Луис Гарсиа-Роза - Юго-западный ветер Страница 40

— Но… кого убил Габриэл?

— Отца.

— Своего отца?

— Да.

— Господи, Эспиноза, вот теперь я поняла, что ты имел в виду, когда сказал, что собираешься пофантазировать! А ты можешь объяснить, как он убил отца?

— Закрыв дверь.

— Что?

— Закрыв дверь в ванную.

— Не понимаю.

— Как я и предупредил, это чистая фантазия. Это могло произойти примерно так. Была зима, а дом, где они живут, довольно старый, там нет отдельной душевой кабинки. Все, что там есть, — это ванна, газовый нагреватель и ручной душ. Для полноты сцены надо добавить еще полиэтиленовую занавеску, огораживающую ванну. Муж доны Алзиры любил принимать ванну, привычка, которую он, возможно, приобрел в гостиницах, которые он посещал с менее религиозно настроенными женщинами, чем дона Алзира. Дона Алзира включила горячую воду, наполнила для него ванну и закрыла окно. Возможно, что в аналогичной ситуации Габриэл слышал сетования матери на то, как отец приобрел данную привычку. Не знаю. Но далее могло произойти одно из двух. Первый вариант — дона Алзира говорит, что сходит в магазин, пока ее муж принимает ванну. Уходя, она просит сына, чтобы тот закрыл дверь в ванную, чтобы там не было холодно. Чего она не говорит, это того, что газовый нагреватель в ванной такой же древний, как и дом, и что выводящая труба заблокирована. Или, вторая возможность — мать уходит, не произнеся ни слова, а Габриэл закрывает дверь просто для того, чтобы не видеть отца, поскольку вид отца в ванной ассоциируется у него с теми случаями, когда отец обманывал мать. В обеих версиях смерть от моноокиси углерода выглядит вполне возможной. И это случилось за несколько дней до дня рождения Габриэла — ему исполнилось тогда десять лет.

— Ну и ну! Ты правда псих!

— Не более чем другие люди.

— А кто убил Ольгу и чилийца?

— Вероятно, тоже Габриэл, но я не исключаю возможности того, что Ольгу убила мать, которая видит в женщинах исчадья ада.

— А что тогда произошло со мной?

— Может быть, просто дымовая завеса, ложный маневр — слишком много драматизма, чтобы это могло быть всерьез.

— Все, что ты сказал, — это чистая фантазия? Или за этим что-то стоит?

— Ну, ряд деталей может и не совпадать, но я считаю, что в целом — это описание того, что произошло на самом деле. Теперь это не имеет значения, поскольку нет никакой возможности это доказать. Смерть доны Алзиры после того, как она написала свое признание, положила конец этой истории. Если мы найдем револьвер под трупом, то это лишь подтвердит ее показания. Даже если аутопсия покажет переизбыток снотворного у нее в крови, это не вызовет подозрений — вполне естественно для самоубийцы постараться как можно меньше страдать, задыхаясь от газа. Так что, я думаю, это конец истории. Одна вещь, однако, очевидна: если я прав в своих предположениях, то предсказание чилийца сбылось. Сегодня день рождения Габриэла.

— А что будет с ним?

— Сейчас — ничего. А потом, через некоторое время, думаю, он попытается со мной связаться. Я не могу себе представить, что, имея за плечами столько убийств, он сможет вынести пребывание в одиночестве в этой мрачной квартире и при этом не свихнуться. Не знаю только, что произойдет раньше — свихнется он или придет исповедоваться.

Несмотря на субботний день, берег пустовал, и по дорожке тротуара, что граничила с пляжем, почти никто не прогуливался. Стеклянный фасад ресторана прикрывал сидящих внутри посетителей от ярости юго-западного ветра, который свирепствовал уже два дня. На фоне сизо-серых туч пена на верхушках гонимых ветром волн казалась белоснежной, сквозь разрывы облаков кое-где прорывались лучи солнца, отражавшиеся от водяной глади.