Под прицелом - Том Клэнси Страница 39

Темой сегодняшних дебатов будут международные отношения, и Джек знал, что он превзошел Килти в этом вопросе. Опросы показали это, поэтому Арни тоже согласился. Но Джек не расслабился. Он снова посмотрел в зеркало и сделал еще глоток воды.

Ему нравились эти краткие моменты одиночества. Кэти только что вышла из гримерной; прямо сейчас она должна была занять свое место в первом ряду. Ее последние слова, сказанные ему перед уходом, звучали у него в ушах, когда он смотрел на себя в зеркало.

— Удачи, Джек. И не забудь свое счастливое лицо.

Вместе с Арни и его спичрайтершей Келли Уэстон Кэти была его ближайшим наперсником в этой кампании. Она нечасто вступала в политические дискуссии, если только не затрагивалась тема здравоохранения, но она внимательно наблюдала за своим мужем во время его сотен выступлений по телевидению и высказала ему свое мнение о том, как он подаёт себя публике.

Кэти считала себя в высшей степени подходящей для этой роли. Никто в мире не знал Джека Райана лучше, чем она. Она могла смотреть ему в глаза или слушать звук его голоса и знать все о его настроении, его энергии, даже о том, выпил ли он тайком послеобеденную чашечку кофе, чего она не разрешала, когда они путешествовали вместе.

Обычно Джек отлично держался перед камерой. Он был естественным, совсем не чопорным; он выглядел таким, каким и был. Порядочный, умный парень, который в то же время был волевым и целеустремленным.

Но иногда Кэти видела вещи, которые, по ее мнению, не помогали ему донести свою точку зрения. Особую озабоченность у нее вызывал тот факт, что, по ее мнению, всякий раз, когда он говорил об одной из политик Килти или комментариях, с которыми он не был согласен — а это, по сути, было все, что исходило из Белого дома Килти, — лицо Джека имело тенденцию мрачнеть.

Кэти недавно сидела в постели со своим мужем в один из почти не повторяющихся вечеров, когда он ненадолго уезжал домой отдохнуть от предвыборной кампании. Почти час она держала в руках пульт дистанционного управления телевизором с плоским экраном на стене. Для Джека Райана этого было бы достаточно, даже если бы его рожи не было во всех программах, которые она записала и пролистала. Это было убийственно для парня, которому никогда не нравилось видеть свое лицо или слышать свой голос по телевизору. Но Кэти была неумолима; она использовала их цифровой видеорегистратор TiVo, переходя от одной пресс-конференции к другой, от высокопарных интервью с ведущими крупных телеканалов до импровизированных бесед со школьными репортерами во время прогулок по торговым центрам.

В каждом ролике, который она ему показывала, каждый раз, когда поднималась тема политики Килти, лицо Джека Райана менялось. Это не было насмешкой, и Джек чувствовал, что должен получить за это чертову медаль, как бы он ни был взбешен, буквально, каждым важным решением администрации Килти. Но Кэти была права, Джек не мог этого отрицать. Всякий раз, когда интервьюер поднимал тему политики Килти, глаза Джека слегка прищуривались, челюсть едва заметно сжималась, и часто он мотал головой взад-вперед, всего один раз, как бы говоря Нет!

Кэти на мгновение вернулась назад, чтобы показать Джека на барбекю в Форт-Уэрте, с бумажной тарелкой грудинки и кукурузных початков в одной руке и чашкой чая со льдом в другой. Съемочная группа C-SPAN, следовавшая за ним, засняла реплику, в которой женщина средних лет упомянула недавнее стремление Килти усилить регулирование нефтяной и газовой отраслей.

Пока женщина рассказывала о трудностях, которые пришлось пережить ее семье, челюсть Джека сжалась, и он покачал головой. На языке его тела чувствовалось сочувствие, но только после того, как он поначалу отпрянул от гнева. Его первая реакция, та первая вспышка ярости, запечатленная в стоп-кадре, когда Кэти нажала кнопку "Пауза", была безошибочной.

Когда они вместе сидели в постели, Джек Райан попытался разрядить обстановку.

— Думаю, я заслуживаю частичной похвалы за то, что не блеванул только что съеденной фасолью. Я имею в виду, у нас были разговоры о повышении волокиты и бюрократии для бизнеса в этойэкономике.

Кэти улыбнулась и покачала головой.

— Частичный кредит на этот раз не обеспечит тебе самый высокий пост в стране, Джек. Ты побеждаешь, но ты еще не победил.

Джек кивнул, пристыженный.

— Я знаю. Я поработаю над этим, обещаю.

И теперь, в раздевалке "Кейс Вестерн Резерв", Джек работал над этим. Он изобразил свое счастливое лицо в пустой комнате, одновременно вспоминая семью той бедной женщины, которая не могла найти работу в условиях, которые душили всю отрасль, в которой она её искала.

Вздернутый подбородок, легкий кивок, глаза расслаблены, не прищурены.

Тьфу, подумал Джек. Это неестественно.

Он вздохнул. Уже не в первый раз подумалось, что если это кажется неестественным, значит, Кэти была права, и он корчил рожи с тех пор, как бросил свою шляпу на ринг.

Теперь он беспокоился, что личное обсуждение внешней политики с Эдом Килти станет серьезным испытанием для его самоконтроля.

Джек потратил еще одно мгновение, отрабатывая выражение счастливого лица. Подумал о Кэти, наблюдавшей за дебатами из зала.

Он неестественно улыбнулся зеркалу. Повторил. В третий раз.

Четвертая улыбка на его губах была настоящей. Он чуть не рассмеялся. Он ничего не мог с собой поделать. Взрослый мужчина корчит рожи перед зеркалом.

Теперь он фыркнул от смеха. Политика, если вникнуть в нее досконально, в конечном итоге была чертовски нелепой.

Джек Райан-старший покачал головой и шагнул к двери. Еще одно извинение. вздохнув, нг еще раз подтвердил себе, что может изобразить счастливое лицо, а затем повернул ручку.

Снаружи, в холле, зашевелились его люди. Андреа Прайс-О'Дэй встала у него за плечом. Остальная часть его команды безопасности выстроилась ромбом вокруг него для выхода на сцену.

— Фехтовальщик движется, - сказала Прайс-О'Дэй в микрофон на манжете.

19

Эд Килти и Джек Райан вышли из противоположных кулис на сцену, залитую телевизионным освещением. Толпа студентов, журналистов и жителей Кливленда, которым удалось раздобыть билеты, вежливо зааплодировала. Они встретились в середине. Джек быстро представил себе, как мужчины прикасаются к перчаткам, но вместо этого они просто пожали друг другу руки. Райан улыбнулся и кивнул, сказав Господин президент, и сам Килти кивнул, протянул руку