Сколько вам осталось полетов?

– Кажется, шесть. По два в воскресенье, понедельник и вторник. В среду возвращаемся домой.

– Останьтесь на среду и сделайте еще два вылета. Пусть будет восемь. Слушай, Бабун, отключайте поисковый радиолокатор… Все восемь полетов без него. Пользуйтесь только инфракрасным и лазерным прицелами, и больше ничем. Ты понял?

– Так точно, сэр. Без радиолокатора.

– В отдел явитесь в пятницу. И представь мне письменные рекомендации, что можно сделать с системой, чтобы она могла действовать без применения радиолокации. Спокойной ночи. – Раздались гудки.

Бабун положил умолкнувшую трубку. Он уже совсем проснулся. Встал с постели и подошел к окну. Там шел дождь. К чему все это? Похоже, Графтону эти дни не приходится много спать. Нет, не сладкая эта служба на берегу.

Он немного приоткрыл окно. Ветер ворвался в комнату, обдав его холодом. В такую ночку препаршивейшее дело – пытаться сесть на корабль. Разметка на палубе пляшет, как сумасшедший дервиш, а указатель горючего поет свою грустную песню на последних литрах.

– Благодарю тебя, Создатель, что я сейчас не летаю в море, – продекламировал он и отправился обратно в кровать.

Телефон зазвонил снова. Бабун взял трубку.

– Таркингтон слушает, сэр.

– Это опять Графтон, Бабун. Допплеровскую РЛС отключите тоже. Она излучает.

– Есть, сэр.

– Спокойной ночи, Бабун.

– Спокойной ночи, капитан.

Глава 8

Сойдя с самолета в Международном аэропорту Сан-Франциско, Джейк и Гельмут Фриче взяли напрокат машину и отправились в путь по шоссе. Фриче сел за руль, поскольку он проделывал этот маршрут уже десятки раз.

– Думаю, Сэмюэля Доджерса коротко можно охарактеризовать словом «чокнутый», – сказал Фриче, когда они свернули на юг, в сторону Сан-Хосе. – А еще «религиозный фанатик», «спортивный фанатик» и другими определениями.

Джейк внимательно посмотрел на Фриче, на его седеющую бороду и кустистые брови.

– Чокнутый?

– Ну, скажем так: чрезмерно восторженный. В одном из своих прежних воплощений получил докторскую степень по физике в Массачусетском технологическом, а потом ударился в религию и сменил фамилию в честь любимой команды. Он родом из Бруклина, понимаете ли.

– Я этого не знал, – проговорил Джейк Графтон сквозь зубы.

– Ну да. Как бы там ни было, он многие годы занимался компьютерами и радиолокацией и запатентовал способ подавления отраженного излучения. Ко мне он явился с какими-то техническими вопросами. Я воспользовался своими связями во флоте, чтобы достать ему хороший радиолокатор. И доставил в фургоне. – Он хмыкнул. – Когда-нибудь я расскажу вам эту историю.

– Генри говорит, что он гений.

Фриче кивнул, затягиваясь сигарой. Дым заполнил салон машины. Джейк приоткрыл окно, чтобы выветрить едкий запах.

– Когда его работы рассекретят, он запросто может претендовать на Нобелевскую премию.

– Говорят, он неимоверно жаден.

– Зелененькие Сэмюэль любит, это точно. Я не могу осуждать его за это, зная, что вытворяют пираты с Уолл-стрит. Доджерс – основатель и единственный спонсор своей собственной секты и хочет распространить ее на всю страну – радио там, телевидение, хор поет «аллилуйя» и прочие штучки. Думаю, он сознает, что поскольку он всем угрожает проклятием и геенной огненной, пожертвований вряд ли будет много. Как сыр в масле катаются те проповедники, что призывают к хорошему самочувствию и всеобщему счастью. Доджерсу же придется финансировать свое учение из собственного кармана.