Мы мирные люди - Владимир Иванович Дмитревский Страница 18

Ему же пришлось поехать в Берлин и не только доказать, что берлинская сыскная полиция идет по неправильному пути, но и невольно разоблачить всю тщательно продуманную, точную, как геометрический чертеж, немецкую систему розыска.

И если константинопольский случай сам Андрей Андреевич считал экзотическим пустячком, то ограбление Дрезденер-банка, находящегося на Витенбергплац, то есть в самом центре Берлина, он расценивал как одно из самых умных по своей простоте и технике преступлений, занесенных в анналы международной криминалистики. Когда Веревкин, в то время еще совсем молодой по стажу инспектор Скотленд-ярда, приехал в Берлин и был принят самим полицай-президентом, он понял, что вот он — неповторимый случай упрочить свою карьеру и стать не только незаменимым, но и вполне своим среди высокомерных и замкнутых английских детективов.

Картина ограбления выглядела так.

Три очень приличных молодых человека получили подряд от одной торговой фирмы привести в порядок подвальное помещение, находящееся напротив здания Дрезденер-банка. Предполагалось использовать подвал под склад бумаги. Предъявив соответствующие документы, молодые люди принялись за работу. В течение двух месяцев они «очищали» и «расширяли» помещение подвала, вывозя землю на полуторке, принадлежащей фирме. Так как это проделывалось на виду у всего Берлина, ни администрация банка, ни берлинская полиция не проявили ни малейшей подозрительности. Но вот земляные работы были закончены. На рассвете с субботы на воскресенье полуторка сделала свой последний рейс. В кузове машины вместе с землей и строительным мусором, небрежно прикрытым дырявым брезентом, сложены были золото и бриллианты из сейфов Дрезденер-банка.

В очень двусмысленном положении оказалась дирекция банка. В, те годы в Германии крупные капиталы облагались значительным налогом. Многие предпочитали хранить ценности в именных сейфах. Таким образом, дирекция не могла назвать даже приблизительную сумму похищенного, а тем более дать описание вывезенных ценных бумаг и драгоценностей.

Тем не менее берлинская полиция рьяно взялась за поиски. Полицай-президент, принимая поседевших от горя директоров Дрезденер-банка, заверил их, что не пройдет и недели, как грабители будут найдены, а похищенные сокровища возвращены в свои стальные хранилища.

— Разработанная нами система исключает возможность неудачи, — говорил полицай-президент безутешным клиентам. — Поймите, весь уголовный мир как бы накрыт нами незримой сетью, и ни одна рыба не может уйти, когда мы потянем невод. Ну, а дальнейшее — это лишь умение объясняться с преступниками по душам. И могу вас заверить, господа, что говорить по душам мои служащие умеют не хуже пасторов.

Когда Веревкин приехал в Берлин, невод был уже вытащен на берег. Действительно, никому не удалось выскочить из хитроумной сети господина полицай-президента. Все сколько-нибудь отличившиеся грабители, занесенные в картотеку сыскной полиции, были арестованы и пользовались теперь всеми удобствами внутренней тюрьмы полицай-президиума. Даже братья Засс не успели улизнуть за границу. С арестованными «беседовали по душам» крупнейшие мастера этого дела, беседовали до седьмого пота, до полного онемения рук, до одышки... Капиталы Дрезденер-банка почему-то не находились.

Андрей Андреевич тщательно осмотрел помещение банка, подвал, из которого был сделан подкоп, опустошенные сейфы — эти мощные банковские доты, выведенные из строя простым автогенным аппаратом. Он беседовал с директорами банка. И хотя ему была обещана совершенно невероятная награда в случае успеха, он не сказал им ничего утешительного.

Испросив разрешение полицай-президента, он отправился в тюрьму и повидался с крупными берлинскими взломщиками, причем с удовольствием убедился, что его в этих кругах отлично знают. Опухшие и синие от побоев молодчики клялись богом и сатаной, что знать не знают «о работке в Дрезденер-банке». Андрей Андреевич кивал головой, усмехался каким-то своим мыслям и сочувственно обозревал чудовищные синяки арестантов.

— Вы полностью подтверждаете мои догадки, господин Засс, — сказал Веревкин, прощаясь со знаменитостью воровского мира. — Думаю, что смогу доказать ваше алиби.

— В долгу не останемся, господин инспектор, — любезно отвечал Засс.

Веревкин побывал в деловых кругах Берлина, ничего общего не имеющих с уголовными преступниками. Среди русской эмиграции, осевшей в германской столице, у него нашлось много знакомых еще по Петербургу. Потом он съездил в Вадуц — столичный город герцогства Лихтенштейнского, в Цюрих и Гамбург.

— Какие же предварительные выводы сделали вы, мистер Вэр? — осведомился начальник отдела по борьбе со взломами, когда Веревкин зашел в полицай-президиум.

— Вам придется выпустить из тюрьмы всех арестованных по данным картотеки.

— Вы, по-видимому, шутите. Наша картотека не допускает ошибки. Следовательно, если не братья Засс, то кто-нибудь другой из числа задержанных.

— Сегодня я уезжаю в Лондон, — скучным голосом сказал Веревкин.

— Как? Не закончив расследования?!

— Напротив. Оно закончено. И только из уважения к вашей картотеке я еще неделю назад не сказал вам, что ограбление осуществлено не профессионалами.

— Ну, знаете... — Но тут чиновник удержал себя от резких выражений, готовых сорваться у него с губ: все-таки иностранец! И он только выдавил из себя: — Но не будете ли вы любезны подсказать нам, как напасть на след этих... как вы утверждаете — новичков, этих начинающих?

— Чтобы найти след грабителей Дрезденер-банка, господин советник, вам придется охватить картотекой все население Германии. Кто может поручиться, что завтра еще какому-нибудь смельчаку не придет в голову забраться в чужой сейф — какому-нибудь юноше, мечтающему о широкой жизни? А вы считаете, что грабить полагается только тем, кто зарегистрирован в ваших почтеннейших списках!

— Но, черт возьми...

— Вот и в данном случае. Три молодых инженера из семей эмигрантов произвели этот дерзкий налет, переправили ценности за границу и находятся сейчас в одной из стран Латинской Америки. Они очень богаты и в полной безопасности, так как эта страна не заключила с вами конвенции о выдаче уголовных преступников.

В Скотленд-Ярде доклад Веревкина был принят к сведению. А шеф — сэр Джордж Никлсон — пригласил Андрея Андреевича для личной беседы.

— Итак, мистер Вэр, вы считаете пороком наших берлинских коллег их метод исключения? — спросил он, любезно предлагая Веревкину отличную сигару.

— Если вы не будете иметь ничего против, мне бы хотелось трактовать эту тему более расширенно.

Никлсон кивнул головой, и Веревкин продолжал:

— Берлинская полиция, сэр, сделала из своей действительно прекрасно составленной картотеки некий фетиш и уверовала в ее непогрешимость. У них совершенно отсутствует импровизация, сэр, а без нее криминалист превращается в обыкновенного статистика. Схема — не бог, сэр, а бедность фантазии — один из семи смертных грехов.

— Интересно, — задумчиво протянул сэр Джордж, — думаю, что