Посох двуликого Януса - Александра Маринина Страница 36

один раз. Ей не понравилось, на Урале было куда интереснее, там книги, которые можно держать в руках, читать и даже нюхать. Дедова сестра проводила в библиотеке целые дни, Наяна крутилась рядом. «Мы становимся не нужны, – вздыхала двоюродная бабушка. – Были времена, когда в сельской местности далеко не всюду имелся интернет, электронные книги были недоступны, и люди пользовались бумажными книгами. А еще раньше, очень-очень давно, никакого интернета не было. Вот тогда библиотеки были спасением. Теперь мы потихоньку умираем, превращаемся в культурные центры. Это хорошо, спору нет, у нас тут и группы, и сообщества любителей всякого-разного, и конкурсы, и онлайн-встречи с известными людьми, никакой разницы с городами. А мне так жаль бумажную книгу, которая от нас уходит! Ты пользуйся, Наяна, пока есть такая возможность, очень скоро ее не будет». Наяна методично обследовала все стеллажи, сунула нос в каждый том, стоящий на полках, потом добралась до хранилища, где и обнаружила подшивки старинных журналов. Бабушка строго-настрого наказывала не трогать их без спроса, чтобы не повредить. Но Наяна, конечно же, трогала, стараясь не попасться. В интернете можно было найти тысячи видеокурсов «Учимся шить» или «Учимся вязать», но ей, девятилетней девчонке, было невероятно кайфово осваивать азы рукоделия именно по этим ветхим от старости страницам, прикасаться к которым одновременно страшно и волшебно.

Что она чувствовала? Она, конечно, помнила, как сидела на полу в библиотечном хранилище, закрыв глаза, и представляла, как к этим страницам прикасались руки тех, кто жил столетие назад. Какими были руки? Какой еще работой они занимались в течение дня до того, как открыли журнал? Чем пахли – стиральным порошком, средством для мытья посуды или кремом для рук? Были ли ногти наманикюренными? Множество образов проносилось тогда в головке маленькой Наяны, но… Удивительно, что кому-то это вдруг стало интересно. Впервые в жизни ее спрашивали о том, что она чувствует. О том, что думает – да, спрашивали, и не раз, а вот о том, что чувствует – никогда и никто. Неужели это может быть хоть кому-то интересно? Она – самая обыкновенная, и чувства у нее самые обыкновенные.

В этот момент Наяна внезапно осознала две вещи одновременно. Первая: ей ужасно, просто до разрыва легких хочется рассказывать о том, что она чувствовала в тот или иной момент своей пока еще недолгой жизни. И вторая: никто не станет слушать ее с таким искренним, таким неподдельным интересом, как Евгений Эдуардович Бочаров.

– С удовольствием. Я заканчиваю в семь тридцать, – сказала она.

– Тогда жду тебя в семь сорок на террасе, – кивнул Бочаров.

В тот вечер она вернулась домой существенно позже обычного. Юбер, как всегда, работал, даже головы не поднял, когда она вошла, только сказал, не оборачиваясь:

– Что, работы много? Я там еду заказал, на кухне стоит, я уже поел.

Наяна собралась было ответить, объяснить, почему задержалась, рассказать про Бочарова, но поняла, что никакие ее ответы Юберу не нужны. Потому что он не ревнив и не подозревает свою подругу в чем-то эдаком. И еще потому, что… Ему не интересно.

Вот и вся правда. Простая и незатейливая.

* * *

Когда-то гольф был спортом для избранных, теперь же число гольф-клубов по всей стране выросло в разы. Удовольствие оставалось по-прежнему весьма дорогим, но уровень благосостояния населения заметно поднялся, и членство в таком клубе стало доступно многим. Гольф – спорт удобный для деловых людей: и воздухом дышишь, и физическую форму поддерживаешь, и есть прекрасная возможность переговорить с нужным человеком с глазу на глаз.

Тимофей Муратов был хорошим гольфистом, учился с детства, спасибо маме, которая чуть ли не с рождения готовила сына к карьере в бизнесе, а еще лучше – в политике. Он мог выиграть почти у любого партнера по игре, но умел ловко и элегантно проиграть, когда требуется. И за этот навык тоже спасибо маме. «Уступи в малом, чтобы выиграть в большом. От проигрыша корона не свалится, если после этого ты получишь хороший результат. Мелкое тщеславие – главный враг того, кто стремится к успеху», – твердила она. Маленький Тим уроки усвоил и ни разу в жизни не пожалел, что пользуется маминой наукой. «Запомни, сынок, победителей не любят. Ни один человек не будет хорошо относиться к тому, кто у него выиграл. Зато все прекрасно относятся к тем, кто им проиграл», – не уставала повторять мама и всей своей карьерой доказывала правоту этого постулата. Карьеру она сделала прекрасную, ухитрившись не нажить врагов. Ее все любили. Любили именно потому, что она умела уступать и проигрывать достаточно громко, а полученную вследствие этого выгоду никогда не выпячивала.

День стоял чудесный, прохладный и облачный, солнце не било в глаза. Сегодня Тимофей должен проиграть, но оно того стоит. Его партнер – человек, которому Муратов платит хорошие деньги за инсайдерскую информацию о том, что делается в Комитете по использованию Тоннеля. Заявку Егора Стражалковского поставили на контроль, вчера состоялось очередное заседание совета по выдаче разрешений, нужно узнать, почему опять заявку не одобрили и назначили дополнительную проверку.

– Из-за твоего Стражалковского вчера чуть не передрались, – сказал информатор, неторопливо шагая к своему мячу, остановившемуся совсем рядом с лункой, но не упавшему в нее.

«Хороший удар, – отметил про себя Тимофей. – Сегодня, пожалуй, даже напрягаться не придется, чтобы проиграть. Он в отличной форме. Сейчас патт – и будет игл». Да, остается всего один легкий удар, патт, чтобы закатить мяч в лунку, и в итоге вся лунка «пар–4» будет пройдена всего за два удара вместо четырех, разрешенных по регламенту.

Информатор сделал знак кедди подъехать, взял паттер – клюшку для нанесения катящих ударов, после чего кедди деликатно отъехал подальше.

– И что в результате? – спросил Тимофей.

– Ничего. Еще один дополнительный контроль.

– Но я не понимаю, в чем затык! Что особенного в этой заявке? Почему не дают разрешения?

Информатор пожал плечами, не отводя глаз от мяча.

– Хочешь совет? – проговорил он.

– Конечно. Что нужно сделать?

– Пусть твой интересант изменит основание заявки.

– То есть?

Игрок помолчал, сделал аккуратное движение клюшкой и загнал мяч в лунку.

– Игл! – торжествующе воскликнул он.

– Ну ты гигант, – восхитился Муратов. – За тобой сегодня не угнаться, «альбатрос» мне точно не светит, а без него я всяко проиграю. Поздравляю, дружище, ты, как всегда, меня уделал. Вроде я тренируюсь чаще, а ты приходишь и выигрываешь как нечего делать. Талант не пропьешь!

Тимофей всегда умел точно определять момент, когда можно остановиться в рассыпании комплиментов победившему противнику. Убедившись, что его партнер по игре пришел в