Посох двуликого Януса - Александра Маринина Страница 40

– Да ну тебя! Во-первых, еще не было свадьбы, а я уверена, что это будет самый прекрасный день моей жизни, так что я на старости лет наверняка захочу туда вернуться и еще раз это пережить. А во-вторых, если у меня получится урвать еще какой-нибудь жетон, я бы лучше посмотрела, как супермоделям удается так классно выглядеть. Выбрала бы самую крутую модель, какая будет на тот момент, и заглянула бы, какие процедуры она делает, чтобы кожа сияла и не портилась с возрастом. И на какой диете она сидит, чтобы сохранять фигуру. А то развели столько секретности вокруг них, ничего не рассказывают, ничем не делятся, можно подумать, им от природы все досталось, прям вот нестареющие небесные создания.

– Значит, твоему коммерсанту больше шестидесяти шести? – с любопытством спросила Мунира. Она, в отличие от своих подружек, быстро считала в уме.

– Шестьдесят семь, – ответила Наяна.

Тут же посыпались вопросы: а какой он? Красивый? Старый? Еще не в маразме? Придирчивый? Женатый? Зачем ему в такие далекие времена, что он там забыл?

– Он не личник, он наемник. Его отправляют проверить кое-что в одной книге, – уклончиво пояснила Наяна.

Она вдруг с удивлением поняла, что отчего-то не хочет произносить имя Бочарова вслух и ограничивается безликим местоимением. И вообще не хочет рассказывать девочкам о нем. А вот о сути своей работы расскажет с удовольствием.

– Прикиньте, мне всю информацию приходится искать самой. В Госпрограмме устроено иначе, там есть огромный архивно-исторический департамент, и когда мне дают студента, одновременно выдают все материалы, касающиеся нужного периода. Эти материалы я должна вбить в голову студенту. А тут двадцать четвертый год, я про него ничего не знаю, пошла спросить, когда дадут материалы, а мне отвечают: у нас, мол, такого вообще нет, это вам, девушка, не Госпрограмма, у нас коммерческий отдел, все материалы или от заказчика, или ищите сами. Вот и ищу как могу. Но ничего же не сохранилось, понимаете? Ни видео, ни публикаций – ничего! Полный голяк. Только официальная информация.

– А какая еще нужна? – не поняла Мунира. – Тебе официальной мало, что ли?

– В том-то и дело, что мало, – с досадой произнесла Наяна. – Вот есть два человека, про них известно, что они были антимошенниками, в интернете в те годы висело огромное количество роликов. Я хотела послушать хотя бы несколько, чтобы самой представить, чем они занимались, как это выглядело, как люди разговаривали, о чем, какие слова и обороты употребляли, в чем была суть того мошенничества. А ничего нет. Больше шестидесяти лет прошло, понятно, что ничего так долго не хранится, но можно же было что-то сжать, заархивировать хотя бы для будущих поколений, для истории.

– Наверняка так и сделали, – заметила рассудительная Мунира. – Не могут же все быть идиотами. Просто у тебя нет доступа.

– Ну да, – грустно согласилась Наяна. – Мне не положено, я же не в Фонде исторических исследований работаю, я – так, мелкая сошка в большой и важной Госпрограмме. Таким, как я, в архив лазить не положено, даже если там и нет ничего секретного.

– Так всегда было, – кивнула Мунира. – Мне муж рассказывал, что раньше, ну, короче, совсем давно, ни в один архив нельзя было попасть без специального разрешения. Ни уголовное дело посмотреть, ни собственную родословную собрать. Какой такой государственный секрет человек раскроет, если узнает, кем был его далекий предок? Но нет, просто так нельзя. Политика такая. И как ты собралась выходить из положения?

– У меня есть студенты, – улыбнулась Наяна. – А они старые. Поговорю с ними, может, они что-то расскажут.

Она действительно решила поспрашивать своих студентов из Госпрограммы. Самый старший, ворчун Тимур Валерьевич, наверняка много чего сможет рассказать, ему в двадцать четвертом году было уже двадцать шесть лет. Сергей Валентинович родился в 2004 году, в искомый период ему было двадцать. В принципе, все пятеро годятся по возрасту, но самые большие надежды Наяна возлагала именно на Сергея Валентиновича и еще на Екатерину Игоревну, самую молодую из них. Он – актер, и если сам слышал разговоры с мошенниками, то сможет передать их артистично и выразительно. Она – поклонница Федора Стражалковского и его книги и, наверное, с удовольствием постарается помочь и вспомнить все, что сможет. Кроме того, у нее память сохранилась намного лучше, чем у того же Тимура или, к примеру, у Анны Витальевны, которая моложе Тимура всего на год. Есть еще Александр Олегович, родившийся в 2002 году, он историк, но он такой серьезный, что Наяна, пожалуй, не рискнет обращаться к нему с такой ерундой, как мошенники двадцатых годов, он же специалист по внешней политике пятидесятых, ученый академического уровня.

Бутылку дорогого испанского вина они почти допили, Наяна чувствовала, что немного захмелела, и вдохнула поглубже, чтобы прочистить легкие и добавить кислорода в кровь. Воздух был тяжелым и влажным, собирался дождь, сумерки быстро наливались темнотой. Пора прощаться и ехать домой, пока не разразилась непогода.

Она притихла и молча смотрела на подруг. Ирада такая красивая, вся светится от счастья, уверена, что в семейной жизни ее ждут одни сплошные праздники. Мунира выглядит измученной, хотя никогда, ни разу за все годы, не пожаловалась, что ей трудно и она устала. Да, в быту, может, и не трудно, почти ничего не приходится делать самой, но детей ведь не превратишь в безмолвную послушную технику. Каждый требует внимания, у каждого свои запросы и потребности, капризы и вопросы, и за каждого болит душа. Даже сейчас Мунира сидит, не снимая визора, только сдвинула его вверх, на темя, и каждые две минуты опускает и проверяет, что показывает камера видеоняни и что там пишет девочка-бебиситтер, которую оставили с тремя маленькими детьми: все ли в порядке, не случилось ли чего. Ее любимые подруги, обеих Наяна знает с детства. Почему же ей вдруг стало так грустно?

– Лето закончилось, сегодня последний день августа, – задумчиво произнесла она. – Представляете, было время, когда школьники начинали учебу первого сентября.

– Ой, благословенное, наверное, было времечко, – подхватила Мунира. – Три месяца летних каникул, можно отправить детей куда-нибудь и все лето отдыхать. Не то что сейчас, один июль дают родителям, чтобы прийти в себя. Никогда не могла понять, для чего детям так долго учиться? Целых одиннадцать месяцев в году! Если раньше школьники гуляли по три месяца и прекрасно успевали все узнать и усвоить, значит, девяти месяцев вполне достаточно. Вон мы, бабы, за девять месяцев успеваем ребенка выносить. Природа не дура, раз определила девять месяцев, значит, этот срок имеет для нее какой-то смысл. Пусть бы и