Предрассветный час - Эван Хантер Страница 4

— Может, она в розыске, Стив?

— Нет, — покачал головой Карелла. — Я проверил по картотеке. На нее нет досье в полиции, и она не в розыске. Я еще не получил сведения от федералов, но думаю, что и там все чисто.

— А что там насчет ключа? Ты говорил...

— Ах да. Тут, слава богу, все ясно. Взгляни сюда.

Он выудил из пачки счетов желтую бумажку и протянул Мейеру.

На бумажке было написано:

«АМЕРИКАН СИБОРД БАНК»

АЙСОЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

5 июля

Мы вычитаем с вашего счета 5 долларов в качестве платы за аренду сейфа № 375 и 50 центов в качестве налога.

Общая сумма: 5 долларов 50 центов.

Клиент: Клаудиа Дэвис

Южная Одиннадцатая, 1263

Айсола"

— Она арендовала сейф в тот же день, что открыла счет? — удивился Мейер.

— Точно.

— А что в нем?

— Хороший вопрос.

— Послушай, Стив, хочешь сэкономить время?

— Конечно.

— Тогда давай получим ордер и пойдем в банк.

Глава 4

Управляющему «Сиборд банка» на вид было чуть больше пятидесяти. Но у него уже была лысина. Следуя теории, согласно которой люди одного физического типа должны симпатизировать друг другу, Карелла решил, что все вопросы будет задавать Мейер. Не так-то просто было получить ответы у управляющего мистера Андерсона, потому что по складу характера он был человеком скрытным. Но детектив Мейер Мейер был самым терпеливым человеком в городе, а может быть, и во всем мире. Его терпение было скорее приобретенной, нежели врожденной чертой характера. О да, он унаследовал кое-какие качества от своего отца, весельчака по имени Макс Мейер, но терпение не входило в их число. Макс Мейер был крайне несдержанным, вспыльчивым человеком. К примеру, когда его жена сообщила ему, что ждет ребенка, он пришел в ярость. Он обожал всякие розыгрыши, он был, наверное, самым большим шутником в Риверхеде, но именно эта шутка природы почему-то совсем его не порадовала. Ему казалось, что жена давно уже вышла из того возраста, когда еще можно рожать детей. Он никогда не представлял себя в роли любящего отца, и поэтому ребенок и связанные с ним перемены были ему совершенно ни к чему. В ожидании ребенка он затаился и все это время вынашивал планы мести, задумав такой розыгрыш, который превзойдет все другие.

Когда ребенок появился на свет, он назвал его Мейером — чудесное имя, а вместе с фамилией получается замечательное двойное прозвище: Мейер Мейер.

Смешно, правда? Можно просто живот надорвать от смеха. Но если вы легкоранимый, застенчивый мальчик, да к тому же ортодоксальный еврей, и при этом живете среди людей другой веры, вам будет не до смеха. Местная детвора считала, что Мейер Мейер появился на свет исключительно для их развлечения. Если им требовался повод, чтобы в очередной раз поколотить еврейского мальчишку, им даже не нужно было такой повод искать — его имя давало прекрасную мотивацию. «Мейер Мейер — в заднице пропеллер! Догоняй еврея, бей его по шее!» — кричали они, а потом мчались за ним по улице и избивали.

Мейер научился терпению. Не всегда один мальчишка или даже один взрослый может дать отпор толпе хулиганов. Но иногда с помощью разговоров можно избежать драки. Иногда, если вы терпеливы, если вы умеете ждать, вы можете поймать одного из них и встать с ним лицом к лицу, один на один, и испытать восторг честной драки, не чувствуя унижения от собственной беспомощности.

Да, ничего не скажешь, шутка Макса Мейера была совершенно безобидной. Нельзя же отказывать в удовольствии старому человеку. Но мистеру Андерсону, управляющему банка, было пятьдесят четыре года, и он был абсолютно лысым. Мейер Мейер, детектив второго класса, сидевший напротив и задававший ему вопросы, тоже был абсолютно лыс. Может быть, жизнь, полная терпеливого ожидания, и не оставляет шрамов. Может быть. Но Мейеру Мейеру было всего тридцать семь.

Он терпеливо спрашивал:

— Вас не удивили такие крупные вклады, мистер Андерсон?

— Нет, — ответил Андерсон. — Тысяча долларов — не такая большая сумма денег.

— Мистер Андерсон, — терпеливо продолжал Мейер, — вам, конечно, известно, что все банки нашего города обязаны сообщать в полицию о всех необычно крупных вкладах. Вы ведь знаете об этом?

— Да, знаю.

— Мисс Дэвис за три недели положила на счет четыре тысячи долларов. Вам это не показалось странным?

— Нет. Она же вкладывала их частями. А тысяча долларов — не большая сумма и не может считаться необычно крупным вкладом.

— Для меня, — сказал Мейер, — тысяча долларов — огромные деньги. На тысячу долларов можно купить много-много пива.

— Я не пью пиво, — отрезал Андерсон.

— Я тоже, — согласился Мейер.

— Кроме того, мы всегда сообщаем в полицию, когда к нам поступают действительно крупные вклады, если только вкладчик не является нашим постоянным клиентом. Мне казалось, что вклады в тысячу долларов ничего особенного из себя не представляют.

— Спасибо, мистер Андерсон, — вежливо поблагодарил его Мейер. — У нас есть ордер. Мы хотели бы открыть сейф мисс Дэвис.

— Могу я взглянуть на ордер? — спросил Андерсон.

Мейер протянул ему ордер.

Андерсон вздохнул:

— Очень хорошо. У вас есть ключ от сейфа Дэвис?

— Это он? — Карелла вытащил из кармана ключ и положил на стол. Это был тот самый ключ, который он получил вместе с документами, найденными в квартире.

— Да, это ключ от сейфа мисс Дэвис, — подтвердил мистер Андерсон. — Понимаете, у нас каждый сейф открывается двумя разными ключами. Один хранится в банке, а другой остается у арендатора сейфа. Никто не сможет открыть сейф только одним ключом. Пройдите со мной, пожалуйста.

Он взял банковский ключ от сейфа номер 375 и провел детективов в хранилище. Комната, казалось, была сплошь сделана из сверкающего металла. Глядя на ряды сейфов, Карелла вспомнил о морге и морозильных камерах, которые со скрипом выдвигаются из стены и задвигаются обратно. Андерсон вставил банковский ключ в замок и повернул, потом вставил ключ Клаудии Дэвис во второй замок и тоже повернул. Он вытащил длинный узкий ящик из стены и передал его Мейеру. Тот отнес его на стол, стоявший у противоположной стены, и щелкнул замком.

— Открывать? — обратился он к Карелле.

— Давай.

Мейер поднял крышку.

В ящике лежало шестнадцать тысяч долларов. И листок бумаги. Шестнадцать тысяч долларов были аккуратно поделены на четыре пачки. В трех пачках было по пять тысяч долларов. В